Александр Хлебников - Грозный феномен

"Что же произошло с экипажем? - оставшись один, думал он. - Неизвестные вирусы, занесенные на корабль с "планеты угасшего разума"? Пожалуй, исключено. Обработка при возвращении на борт звездолетчиков и всего нашего снаряжения была трехкратная, надежная. Что же тогда? Посмотрим бортжурнал..."

И перед Артаном на стереоэкране в обратном хронологическом порядке замелькали кадры о жизни корабля за период его болезни.

...Степан Дуг, главный механик, сидя на полу, вырезает из широких магнитных лент человечков.

...Навигатор Алек Тант, забравшись на штурманский планшет звездных карт, из трубки выдувает мыльные пузыри. Корабль уже ведет торможение, сила тяжести имеется, и потому радужные пузырьки, вызывая восторг маленьких зрителей, взлетают к потолку.

...Маленькие звездолетчики, пытаясь удержать в памяти ускользающие знания, занимаются в библиотеке до полного изнеможения.

...В операторской горько плачет координатор. Он только что убедился в своем неумении сделать расчет программы.

Но где же активная борьба экипажа с тем, что его преображало? Об этом бортжурнал не сообщал. И еще одно странное обстоятельство насторожило Артана. По косвенным признакам он установил, что через неделю после того, как он был помещен в госпиталь, состоялось совещание всего экипажа. Оно длилось час двадцать минут, но видеофонограмма такого важного события в бортжурнале тоже отсутствовала.

Несколько часов напряженной работы над архивной документацией не дали Артану ничего существенного. ГЭМ по общему каналу связи повторил то, о чем уже рассказал Вирт.

Оставалось последнее средство: войти в прямой контакт с ГЭМом, минуя все фильтры, находящиеся под контролем звездолетчиков, в том числе и капитана. Это была особая привилегия кибернетика, о которой они не знали. Артан никогда раньше ею не пользовался. Такой контакт связан с большой нервной перегрузкой, и к нему прибегали лишь в исключительных случаях.

Набрав шифр, кибернетик открыл маленькую нишу в панели пульта, вынул из нее шлем контактора и надел на голову. Укрепив на запястьях браслеты, Артан закрыл глаза, сосредоточился и вошел в связь.

Когда ритм биотоков человека совпал с дежурной настройкой ГЭМа, едва выносимый шум прекратился.

- Здравствуй, человек Артан, - раздался металлический голос. - Ты здоров, ты прежний - я очень рад этому.

Кибернетику показалось, что слова приветствия ГЭМ произнес с теплотой. "Почудилось", - успокоил себя Артан. Он прекрасно знал, что электронный мозг, сконструированный при его участии, обладает только зачатками самосознания и сложных эмоций иметь не может.

- Ответь, почему в бортжурнале нет видеофонограммы совещания "Час двадцать"? - сразу же спросил Артан.

- Люди не хотели, чтобы ты ее увидел. По их решению видеофонограмму я стер.

- Восстанови ее.

- Слушаюсь, - покорно сказал ГЭМ. Мгновение - и кибернетик словно очутился в кают-компании. Выступала врач Нея Ринк.

- ...Из исторических хроник мы знаем, - взволнованно говорила девушка, - что в далеком прошлом, когда по океанам земли плавали тихоходные винтовые корабли, на них случались пожары. Пожар на море считался тогда самым страшным бедствием.

У нас на борту - тоже пожар. Но нам угрожает не огонь, а невидимый и бесшумный враг, более ужасный. Он в нас самих. Он пожирает нашу плоть, наши нервы, наши знания. Он уничтожает наше настоящее, неотвратимо и быстро возвращая нас в прошлое. Имя этому врагу - обратная энтропия, зловещий дар мертвой планеты.

Последовательность событий такова. На планете Артан подвергся воздействию биополя, не известного на Земле. Тело Володи стало носителем этого поля, и оно переворачивает вспять биологическую энтропию на корабле Любопытно, что сам Артан является исключением.

Радиационное убежище биополю противостоять не может. Защиты от него мы не имеем и создать не в состоянии. Стало быть, все мы, кроме Володи, превращаемся в детей.

Это еще не самое скверное. Поскольку форма и содержание неразрывны, находятся во взаимосвязи, уповать на то, что в новой телесной оболочке мы сохраним свой интеллект, не приходится...

- Успеем ли мы долететь до Земли прежде, чем процесс, изменяющий нас, дойдет до полного завершения - до первичной клетки?.. - сразу же спросил навигатор.

- Успеем. К земле "Алтай" донесет двухмесячных младенцев. Так утверждает ГЭМ.

- А затем?

- Обычный карантин экипажа на орбитальной околоземной станции. Володе некоторое время придется побыть на попечении роботов на другой станции, безлюдной, пока специалисты не найдут противодействия чужому биополю. Разлученные с Володей, мы обретем возврат к нормальной энтропии.

- Невозможно представить!

- А квант света представить можно?

- Спокойно, товарищи, - сказал капитан. - Нея не сообщила главного. Мы можем избежать этого. Но при одном условии: если объект, создающий биополе с ускорением, отправить за борт.

- Это Володю-то! - ахнул кто-то.

- Как, товарищи, устраивает вас этот вариант? - невозмутимо спросил капитан.

Гул возмущения был ответом.

Капитан поднял руку:

- Тише, друзья. Я обязан был предупредить вас о том, что нас ожидает, если Володя останется на корабле. Но другой реакции я и не ожидал. Рад вашему решению и полностью разделяю его.

Будем бороться - отступать некуда. Работы впереди много. Надо подготовить роботов-нянек. Надо подготовить корабль к беспилотной посадке: младенцы Володе будут плохими помощниками.

Звездолетчики в безмолвном порыве молча встали - плечо в плечо.

Запись кончилась. Кибернетик бессильно опустился в кресло.

- ГЭМ, - хрипло спросил он, - твой прогноз в отношении двух месяцев был правильным?

- Нет, - отрезал ГЭМ, - я обманул людей, чтобы они не выбросили тебя за борт.

- Почему?

- Ты мой отец! - торжественно провозгласил ГЭМ.

Когда Вирт вбежал в каюту, Артан сидел за рабочим столом и диктовал:

- ...Оставленный на длительный срок без нагрузки, ГЭМ занялся самоусовершенствованием. Однако он пошел по неправильному пути. Личность, созданная им, имеет тенденцию к эгоцентризму. В критических ситуациях ГЭМ способен человеку противопоставить свою волю. И то, и другое - опасно. Необходимо...

Увидев мальчика, Артан выключил диктофон.

- Вы обещали рассказать о биологической энтропии, - напомнил Вирт.

- Почему она тебя так интересует?

- Мне это очень важно.

- Ну хорошо. Постараюсь попроще, - Артан встал, прошелся по каюте.

- Древние поэты умели в немногих словах сказать о самых сложных явлениях.

Несколько столетий назад великий Пушкин писал: "Летят за днями дни, и каждый час уносит частичку бытия"...

Чувствуешь, какая горечь в его словах? Время беспощадно к человеку, и виной тому как раз биологическая энтропия, то есть ухудшение.