Вениамин Яковлев - Дневники Трюса

Но мусорщик (первый) начал душить прошлое воплощение гонителя Спасителя. "И что тебе от меня надо?" "Я пришел в мир покарать тебя. Стоило ради этого 50 лет работать мусорщиком", - это была уже совсем еврейская интонация. Они сцепились, потом сели разбирать воплощения. А кровь с Голгофы капала прямо на зарытый под горой череп Адама, а носил на голове этот череп Адама наш главный персонаж супер Н, человек Никто.

Потом, как заведено, стали целоваться, обниматься, мирить воплощения-превращения. Интересная жизнь.

Позвали кухарку: "Можешь быть Марией Магдалиной". Быдловатого позвали. Быдловатый посмотрел "оккультный дивертисмент", почесал живот и разогнал всех. А N стал бояться выходить на улицы: как бы кто-то из местных ясновидящих не прочел его книгу жизни, запечатанную во лбу, как утверждают раввины, а потом не захотел мстить за его прежние грехи.

- Мой N, ты застрял в одной точке, где твой динамизм?

- Поперхнулась Карма костью собачьей от моей жизни...

- Зачем ты здесь оказался?

- Зачем, за что? - еврейский вопрос... Еврейский вопрос в России. Зачем, за что?

Пробежимся по тюрьме. Глаз - прожектор шарит во тьме пространства, а больше - у себя дома, в черепе...

Группа операторов - Сергей Сердобольнов. Маша Убитая - помощник оператора по съемкам бессознательного. Алик Термяшкин, бумагомарашник, книжник, и Люба Спелая девка бывалая за окулярами собаку съевшая и от троих троих детей имевшая. Все вместе с Юрой назывались группой: театр Сары Мышкиной. "Шаромыжники", - за глаза мстили преуспевающим актеры-неудачники. "Шаромыжники". А одна актриса кино, Сволодчина, говорила им на публичном диспуте: "Нет у вас совести, Битов, все вы - театр бандитов".

Юлька пришла со шпилькой, а Валька с иголкой. Кого-то топить будут. "Коли, коли, коли - шпана, ишь..."

Я Юра Битов, бабой побитый,

никем не любимый,

самый неповторимый

из вурдалаков, из обитающих на нашей планете

крест-человеков

самый гениальный испокон века.

Боязнь пустоты происходит от нечистоты души, отсюда: катарсис прежде всего, нравственность предшествует вхождению в плоскость истины.

Страсть к вещам - от задних мыслей в голове. Боязнь пустоты - от того же. Если нет страха перед пустотой, ни одна пылинка радия не потревожит головы.

Самое трудное - вписаться, совпасть по ноте с пустотой, минуя соблазны полноты вещей.

Занимаясь накопительством и вещизмом, мы лишь забиваем себе живот и жиреем на уху. А пустой - как само бытие: легок, парящ, невидим, инкогнито "сущность-на-цыпочках".

Энн прочел в дневнике у Сёрена: "когито эрго инкогнито сум" экзистенциальная формула посвященного в тайны мировых законов. Мыслю лишь поскольку инкогнито суть. Невидимый миру, в тени, Сёрен, архивариус пронял тебя. Стоило промучиться четыре десятка лет великомучеником датчанином, чтобы свет откровения осенил тебя в этой жизни. Надеюсь, если ты когда-нибудь согрешишь, т.е. напишешь, тебе не придет в голову шальная идея печататься в журнале?

Если вас ещё ни разу но спускали в раструб уборной в двухкомнатной квартире на Большой Дозорной, не окунали головой в унитаз, не били за отвращение к инакомыслию, вы ещё не жили в Моська-ньюз, негласной столице подпольного Сан Йохо, града Божия. Вы ещё не встретили ни одного типчика из романов Достоевского наяву.

Кто легко, без привязи живет, тот легко покидает мир, от одного щелчка в лоб... Воспоём лёгкость и стихию ветра.

