Журнал «Если» - «Если», 2006 № 07

Результатом теоретической работы стало появление «естественнонаучной» версии герменевтики. В ней произведение литературы не является чем-то самодостаточным и каждый раз воспроизводится заново в ходе читательской интерпретации, которая зависит от распространенного в обществе набора стереотипов. У каждой группы — свой набор кодов, которые по-разному обеспечивают обработку возникающих в тексте ситуаций неопределенности. А распространение кодов в обществе и их соответствие тексту подчиняется, согласно Лему, законам статистики. Вот почему понимание и общественное признание книги зависит от счастливого случая (мы помним, таких случаев в биографии самого Лема было немало).

За теоретическими моделями пришел черед практики — изложенный в книге подход к пониманию «конфликта интерпретаций» во многом лег в основу известных лемовских «рецензий на ненаписанные книги».

Сергей НЕКРАСОВ

Москва: АСТ — Транзиткнига, 2006. — 254 с. Пер. с англ. А. Дубининой. (Серия "Альтернатива. Фантастика"). 6000 эка.

Автору этих строк уже приходилось высказываться на страницах «Если» по поводу издательских аннотаций. Но подобной дистанции между романом и его жанровым определением преодолевать еще не доводилось: для этого читателю необходимо не меньше сил и времени, чем потребовалось Тристрану Тёрну, герою книги, на все свое волшебное путешествие. «На этот раз эстет тьмы, — гласит издательских приговор, — пробует себя в жанре декадентской, символической фэнтези». В этом жанре, надо сказать, писатель выступал неоднократно, так что записывать автора в дебютанты — решение, запоздавшее на десяток книг. Но «проба пера», действительно, состоялась — по крайней мере, для российской аудитории. Гейман предложил читателям почти хрестоматийную сказку, наполненную как фольклорными персонажами, так и (по своему обыкновению) созданиями, рожденными собственным воображением. Причем сказку типично английскую, в которой пафос события непременно снижается юмором, а кошмар всегда имеет оттенок нонсенса.

И, кстати, о кошмарах «эстета тьмы». Взявшись за новый для себя жанр, профессионал действует в логике поставленной перед собой задачи. Поэтому в «Звездной пыли» почти нет натурализма, присущего Гейману (не удержался лишь в паре эпизодов), нет пресловутого «символизма» — все символы прозрачны, как и свойственно сказке; благородство не превращается в свою противоположность, а коварство так и остается коварством. Но и образы, по закону жанра, утрированы и чаще напоминают выхваченный из маскарада персонаж.

Да и как иначе, если действие происходит в Волшебной стране, расположенной По Ту Сторону Стены, близ вполне обыкновенной деревушки. В эту страну, живущую по своим диковинным законам, отправляется романтик Тристран, дабы принести упавшую звезду своей возлюбленной. А то, что звезда окажется весьма симпатичной молодой особой с несносным характером… так на то и сказка, верно?

Вероника Ремизова

СПб.: Лимбус Пресс, 2006. — 760 с.

Пер с англ. А. Миролюбовой под ред. А. Словинской. 10 000 экз.

Салман Рушди, писатель индийского происхождения и неизвестного местонахождения, в 1983 году оказался в списке «Granta» вместе с Кристофером Пристом и Йэном Макьюэном как самый многообещающий молодой писатель. Поводом послужил роман «Дети полуночи». К сожалению, скандальная слава объекта преследования религиозных фанатиков обогнала литературную известность писателя.

В час после полуночи 15 августа 1947 года — дня, когда была объявлена независимость Индии — на свет появились тысяча и один ребенок, наделенные уникальными, магическими дарованиями. На этом фантастическом посыле Рушди выстраивает величественное здание романа, в центре которого фигура Салема Синая — одного из детей полуночи, который в девятилетнем возрасте открыл в себе способность к чтению мыслей и основал Конференцию полуночных детей.

В спутавшейся ткани текста история главного героя тесно переплетена не только с историей его семьи, но и с хроникой целой страны, в создании которой Салем принял активное участие. В исторической части роман демонстративно пристрастен, однако для большинства читателей национальный колорит и сюжет, наследующий традиции сказок «Тысячи и одной ночи», преобладают над политическими концептами автора.

Повествование, переполненное по-восточному сочными метафорами и аллегориями, добавляет к реальности новое, сказочное измерение, в котором лжепровидцы выдают точные предсказания, почтенные отцы семейства ведут непрекращающуюся войну с джиннами, сказочные сокровища выигрываются на бегах, а самые оберегаемые секреты можно узнать, спрятавшись в бельевой корзине.

Удивительный синтез магического реализма и исторического романа расположил Индию на литературной карте по соседству с округом Макондо. Впрочем, это не единственный пример синтеза в романе: «Дети полуночи» удачно позволили Востоку и Западу познакомиться поближе — в преддверии не Страшного суда, а Калиюги.

Сергей Шикарев

Москва: Лепта-пресс — Яуза — ЭКСМО, 2006. — 512 с. 9000 экз.

Поначалу и не поймешь: утопия перед нами или антиутопия. Мир XXII века, нарисованный Яной Завацкой, не похож на страшилки, привычные нашему читателю. Здесь нет ни кровавых диктатур, ни пандемий, ни нового средневековья. Более того, человечество преодолело войны, справилось со многими болезнями — одним словом, жить стало лучше. И все — благодаря тому, что миром де-факто правит специально выращенная элита. Аристократия в подлинном смысле этого слова. Там уже полтора столетия существует система специальных учебных заведений — Ликей, куда со всего мира отбирают самых лучших, самых способных детей. Их развивают интеллектуально и духовно.

Если читатель насторожился при слове «духовно» — он насторожился правильно.

Чем дальше, тем страшнее оказывается этот благополучный, на первый взгляд, мир. За респектабельным фасадом — власть «сверхлюдей», которые с величайшей гордыней смотрят на «убогое» человечество. Фактически, Ликей — это тоталитарная секта (чье учение во многом списано с «Розы мира» Даниила Андреева). Тоталитаризм, конечно, нового типа: без концлагерей, пыток и казней, использующий более тонкие методы — социальные, экономические, культурные.

Власти Ликея противостоит Сопротивление — неумное, жестокое, бесполезное. С террористами и их пособниками ликеиды борются, причем вполне гуманными методами. Сюжет строится на том, что у молодой ликеиды Джейн, присланной на практику в варварскую Россию, в Петербург, происходит переоценка ценностей — благодаря закрутившимся вокруг нее событиям. Там и безнадежная любовь, и террористы, и обретение веры…