Джеймс Хоган - Сибирский эндшпиль

- Ты в самом деле сумасшедшая. Но мне все равно нужно выйти прогуляться под дождичком.

- Под дождичком?

- А-а, так американцы говорят.

- А что это значит?

Джереми замер с рукой над телефоном.

- Ты знаешь, - ответил он, неожиданно смутившись, - понятия не имею.

Джереми подобрал Анну в такси в точке встречи на углу Гайд Парка и отвез ее к югу от реки, в Ламбет. Когда они приехали, там их уже ждали Сильвия и еще одна женщина из СИС. Теперь два агента будут вместе с ней в течение двадцати четырех часов в сутки, пока ее не перевезут в безопасное место. Снаружи за домом будет следить полиция.

- Как вы думаете, что теперь будет? - спросила Анна.

- Это не от нас зависит, - ответила Сильвия. - Раз американцы вами так интересовались, то я не удивлюсь, если вас перебросят к ним, предположил Джереми.

- Надеюсь, я вам не в тягость, - робко сказала Анна.

Сильвия рассмеялась.

- Конечно же, нет. Это наша работа. Какой глупый вопрос!

- И пусть о нас говорят, что ничто не сможет встать между нами и службой, короне и стране, - процитировал Джереми. Сильвия заинтригованно посмотрела на него, он надменно фыркнул в ответ. - Я лучше пойду чай поставлю.

И Джереми вышел из комнаты. По пути через гостиную он остановился и отвесил изрядный пинок подвернувшемуся под ногу зонтику.

27

В Замке организация чего угодно на постоянной основе - а именно это было на уме у Мак-Кейна - требовала прежде всего найти способы избегать информаторов и электронного наблюдения. Если теория Мак-Кейна об Замке, как об "информационной шахте" была верной, то вряд ли русские бы ограничились полумерами.

Рашаззи и Хабер разработали несколько способов обнаружения и отключения спрятанных микрофонов, и сейчас экспериментировали с нейтрализацией электронных браслетов. Чтобы скрыть эту деятельность и, совместив приятное с полезным, повеселиться самому, Рашаззи надрессировал своих мышек есть пластиковую изоляцию русской электропроводки, а затем выпустил их в пространство между стенами и потолком. Когда русские техники появлялись, чтобы ликвидировать поломки - которые неизбежно случались, пока двое ученых возились с системой безопасности - они неизменно находили накоротко замкнутые провода, выглядевшие так, как будто над ними поработали зубки какого-то грызуна, как правило, мышки, бегавшей тут же неподалеку. Веселье, правда, было недолгим, и через Лученко до Рашаззи дошел приказ избавиться от мышей. Тогда они таинственным образом убежали из своих клеток и, вероятно, пропали в дыре, которая столь же таинственным образом возникла в стене под бачком в одной из кабинок туалета камеры В-3. Их мобильность должна была быть потрясающей, потому что дежурные техники в течение нескольких дней носились по Замку и боролись с эпидемией коротких замыканий и обрывов. У Лученко были проблемы с начальником блока, Рашаззи потерял кучу накопившихся привилегий, но дальше этого дело не пошло.

Это упражнение послужило дымовой завесой для дальнейших изысканий о системе безопасности, но общей проблемы не решило. Русские давно стали мастерами обмана, и нельзя было сказать наверное, не являются ли обнаруженные устройства ловушкой, чтобы отвлечь внимание заключенных, в то время, как более сложный и хитрый уровень системы работает без помех. Лишь долгое время спустя после того, как Рашаззи и Хабер стали экспертами по вынюхиванию скрытых микрофонов с проводами, они обнаружили еще один вид встроенных микрофонов, работавший вообще без проводов: подключался он полосками проводящей краски, которая маскировалась сверху слоем обычной краски. Рашаззи сделал пробник с парой тонких игл, с помощью которого можно было обнаруживать такие полосы, но это была очень утомительная работа.

Можно было, конечно, играть в угадалки, прослушивается ли определенное место или нет, например, начиная провокационный разговор и ожидая реакции русски. Но и русские тоже могли играть в эту игру, закидывая сеть с широкой ячеей, они могли пропускать мелкую рыбешку, чтобы поймать большую. И потом, кто будет играть роль наживки?

Мак-Кейн пришел к выводу, что внутри Замка нет надежных способов общения. Работа снаружи позволяла надеяться на большее, но он не мог контролировать назначений на работу, а самого его из Замка не выпускали. Потом, правда, он спросил себя: а так ли уж необходимо выбираться из Замка вообще? Следящие устройства будут стоять в тех местах, где есть люди: в камерах, коридорах, и тому подобное. Но кроме таких мест, на станции есть и пространство между стен, машинные палубы между уровнями, шахты для кабелей, разветвляющиеся во всех направлениях. Если бы только можно было забраться в такое место...

Мак-Кейн поставил такой вопрос перед Рашаззи, когда они шли по улице Горького, вслед за трактором, нагруженным грохочущими муфтами для труб.

- Альбрехт и я думали над этим, - ответил Рашаззи. Проблема в том, что на панелях пола и стен с обратной стороны везде проложены эти проводящие полоски, так что если открыть ее, то цепь нарушится и начнется тревога.

- А вы не можете замкнуть цепь перемычкой или чем-то вроде этого, когда мы будем поднимать ее?

- Можем, если известна схема сигнализации. Но схему выяснить нельзя, пока не снимешь панель. Это замкнутый круг. Многие здесь в Замке попадали в одиночки, когда пытались шалить с этим. Это рискованное дело.

Мак-Кейн замолчал и грустно уставился под ноги. Если он не сможет говорить и обмениваться информацией свободно, он никуда не попадет.

Внешний тор "Валентины Терешковой" по окружности был не больше трех миль, а значит, общая длина дорожной системы колонии была невелика. Поэтому русские не утруждали себя доставкой тяжелых дорожных машин: вместо этого они использовали уже имеющуюся рабочую силу. Когда центральное планирование не предусмотрело достаточно болтов, чтобы заткнуть ими дырки, которые сверлил в рамах для кроватей Скэнлон, производство кроватей прекратили, а Мак-Кейна отправили на наружные работы с бригадой по ремонту дороги, в которой был и Ко. Они работали на границе одной из агрозон и Мак-Кейн надеялся, что у него появится шанс поговорить с Ко в менее стесненном окружении.

Дорога, которую они чинили, лежала между полями сахарной свеклы, у основания поднимающихся кверху террас с плантациями винограда, фруктов, сои и помидор. Над головой, сквозь прозрачную часть крыши над агрозоной видна была одна из малых спиц, вздымавшаяся вверх, чтобы слиться с центральной конструкцией. С запада дул легкий ветерок, после Замка это была приятная перемена, как для заключенных, так и для охраны, а это значило, что никто особо не торопился закончить работу, и надзор был минимален. Двое из охранников играли в карты на капоте одного из грузовичков, один, сидя в кабине, читал, остальные расхаживали вокруг, болтая с заключенными. Мак-Кейн работал вместе с Ко поодаль от других, разглаживая чем-то вроде грабель липкую серую смесь из шлака лунной руды и связующего из промышленных отходов.