Пол Мелкоу - Десять сигм и другие невероятные истории

Матушка Рэдд бросила на нас недовольный взгляд, и мы поняли, что задаем слишком много вопросов.

— Гость.

Мы пожали плечами.

Утро было посвящено занятиям физикой. Мы решали мировые проблемы: если выстрелить ядром из пушки, установленной на неподвижном вагоне, и ядро попадет в другой неподвижный вагон, то с какой скоростью вагоны будут удаляться друг от друга через пять секунд после выстрела? Вот такие задачи.

И кому это придет в голову затаскивать пушку в вагон? — передала я.

Стром рассмеялся. Бола, интуитивно чувствовавший силу и движение, мгновенно передал нам изображение пушечного ядра и элегантной траектории его полета. Потом учел воздушные потоки, гравитационные возмущения и другие силы второго порядка. Как только он добавил влияние приливного эффекта и притяжения Юпитера, Кванта выдала результат: семь с половиной сантиметров в секунду.

— Подожди с ответом, дай мне хотя бы записать решение. — В руке Меды был карандаш, а Кванта производила все вычисления в уме.

— Зачем?

— Ради тренировки!

— Зачем?

Меда застонала. Моя сестра всегда отличалась эмоциональностью; все ее — то есть наши — чувства тут же выплескивались наружу. Именно поэтому она была нашим интерфейсом.

— На экзаменах придется сдавать письменные работы! Нельзя просто записать ответ.

Кванта пожала плечами.

Кванта не всегда будет с нами, передала я.

Мойра!

Я почувствовала удивление и мгновенный испуг Кванты. Мы были вместе почти четырнадцать лет и только в страшном сне могли представить себя отделенными от остальных. И если этот ночной кошмар посещал одного из нас, его переживали все.

— Ладно тебе.

Я послала Кванте ободряющий сигнал и улыбку. Успокоившись, она сосредоточилась на следующей задаче. Мы записали остальные решения на бумаге. Кванта вела нас от уравнения к ответу, который ей был уже известен.

После ленча мы потащились наверх, в гостевую спальню и принялись разбирать коробки. Очень хотелось просто выбросить весь хлам в окно, а потом отнести на помойку, но мы не решились. Мануэль нашел набор лабораторных пипеток, а в некоторых коробках попадались фотографии, в рамках и без.

— Что это? — спросила Меда, доставая снимок в старой пластмассовой рамке.

Мы видели изображение ее глазами, однако я сразу узнала Матушку Рэдд, более молодую, чем теперь, и вчетвером. Ее каштановые волосы были коротко пострижены, а теперь она их отрастила. И на снимке она гораздо стройнее — совсем не похожа на ту дородную, пухлую женщину, которую мы знали.

— Это было до того… — произнесла Меда. Да.

Хотя теперь Матушки Рэдд состоит из трех индивидуумов, когда-то, очень давно, ее кластер создавался как квартет. Она была врачом, причем очень известным. Мы прочли несколько ее статей и почти ничего не поняли, несмотря на порядковое превосходство — секстет — и специализацию на математике и естественных науках. Потом одна из ее составляющих умерла, и от прежней Матушки Рэдд осталось три четверти.

И вновь нас охватил страх разделения, чувство, которое мы обязаны сдерживать. Стром задрожал, и я коснулась его руки. Потерять одного из нас, стать квинтетом…

Меда пристально вглядывалась в фотографию. Я знала, о чем она думает, хотя улавливала лишь ее любопытство. Какая из составляющих Матушки Рэдд погибла? Вряд ли нам удастся ответить на этот вопрос: квартет Матушки Рэдд состоял из однояйцовых близнецов. Меда отложила фотографию.

— Смотрите. — Кванта держала в руке старый, потрепанный учебник биологии. Внутри мы прочли год издания — 2020.

— Вот это древность! — воскликнула Меда. — Старше, чем кластеры. И какой от него толк?

Кванта провела большим пальцем по срезу страниц, и книга раскрылась на цветной вкладке с изображением женского тела в разрезе.

— Очень сексуально, — прокомментировал Мануэль. Я уловила смесь возбуждения и смущения. У мужских компонентов нашего кластера всякие глупости вызывают физическое желание. Иногда я жалею, что нас создали не однополым женским кластером, как Матушка Рэдд, а поровну поделенным секстетом.

Мануэль перевернул страницу, и мы увидели лягушку в разрезе, с наложенными друг на друга слоями-страницами, так что, листая их, видишь сначала кожу, потом мускулатуру, потом внутренние органы.

— Селезенка не на месте, — заметил Бола.

В прошлом году на уроках биологии мы создавали лягушек. Наши прыгали лучше всех.

Складывая последние коробки на чердаке сарая, мы услышали завывание реактивного двигателя.

— «Фолсом-5Х», — на слух определил Бола. — Шесть стоек, водородный двигатель.

На самом деле это оказался «Фолсом-ЗМ», модифицированный старый скайбус, но мы не успели подразнить Болу за его ошибку. Скайбус приземлился на посадочной площадке за домом, и мы побежали к нему.

Матушка Рэдд замахала руками, останавливая нас, и мы увидели, в чем дело. Скайбус уже высадил пассажира и с ревом взмыл в небо. Рядом с Матушкой Рэдд стоял еще один кластер, и их интерфейсы обменивались рукопожатием.

— Привет, я Аполло Пападопулос, — представилась Меда. — Добро пожаловать в…

Гость повернулся к нам, и мы посчитали: кластер из семи человек, септет. Слова приветствия застряли в горле у Меды. Мы таращили глаза, пораженные этим зрелищем. Ведь нас было всего лишь шестеро — кластер шестого порядка.

Всем известно, что чем выше порядок, тем сильнее кластер, заявила Кванта.

Неправда, возразила Меда.

Нам все же удалось обрести дар речи и вежливо поздороваться с Кэндис Тергуд. Меда пожала руку лидеру септета, одной из шести девочек-близнецов — тощих зеленоглазых блондинок. Седьмым был мальчик, ростом повыше, но такой же худой, белокожий и светловолосый. Наш кластер состоял из трех мальчиков и трех девочек; мы с Медой были двойняшками, а остальные создавались из другого генетического материала.

Затем Стром вдруг вспомнил о неоконченных делах в сарае, и мы поспешно ретировались, а семеро Кэндис и три Матушки Рэдд направились к дому.

Нет, правда!

Нет, неправда!

Я заставила их замолчать детским феромоном, который напомнил о несерьезности их поведения.

Мы знали историю своего появления. Первые кластеры, созданные почти пятьдесят лет назад, были дуэтами, и цель их создания — использование химической памяти и феромонов для передачи эмоций между двумя отдельными человеческими существами. С тех пор порядок кластеров увеличился, а химические сигналы стали гораздо сложнее. Мы были секстетом — самый высокий порядок, с которым когда-либо приходилось встречаться. Все наши одноклассники тоже. Участников космической программы отбирали среди секстетов.

— Потому что секстет — наивысший порядок. Они лучшие, — заявил Стром.