В ветре носится пыльца воскрешения, в траве стынет роса воскрешения, наш прах отнесется в ущелье рассеянных и выпадет градом на голую пустынь восславим ветер, стихию носителя праха... Мы не столько поляжем в земле, сколько распылимся в пространстве.

Общий контур цивилизации порно лишает тебя крова: покоя, пространства, пожирает время и превращает в задавленного веткой муравья. Ствол свалился, и ты ни при чем, венец творения Планеты Муравьев, Планеты Муравьиных Снов.

Жук тоски подзуживал томящуюся ждущую душу, страхи и кошмары подтачивали её. И мало осталось Энна, очень мало.

Где болотные ведьмы Макбета

навлекают шабаш на планету,

там сыграй ты мне партию соло

на своей Страдивари тяжелой...

Очень мало Трюса осталось в живых. "Вы слишком много думали..." Задумчивое "да..." (Цветаева)

И чтобы нам не слишком много думать (что вызывает презрение у толпы), спустимся и мы с воздуха - стихии мысли - под землю: в погреба-гробницы, ады, тылы вселенной.

Имеется в виду: проведем вместе с Энным час в архивах смертников Санта Йохо.

Папки с досье располагались по арканам. Для незнающих: аркан универсально-метафизическая ступенька в движении духа, весь космос и колесо жизни следует сочетаниям 22 больших и 56 малых арканов. Пройденность всех арканов ведет к выходу за пределы великого колеса иллюзий - воплощений человека на различных планетах, в разных переменах, расах, полах, статусах, видах...

Трюс открыл папку с 13 арканом - "Разрушение, смерть". В папке содержались причины гибели цивилизаций, эпох, рас.

Энн развернул страницу наугад: "...Смерть - переменная величина, смерть самая смешная и роковая из иллюзий человечества. По иронии Провидения она преследует и карает именно тех, кто слепо верен ей, несмотря ни на какие проступы доказательств бесконечности мира и бессмертия души.

Гибелью караются цивилизации, верящие в абсолютную реальность смерти (т.е. в то, что она - постоянная величина), ибо закон воздаяния - самый справедливый из всех. И получаешь на что надеешься, и пребываешь в том, во что веришь, а не в том, что наличествует в данный момент". (И каждый аркан - капкан)

Трюс задумался и отвлеченно смотрел на бумаги, ни о чем не думая, машинально водя ручкой по белому листу бумаги. И почти так же автоматически, не соображая, что пишет, вывел:

"Трюсмегист. Мега-трюс, большая мистическая величина среди "однажды покончивших счеты с иллюзией".

"Но я-то ещё, - думал Трюс, - я ещё полон страхов, я без своих страхов не проживу и часа..."

"И каждый аркан - капкан". Эта фраза представлялась Трюсу забавной. 22 капкана - 22 ловких попадания в яму по иерархии мышеловок и, наконец, "свобода" нуля... Будешь тысячу раз попадать в 22 волчьи ямы, пока не провалишься куда-нибудь в архивы преисподней на дно тюрьмы Санта Йохо.

"Но ведь тюрьма зовется Антенна. Антэ-энна, т.е. после меня. Я попал на планету, которая после меня. Какой-то выверт яхвистского "Я буду который буду" (Йихье ашер йихье). Боже, как я устал", - и Трюс, подкрепившись кофе, заснул глубоко и сладко.

Ему снилось, что он ходит по местности, сплошь утыканной капканами, и что шагает по капканам на костылях...

"Здешний вид антропоидов не терпит, как мне кажется, тех, чьи ноги не берет капкан и вместе с тем они ходят по миру". - Так думал Трюс по пути на верхний этаж архива, где работал бессменный Катафалк Ж. "Я, например, совершенно ни по каким капканам не гуляю, и вместе с тем меня в лучшем случае игнорируют, в худшем - презирают".