Максим Волосатый - Переговорный процесс

– Я тоже плохо понимаю, – отозвался сакс через секунду. – Коспехи, по монитору судя, на месте, но вот ботов не видно. «Терьера» вы сбили…

– Сбили?! – хрипло не поверил Соловей.

– Сбили, – подтвердил Декстер. – По крайней мере, я его уже не вижу, а с вашей поляны идет дым.

Соловья услышанное отчего-то не порадовало. Вместо радости он ускорил кружение. Опять. У Степы начала кружиться голова.

– Сейчас попробую разобраться, – пообещал сакс. – Вот там что-то тако…

Он замолчал.

– Что? – каркнул Соловей. – Шойс, что там?

– Подвергшееся любви дерьмо, – принесли наушники очередной переводческий перл выражений сакса. – Будь я проклят, если это не жаба.

– Что? – это уже не понял Степа. – Какая жаба?

– Обыкновенная, – даже по голосу из наушников было видно, насколько отвалилась челюсть у Декстера. – Нормальная такая русская жаба.

– Сергей Петрович, – позвал Донкат, не в силах разобраться с пристрастиями сакса.

– Сам посмотри, – космоштурм щелкнул контактами убээсов, расцепляя их. – Кто бы это ни был, но наша драка по-любому кончилась.

Степа, заинтригованный дальше некуда, повернулся. Вспышек больше не было, и поляризация шлема уже не мешала рассмотреть объект, висящий на месте испарившегося «Крокодила». Террариум и в самом деле продолжался. Висящий в воздухе бот больше всего походил именно на лягушку. Вернее, как раз на жабу из-за многочисленных наростов плазменников, испятнавших его бока и днище. Клыкастую жабу: из «пасти» бота торчали два толстенных ствола, напоминавших бивни.

А так – ну вылитая жаба, приготовившаяся к прыжку. Относительно тонкая и плоская морда плавно перетекала в массивную корму. Даже как будто просматривались сложенные лапы, обрисованные прихотливыми изгибами внешних люков.

– Это что? – Степа перевел взгляд на Соловья.

– Тяжелый Штурмовой Бот, ТШБ-26 «Анура», стоящий на вооружении космоштурма РФМ. По классификации, принятой в Англо-Саксонском Союзе, – «Жаба», – любезно пояснил космоштурм. – Ну, и у нас прижилось.

– А-а, – очень умно согласился Степа. – Вот почему драка закончилась. Это наши?

– Мне сложно предположить, что ты вкладываешь в понятие «наши», – усмехнулся Соловей, – но от него убежать или отбиться мы точно не сможем. Так что можно расслабляться.

«Кадриль» со стрельбой кончилась, и в речь Соловья начала возвращаться его вечная ироничная растяжечка.

– Он предназначен для прорыва глубоко эшелонированной планетарной обороны и напичкан электроникой, броней и оружием по самую крышу. Поэтому мы с нашими пукалками, – он похлопал себя по бедру с плазменником, – и увертками здесь больше трех шагов не сделаем. Как, например, наш болтливый друг Карандаш. Похоже, на сей раз все-таки покойный.

Степа перевел взгляд на неподвижно висящий в воздухе штурмовой бот.

– И чего они хотят?

– Я так думаю, что леденцов и мороженого, – фыркнул Соловей. – Но я могу и ошибаться. Подождем – увидим.

Вдалеке зашевелились кусты, и на поляну вывалился Декстер. Осмотрелся и потрусил к ним.

– Ну и зачем? – скептически поинтересовался у него Соловей.

Он уже успокоился, начал отстегивать шлем и стягивать перчатки. Остановившийся сакс пристегнул импульсник, который он держал в руках, и тоже снял шлем.

– А чтобы про меня не забыли, – сообщил он, явив миру насквозь мокрое лицо. С его бровей стекали струйки пота, и Шойс тут же принялся утираться.

Вдали показались две спешащие фигуры в разномастных убээсах.

– Степа, вы живы? – раздался в наушниках голос Селены.

Донкат улыбнулся про себя, благо он пока в шлеме, не очень видно. И ответил, неизвестно зачем копируя интонации Соловья.

– А по-моему, нас слышно было аж на Марции.

– Дурак, – расстроенно сообщила Селена издалека.

Степа застыдился. Она ведь волнуется.

– Ну, дурак, – согласился он. – Извини. Но мне сейчас по статусу немного положено. Я до сих пор в себя прийти не могу. А кстати, – он решил, что немного похвастаться тоже не будет лишним, – ты видела, как мы их сделали?

– Видела, – согласилась Селена таким тоном, что Степа понял: похвастаться не получилось. – Если бы не поддержка, вы бы уже жарились.

Донкат не нашелся, что ответить. Адреналин все еще бурлил и дрался внутри, поэтому голова соображала не очень хорошо. Кроме колкостей, ничего не придумывалось, а говорить их не надо было. Это он чувствовал.

В убээсе становилось душновато, и Степа тоже снял шлем. Соловей прав: если сразу не убили, значит, как минимум поговорят. Значит – время есть. Свежий ветер тут же прошелся прохладной ладошкой по лицу и шее. Надо же, а он такой же мокрый, как и Декстер. А в шлеме не чувствуется.

Зверски захотелось курить. Степа шлепнул себя по боковому карману скафандра, где держал сигареты, и достал пачку. Заглянул в нее и расстроился. Почти все сигареты от их кульбитов раскрошились и переломались. А-а, нет, одна все же осталась. И еще. Ура, не пропадем.

Какой-то умный и заботливый конструктор предусмотрел на тыльной стороне запястья прикуриватель под крышечкой, и Донкат, только недавно его обнаруживший, прикурил и с удовольствием затянулся. Выпустил дым и настороженно посмотрел на вдруг повернувшихся к нему ветеранов.

– Что не так? – поинтересовался он, смешавшись от странных взглядов, которыми на него смотрели Соловей и Декстер.

– А говорил, ты не космоштурм, – протянул Соловей. – По-моему, так типичный первогодок.

– Интересно, – в тон ему прогудел сакс, задумчиво глядя на Донката. – И почему они все, как один, первым делом хватаются за самую пакость? И главное, как они ее находят?

– Не знаю, – вздохнул Соловей. – Но почему-то у всех все одинаково.

– Да что произошло-то? – Степе надоели эти многозначительные разговоры.

– Это не прикуриватель, – Соловей похлопал себя по запястью. – Это контакт внешней бортовой связи. Когда командирский бот используется как оперативный центр управления, там есть специальные разъемы, чтобы внутрь не лазить. Подходишь, руку прикладываешь, и все измененные настройки убээса для твоей группы тебе сжатым импульсом за секунду вбрасываются. А чтобы ботовский разъем на себя из брони подвытянуть (он в броне утоплен), твой контакт нагревается и подмагничивается. Он для этого нужен, а вовсе не для твоего удобства. Понял?

Он вздохнул.

– Хотя все вы поначалу прикуривать пытаетесь. От дурака защиты еще никто не придумал.

– Это точно, – рыкнул Декстер, соглашаясь.

– А кто мне об этом сказал? – окрысился Степа. – Я что, с утра до вечера только и делаю, что убээсы изучаю? Я про него толком и знать ничего не знаю…

– И очень плохо, – наставительно вытянул палец Соловей. – Тут рыдать надо, а не гордиться.