Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2010)

Проще сказать, чем сделать, – заметят многие! И будут правы.

Нужен мост – одновременно и между мирами, и внутри вашего собственного сознания. Иллюзорный и реальный до боли.

Год назад самым популярным был интерфейс шлюза, взятый из какого-то старого фильма, – человек вдруг оказывался перед входом в лифт, рядом сидели две монахини-негритянки в желтых куколях, звучала слащавая музыка, а на стене мелькала тень от вращающегося вентилятора. Клиент понимает, что находится в пограничном состоянии.

Всю эту атрибутику признали слишком мрачной и угнетающей 5. Не всякий захочет выныривать из грёз через такой зловещий тамбур. Боязно!

Потому сейчас роль тамбура играет чудо. Некое событие, которое для человека в игре не может быть ничем иным, кроме как бредом, а для «исходной копии личности» это привет из прошлой жизни. Чудо делает вас свободным, но не по отношению к вашим знакомым, а по отношению к собственному прошлому.

5 «Слим против Питерса» – клиент слишком долго не мог переустановить «первую версию» своей психики, его страх перед тенью вентилятора на стене был вызван аутентичной детской фобией. Итого – 1,4 млн крузейро компенсации.

Для каждого клиента выбирается своя нелепица, и в простом обзоре предсказывать конкретные рецепты просто невозможно. Уместным сравнением будет такой анекдот: представьте, что вы классический фэнтезийный эльф, и в лесу, на пне, вы увидали печатную машинку. Если вы не пожелаете возвращаться к исходному состоянию личности – вы спокойно пройдете мимо странного куска железа. Мало ли что люди выдумают? Но если вам опостылело стрелять из лука и распевать куплеты со сложными рифмами – тогда вы вспомните.

Вторая деталь относится к новинкам будущего сезона. Сегодня каждый получает в довесок к установке программ щедрый медицинский бонус – изменение своего тела. Пластическая хирургия, наращивание мышц, стоматология. Вы должны хоть немного соответствовать тому образу, что пропишут в вашем сознании. Боксеры могут дышать через соответственно поломанные носы, гимнасты получают гибкость суставов, а гравёры – болезни пальцев. Всё честно. Однако естественность всегда лучше маски. Как можно быть храбрецом, имея слишком жидкую кровь? – так спросили бы пятьсот лет назад. К тому же цены на редактуру психики падают, и скоро подобные бонусы станут слишком дороги для рекламных трюков, придётся их оплачивать.

Потому разрабатывается метод подгонки вашего генетического кода под редакцию психики. За него не жалко будет отдать деньги. Комплекс трансформаций под названием «Иаков». Вы станете тем, кем хотите, не только по воле духа, но и по зову крови.

Надо только немного потерпеть…

Знаешь, чем дальше, тем чаще я думаю, что в этой жизни нельзя скупиться на фотоплёнку. Вон, выгляни: идёт старик под зонтом середины века, рваным до невозможности. Вот, а теперь рассмотри его хорошенько и представь, как будет выглядеть его фото со спины: точь-в-точь как тот ронин на японском рисунке. Смотри, ещё пара шагов – и всё. Обычный пенсионер страны Советов, ничего особенного. И ты никогда уже не сможешь разобраться, в чём тут дело, что изменилось. Упустил момент.

На каком рисунке? Из ранних работ Кано Эйтоку, картина так и называется: «Ронин». Там ещё он под этим… как бишь его. Вот же вылетит из головы, и хоть кричи. Дальневосточное растение, похожее на наш болиголов, только повыше и кустом растёт. И такое же вонючее, я в Лаосе нанюхался его на всю жизнь. Ветра нет, травку эту осколки секут, и она портит воздух, а я в ней прячусь. Ох и сажали тогда по мне! Знали же, суки, что я пресса, не могли не видеть, что белый, что оружия при мне – «Никон» с телевиком да желтопузик с металлоискателем. И, главное, деваться некуда: впереди минное поле, сзади болото, справа тоже болото, и гать на нём узкая и прямая, как раз под прямым углом к позиции. Пропололи они этот болиголов, и минут сорок, пока не стемнело, вовсе головы было не поднять: только шевельнётся что-то, тут же – бабах! бабах! Потом залили мы болотной водички за шиворот, чтобы в ИК нас не видно было, и чуть за полночь уже выбрались оба на ту сторону. Уроды эти перепахали собственное минное поле чуть не поперёк. Только в конце немного полежать пришлось, пока сапёр шуровал. То есть, что это я говорю – оба… Я сперва решил, что это тот же сапёр, они ж все на одно лицо, особенно ночью, при свете ракет. А потом, как поползли мы, я прямо рожей в кровь и кишки въехал сослепу. Разорвало того, первого. А этот как со мной там очутился – одному богу ведомо. Плёнка тогда чудом уцелела, «Никону» объектив под корень осколком срезало. Я только на той стороне заметил, одурел совсем.

Это я не к тому. Просто думается: может, ЭТО мне привиделось, может, нет у меня никакого негатива. Может, это шиза меня настигла, после Лаоса-то? Осколка я тогда не поймал, но ударной волны досталось досыта, еле шёл потом.

А случилось это в устье Беседи, в Белоруссии. Ветеран один отдыхал там и нашёл братскую могилу: остатки насыпи в форме звезды на холме, и лучи по краям обсажены могильником. Сделал он запрос в соответствующую инстанцию, и ответили ему честь по чести: перезахоронение давно произведено, имена установлены, посмертные награды нашли своих героев, спасибо за неравнодушное сердце и долгих лет. Это ещё в начале восьмидесятых было. Ветеран успокоился и помер вскорости, а Витька потом уже случайно раскопал: нет в архиве ни имён, ни про перезахоронение, ни про звезду эту, и запроса тоже нет. Накололи деда. Ну и разродился статьёй на полтора разворота. Статью не слишком почикали, по мелочам только, потому как Витька – корифей, разбросали на два номера, покривились, но решили, что двух фотографий мало будет, здания архива и деда этого, ветерана. Начальство архивное не то что фотографироваться – на порог нас не пускало, а с другой стороны, при чём тут они? Это ж когда было, вся верхушка уже сменилась не раз. Ну и кому ж ехать. Это же тоже вроде горячей точки – зона отселения, рыжий лес. Я и поехал молча, вроде как так и надо. Просто затмение нашло. Ну, ладно Витька – он по жизни в облаках витает, но я!.. Какие фотографии я мог ему привезти оттуда? Звезду эту? Так она на все стороны холма раскинулась, метров двадцать в диаметре, её и сверху-то не рассмотришь всю: могильник издали не отличишь от прочей зелени, а сама звезда осыпалась. Это ещё удача, что дед смог, обойдя холм вокруг, представить, как это всё выглядит целиком. Он с аэрофотосъёмкой в войну дело имел. Ну да, в некотором роде коллега. Ладно, думаю, на месте разберусь.

Ну, приехал в Гомель. Решил: нет худа без добра. Пока суд да дело, пока найдётся оказия, чтобы меня куда нужно забросить, а паче, чтобы оттуда вовремя выдернуть, погощу у сестры. Ан не тут-то было. Представляешь, оказалось, что через заражённую землю, через весь Ветковский район, по-прежнему ходят катера на подводных крыльях. И не реже, чем до Чернобыля ходили. Только не останавливаются, где мне нужно. Ну, это-то я уладил мгновенно. И договорился с речниками, чтобы они же меня на обратном пути подобрали. Респиратор в карман, рюкзак за спину и – вперёд, девять часов у меня на всё про всё. Надо было, конечно, сестрёнке звякнуть, да не успел. О чём потом пожалел.