Ната Чернышева - Это был просто сон...

Алавернош коснулся ее руки. И вновь возникло то громадное чувство, которое всегда поднималось в его присутствии. Вспомнился день, когда она, Ирина, вернулась с Лима, вернулась мертвой, с пустотой в душе. Ведь никого тогда с нею не оказалось рядом. Никого, кроме Алаверноша. Лилайон ак-лидан и тот пришел позже. Причем никакого утешения он не принес, только страх.

Алавернош достал свою планшетку и стал рассказывать ей о детях. О том, что возил Игорька в Центр нейрохирургии на плановый осмотр…

Так это я здесь уже больше месяца! — ахнула про себя Ирина.

… что получил разрешение удочерить Ойнеле. Что Игорек теперь ходит на неполный день в Детский Центр — ему надо много учиться, чтобы догнать своих сверстников, все-таки разница между Ирининой Землей и Анэйвалой значительна. Что, в общем-то, за детей беспокоиться незачем, с ними все хорошо.

"А что еще надо-то?" — удивилась вдруг Ирина. — "Что мне надо, спрашивается? Вот мужчина, который меня любит настолько, что готов моих детей принять как своих… усыновить их… и дети его вроде как принимают тоже… Так что еще нужно?.. Рустама нет… Я не предаю его. Не предаю. Но его нет со мной рядом, нет рядом… когда он так мне — нам! — нужен… нет его… и никогда уже не будет… а мне надо детей поднимать. Смогу я сделать это без Алаверноша? Без работы, с ограничением в правах, с полным курсом психиатрической терапии?"

Такие мысли отдавали изрядной долей цинизма. Такие мысли Ирине не нравились совсем. Она даже удивилась — полно, я ли это?

Но — дети… Ирина знала: дети важнее. Черт с ней, с Ириной. Раз уж жизнь такая у нее вышла, изломанная и исковерканная. Но дети должны расти в семье, с любящими родителями… Правильно ведь, да?

Ак-лидан тоже этого хочет. Вон, улыбается, змей… Вообще, конечно, это его работа. Из несчастных людей делать людей счастливых.

Какими методами — вопрос другой.

Я хочу отсюда выбраться.

Я безумно хочу отсюда выбраться!

— Забери меня отсюда, — тихо сказала Ирина Алаверношу. — Мне здесь плохо.

Он посмотрел на ак-лидана, потом на Ирину.

— Ну его, — враждебно сказала на это Ирина. — Я — нормальная, нормальная. Не больная! Мне здесь плохо, и будет еще хуже, если я останусь. Забери меня отсюда!

Но решение здесь принимать не Алаверношу, Ирина понимала это. Надо было поговорить с Лилайоном ак-лиданом. Не зря же он остался с ними!

Но ак-лидан отказался Ирину отпускать. Ничем его пробить было невозможно.

Он терпеливо, с мягкой улыбкой, отвечал на вопросы Алаверноша. Ирина слушала и чувствовала, как тает надежда. Ей предстояло лечиться в этой клинике, будь она неладна, еще как минимум дней двадцать.

Двадцать дней!

С ума сойти.

Ирине показалось, будто ее душат удавкой. Медленно так, беспощадно. Двадцать дней в психушке! За что?!

И накатило вдруг таким, чисто звериным, животным ужасом. Накатило, и смыло начисто последние остатки рассудка…

Впоследствии, вспоминая о том, что случилось, Ирина никак не могла вспомнить точно, а что, собственно, с ней случилось? Алавернош наотрез отказался рассказывать. Игорька расспросами мучить Ирина не посмела… Лилайона же расспрашивать — от этой мысли сразу же затошнило.

Но это было потом.

… Она пришла в себя в палате. Кажется, это была другая палата. Больше, с двумя широкими окнами. И первое, кого она увидела — а-дмори леангроша. Она крепко зажмурилась, затем открыла глаза. Арэль Дорхайон не испарился. Наоборот, подошел к ней. Поздоровался — вполне вежливо. За его спиной Ирина увидела Непаэля Лилайона. Тот благополучно изображал профессиональное спокойствие.

