Михаил Ишков - Заповедник архонтов

В этот момент грохот близкого взрыва оглушил меня. Я выбежал из административного здания, глянул в сторону хребта и ошарашено обнаружил, что весомая часть скалы, в которой был проделан вход в туннель, в самом деле съехала со своего места и наглухо забила расположенную у основания плиту. Я попытался вызвать шарик, он сразу откликнулся, однако теперь его ментальный голос звучал глухо, потаенно, словно из колодца.

Взрыв скалы произвел на меня ошеломляющее действие. Я не удержался и приблизился к месту обрушения, подобрал увесистый, с острыми гранями осколок. Его тяжесть соответствовала моим всегдашним представлениям о весе гранитного камня подобного объема. Выходит, скалы, песок, с которыми мы имели дело, бирюзовая водная масса, ветерок, древесная растительность, снег на горных кручах, являлись материальными предметами, а вот это допущение уже ни в какие рамки известных мне физических законов не укладывалось.

Как могли в ограниченном, пусть даже и очень просторном объеме поместиться горы до поднебесья, безбрежный океан, на поверхности которого были разбросаны острова? Выходит, матросы были правы, собираясь пересечь океанский простор и добрать до terra incognito? Но ведь это полнейшая чепуха! В таком случае солнце в небесах тоже представляло из себя всамделишный раскаленный шар, существующий вопреки всем правилам термодинамики? Я ошарашено посмотрел окрест — вольно было губошлепам принимать всю эту иллюзорную голографию за реально существующий мир, но меня-то не проведешь!.. Или пришел мой черед столкнуться с откровенной нелепостью, называемой чудом, с невозможностью, недопустимостью подобного исполнения физических законов. Выходит, я не должен верить своим глазам?

Мне так и не удалось найти приемлемое объяснение подобным пространственным выкрутасам. Деформация ограниченного, иллюзорного континуума была очевидна, но я не мог проникнуть в ее тайну. Она хранилась за семью печатями, граничила с чудом.

Хорды тем временем энергично принялись за переустройство окружающей среды. Сначала передвинули исток реки, затем принялись спрямлять русло, возводить на нашем берегу оборонительный вал. Вдобавок в тело художественно оформленного — это мне стало ясно с первого взгляда — скалистого кряжа, откуда скатывался водопад, были заложены заряды, с помощью которых можно было устроить грандиозный обвал. Примерно также были оборудованы позиции и возле выхода в песчаных холмах. Здесь поселяне насыпали огромную гору песка. Если роботы фламатера вскроют броневую плиту, туннель будет напрочь перекрыт сотнями тонн реальной крупнозернистой, сыпучей породы. Работали споро, на перекур времени не тратили, отдыхали по команде, слова цедили скупо. Это была раса работяг, где каждый не только изначально владел профессиональными навыками, для выполнения которых был создан его предок, но и на генетическом уровне был привержен трудовой дисциплине.

Был полдень, когда запыхавшаяся Дуэрни сообщила, что из яиц, откладываемых фламатером, начали вылупляться твари. Я и Огуст бросились в командный зал. К тому моменту, как мы оказались перед экраном, взращенные гарцуком черви, свиваясь клубками, покатились к выходам, ведущим с посадочной палубы во внутренние помещения комплекса. Мы ждали недолго, скоро шарики, спрятанные возле первого, второго и третьего прохода передали ментальное сообщение о приближении врага. Я тотчас приказал им вонзиться в замки броневых плит и намертво запечатать их.

Между тем поселяне, повеселевшие, перелопатившие огромное количество грунта и камней, запрудившие реку, и потому уверовавшие в успех, разделились на боевые группы и заняли заранее оборудованные позиции. Вся система обороны была спланирована так, чтобы прикрыть командный пункт. Потеряв доступ в главный зал, мы станем слепы и глухи.

Скоро со стороны металлических дверей послышались протяжные ухающие звуки. Я тут же бросился в административное здание. Иуда, заступивший на дежурство, отдал пионерский салют, я не удержался и тоже вскинул руку кверху. Лицо восстанавливающего память обагрила нескрываемая радость.

— Паразиты подобрались ко всем трем выходам, режут металл, — бодро доложил он.

Вопрос состоял в том, как они его режут? Я передал команду, и на экране высветился ближайший к командному пункту туннель. Два змееобразных, значительно более крупных, чем их собратья, робота, подрагивая бронированными члениками, упорно взрезали плиту почти по ободу туннеля. В этот момент меня опять посетило сомнение насчет странного нейтралитета, которого придерживался приводной комплекс. Почему эта, неимоверной сложности интеллектуальная машина, способная регулировать внутренние процессы, протекающие в звездах, с таким безразличием относилась к разворачивающемуся в ее недрах погрому?

Наконец червям удалось вскрыть плиту, расположенную возле побережья. В следующее мгновение раздался грохот и сотни тонн породы рухнули в туннель. Наблюдавший за обвалом шарик сообщил, что этот коридор оказался запечатанным до транспортной развязки.

В двух других проходах твари повели себя осторожнее, однако справиться с обрушившимся на них песком в третьем туннеле им тоже не удалось. Хуже обстояли дела в главном коридоре, выводившим воинов гарцука к озеру, откуда лежал самый короткий путь к административным корпусам. Здесь роботы действовали очень аккуратно. Плиту освобождали по частям, работали ювелирно, так что в насыпной горе образовались узкие щели, которые воины гарцука принялись энергично расширять.

Огуст, прибежавший по вызову на командный пункт, долго изучал эту картину, потом принял решение произвести еще один взрыв. Посланные проотолетарии тут же начали бурить шурфы.

Второй взрыв, потрясший выбегавший в океан хребет, окончательно завалил и этот люк. На какое-то время мы могли считать себя в безопасности.

Когда мы остались вдвоем с Иудой, я не удержался и попытался еще раз определить границы жилой зоны архонтов. На этот раз на экране крупно высветились завораживающие первозданной красотой вершины. За ними, за скалистыми, короткими отрогами, подпиравшими хребет с противоположной стороны, внезапно открылась обширная, покрытая клочьями тумана равнина. Где-то вдали, на пределе видимости голубыми извилинами обрисовалась полноводная река. В той стороне туманы лежали особенно густо. Там же, на выпуклом лбу террасного холма — изображение очертило его близко, в крупном масштабе, — возвышались развалины древнего города. Я замер, не в силах совладать с манящим зовом живописных руин. С трудом справился с наваждением, попытался двинуть перспективу вглубь вновь открывшейся территории, ближе к сохранившейся причудливой башне таинственного города, однако изображение решительно откатилось в сторону гор. Затем на округлой стене зала, вопреки моей воле, вновь возник заваленный вход в туннель.