Джо Холдеман - Бесконечная свобода

– И он удрал обратно в армию?

– Не сразу. Он знал, насколько ему повезло, что он вернулся живым и невредимым, и не стремился повторно испытывать судьбу. Он не мог жить с овцами и поэтому решил уйти от них: нашел малонаселенную местность, где можно было попробовать прокормиться собственным трудом на земле. Но они не захотели позволить ему этого! Не пожелали оставить его в одиночестве. Он не мог никуда спрятаться от них, и каждый день они посылали кого-нибудь нового, чтобы попытаться уговорить его прийти к ним в хлев. Он дрался с пришельцами, или по крайней мере нападал на них – они не сопротивлялись – и даже убил нескольких человек. Но каждый раз на следующий день появлялся новый посланец, исполненный жалости и беспокойства за него. А спустя месяц или два его посетил армейский вербовщик. Он ушел на следующий же день.

Некоторое время мы сидели, молча глядя на огонь.

– Ты думаешь, что не смог бы приспособиться к ним?

– Речь идет не о том, чтобы приспособиться. Я никогда не смог бы стать таким, как они. Не смог бы жить в их мире.

– И я тоже, – сказала она. – По твоему рассказу, тот мир похож на мир Человека.

– Да, видимо, так и есть. – На тот самый мир, от которого я удрал на Средний Палец. – Это был, вероятно, первый шаг. И даже несмотря на это, мы продолжали воевать с тельцианами еще добрую тысячу лет.

Сара взяла наши тарелки и ложки и отправилась в кухню. Было заметно, что она неуверенно держится на ногах.

– Я надеюсь все же, что он окажется другим, если я… если нас выберут.

– Конечно. Все изменяется. – Правда, я не был уверен, что этот постулат сохраняет силу и после того, как Человек завладел миром. Зачем тогда нужен весь этот беспорядок с совершенствованием рода?

Она кивнула и побрела наверх, в свою спальню. Я вымыл посуду, хотя в этом, пожалуй, не было особого смысла. Вряд ли, пока я жив, здесь вновь появятся обитатели.

Я расстелил свою постель перед очагом, предварительно запихнув в него здоровенное полено, которое должно было гореть всю ночь, лег и уставился в огонь, но не мог заснуть. Возможно, я выпил лишнего; такое со мной иногда случается.

Почему-то меня преследовали миражи войны. Не только воспоминания о кампаниях и той паре стычек, в которые пришлось вступить мимоходом. Я зашел и дальше, во времена обучения, к порожденным тренажерами вымышленным битвам, в ходе которых я убивал фантомы при помощи самых разнообразных средств, начиная от камня и кончая нова-бомбой. Я подумал было о том, чтобы выпить еще вина: может быть, это поможет прогнать видения. Но назавтра мне предстояло вести машину и просидеть за рулем по меньшей мере половину долгого дня.

Сара с полузакрытыми глазами, посапывая, спустилась вниз со своей подушкой и одеялами.

– Холодно, – сказала она. Затем она устроилась рядом со мной – точно так же она ложилась под боком, когда была маленькая, – и уже через минуту начала чуть слышно похрапывать. Знакомый теплый запах дочери прогнал демонов, и я тоже заснул.

Через некоторое время после нашей поездки другие предприняли экспедиции в Торнхилл, Лейклэнд и на Черный берег, чтобы так же, как и мы, подобрать там остатки утраченного прошлого. Никаких новых данных, которые помогли бы понять суть происшедшего, найти не удалось, зато общежитие приобрело более домашний вид и заполнилось вещами, которые они привезли с собой.

К концу весны мы начали расширяться, хотя скорее этот процесс напоминал медленное деление амебы. В городе все еще не было никаких централизованных предприятий коммунального хозяйства и не предвиделось еще в течение значительного времени, так что отделявшимся пришлось воспроизвести в миниатюре все то оборудование для производства энергии, водоснабжения и тому подобного, которое было создано в университетском городке.

Девять человек переехали в центр города, в здание, носившее гордое название «Обитель муз», где прежде жили художники, музыканты и писатели. Там до сих пор находились материалы для их занятий, хотя, конечно, кое-что погибло от холода.

Бренда Десой, любовница Элоя Каси, взяла с собой незавершенную маленькую скульптуру, которую Элой дал ей перед тем, как мы покинули «Машину времени»; она хотела сделать инсталляцию на основе этой работы, Кроме того, она знала, что Элой в молодости однажды провел в «Обители муз» глубокую зиму, обучаясь скульптурному мастерству и занимаясь творчеством. Она нашла еще восемь человек, которые тоже хотели переехать туда и начать снова заниматься искусством и музыкой.

Не последовало никаких возражений; честно говоря, большинство из нас было готово отнести Бренду туда на руках, лишь бы избавиться от нее. В космопорте мы нашли целый склад, полный панелями солнечных батарей и вспомогательным оборудованием, так что с электроснабжением здания проблем возникнуть не могло. Этта Беренджер смонтировала солнечную электростанцию на крыше «Обители муз» за несколько дней. Она также сконструировала для деятелей искусства утепленную уборную в изящной беседке, соединенной со зданием крытым переходом, хотя возможность выкопать выгребную яму предоставила им самим.

Благодаря образованию нового поселения в общежитии освободилось шесть комнат. Мы перетасовали людей так, чтобы полностью освободить западный конец здания для интерната Руби и Роберты и для тех семей, которые сами растили детей. Для детей было хорошо находиться с другими детьми, ну а для детей и для взрослых было просто изумительно, что западное крыло имело единственную дверь – несокрушимую противопожарную дверь, – за которую дети не могли выйти без сопровождения.

Этта, Чарли и я вместе с разными специалистами, которых мы время от времени призывали на помощь, каждый день тратили по нескольку часов на разработку планов оживления Центруса. Мы могли начать с маленьких колоний наподобие «Обители муз», чтобы в конечном счете вновь превратить наше поселение в настоящий город.

Это было бы не слишком сложно сделать на Земле или какой-нибудь другой планете с более ласковой природой. Но многомесячные периоды яростного мороза резко усложняли дело. Даже сохранение зданий от разрушения и то составляло проблему. В Пакстоне мы помогали электрическому отоплению каминами и печами, но там у нас были специальные посадки «топливных» деревьев – быстрорастущих местных деревьев, у которых ежегодно отпиливали изрядные куски стволов на топливо. Центрус тоже был окружен холмами, заросшими местными деревьями, но их губчатая «древесина» плохо горела, а если бы мы принялись за массовые вырубки, то вызвали бы эрозию почвы и, вероятно, наводнение во время весеннего таяния снегов.

Окончательно разрешить эту проблему можно было бы, отыскав и вернув на орбиту один из энергетических спутников. Но сделать это к ближайшей зиме мы явно не успевали. Дело было не только в том, что с окончанием лета резко холодало, главной бедой было одновременное уменьшение выработки электроэнергии солнечными электростанциями. Мы превращались в жертвы не только пресловутого закона обратных квадратов – когда солнце удалится вдвое дальше, мы будем получать в четыре раза меньше энергии, – но и нарастающего количества пасмурных дней. В прошлом значительную часть облаков разгоняли спутники управления погодой.