— Сгинь, пропади, нечистая сила, — пробормотала Ирина по-русски, закрывая лицо локтем.

— Вы в состоянии разговаривать? — спросил а-дмори леангрош.

— Да, — буркнула Ирина неохотно. — А что?

— Хочу задать вам несколько вопросов.

Ак-лидан шевельнулся.

— Да? — обернулся к нему Дорхайон.

— Она ничего не знает, — очень неохотно сказал он.

— Вот как? Тогда расскажите.

— Не хотелось бы. Еще рано.

— О чем вы? — не выдержала Ирина. — Что такого мне рано знать? В чем дело?

— Оставили бы вы ее в покое, достопочтенный, — неприязненно сказал Лилайон. — Хотя бы на несколько дней. Пусть в себя придет хоть немного. Пойдемте. Пойдемте отсюда.

Они ушли. А Ирина осталась лежать и гадать, о чем а-дмори леангрош пожелал у нее выспросить. Постепенно она задремала. А когда проснулась, то решила, что ей показалось…

… Утро началось с Лилайона ак-лидана. Как всегда. Каждое утро с него начинается.

Стандартные вопросы о самочувствии. Ирина отвечала односложно, мечтая о том, чтобы собеседник убрался отсюда поскорее…

— Наверное, не стоит больше тянуть, — сказал Лилайон со вздохом. — Вы должны знать о своем состоянии.

— О чем вы? — не поняла Ирина.

— Дело в том, что вы — ждете ребенка, Ирина. Вы беременны.

Ирина только глаза раскрыла. Не может быть!

— Не может быть! — выдохнула она.

— Может, — сказал ак-лидан. — И это на самом деле очень хорошо…

Ребенок… Ирина положила ладонь на живот. Как же так? Она попыталась припомнить, когда у нее последний раз были месячные. Очень давно. Тогда, после того, как она побывала на Земле, она не придала значения задержке: не до того было. У нее ведь и раньше бывали задержки…

— Теперь понимаете, насколько важно вам взять себя в руки? — спросил Лилайон. — Пусть прошлое останется в прошлом, вам надо жить будущим.

— А как же так могло получиться? — растерянно спросила Ирина. — Я же ни с кем… то есть… я… — она припомнила день, в который вернулась с Лима. Припомнила Алаверноша и все, что между ними было.

— Понятно, — сказала она.

Ребенок. Следовало ожидать. Если она родила Ойнеле от Флаггерса… благодаря той подготовке, которую провели над ее телом в подпольной лаборатории… А не была ли эта подготовка проведена с ее добровольного согласия? Ирина не помнила. Да это и не важно было.

Биологического родства еще никто не отменял. Флаггерс — племянник Алаверноша. Дитя инцеста между братом Алаверноша, а-дмори леангрошем Анэйвалы, и дочерью Алаверноша, Раласву сэлиданум.

Так чему же здесь удивляться?

— Это об этом а-дмори леангрош хотел спросить меня? — внезапно догадалась она. — Верно? А вы сказали, что я еще ничего не знаю и знать мне рано. Да?

— Да, верно, — ответил Лилайон. — Но вы не волнуйтесь, вам вредно волноваться.

Да. Наверное. Волноваться вредно…

Ребенок.

Ирина не знала, как отнестись к информации. Растерялась она здорово. Царапнуло тем, что придется ей все-таки выйти замуж за Алаверноша. Ребенок-то — его. И вряд ли он захочет остаться в стороне, чужим дяденькой. Но он ведь и так уже усыновил твоих старших детей! Прямо сериал какой-то, с ума сойти. С первого же раза — залететь. Люди по многу лет пытаются, и ничего у них не выходит, а она, Ирина, нате вам, пожалуйста.