Сергей Михайлов - Стрела Аримана. Антология российской фантастики

— Довольно, Лус, садись и расскажи, с чем пожаловал. Только не говори, что ты здесь случайно или на увеселительной прогулке. Садись, садись, мы тоже присядем, — добавил он, выбирая камень поудобнее. Рядом устроился Улук.

— Ты его знаешь? — удивился тот.

— Как же, я ему руку лечил, которую сломали ему за доносы. Тогда, на базаре, свернули бы ему и шею, не окажись я там. Ну, продолжай, — вновь повернулся он к присевшему на корточки в пыль Лусу — пересесть ближе в тень тот не решился.

— Истинно так, как говоришь ты. Доброе семя дает добрый колос. И не в бесплодную землю упали слова твои, — тон его был подобострастным, он словно что-то разглядывал внутри себя. И взгляд его уже не был собачьим, ожидающим милости от Иса. — Истинно так, — снова повторил он, собираясь с мыслями, — не на прогулке я был, Учитель. А сам верховный жрец и нечестивец-наместник послали меня найти тебя, все высмотреть и донести: где ты, сколько у тебя силы и как лучше тебя взять.

— На сук его! — крикнул Нави и, шагнув вперед, оказался рядом с лазутчиком.

Ис поднял руку, успокаивая телохранителя:

— Садись, возьми лист и веди протокол. И в этом порядок нужен.

Лус даже не повернул головы — теперь он знал, так просто его не повесят.

— Продолжай, Лус, нам помешали.

— Это все, что мне поручили.

— Но я же тебя знаю!

— Я мог прозреть, Учитель. Представь — твои семена дали добрые всходы.

— Что же, ты хочешь сказать…

— Нет, нет, Учитель, еще нет, — вдруг заторопился Лус, понимая шаткость своей позиции, — но я бы мог быть полезным.

— Чем?

— Может быть, мы поговорим наедине? — начал наглеть Лус.

— Улук и Нави знают все, что и я.

— Если я передам верховному жрецу, что сила твоя велика и…

— Ты намекаешь на союз против Империи? Сначала — вместе против них, а потом — разберемся с домашними делами? У тебя что, такое поручение, или это вольная импровизация для спасения шкуры?

— Нет у меня такого поручения, никто не знал, как силен ты. Но когда узнают… Жрецы тоже недовольны Империей! — говоря так, Лус почти верил сказанному.

— Они тебя продадут при первом же случае!

— Спокойно, Нави, это я знаю. И не религиозная распря у нас.

— Правда твоя, Учитель. Верховный жрец, лишившись права казнить и миловать, лишится и доходов — осмелевшие инакомыслящие денег в храм не понесут. И в этом ты прав, — опять вступил в разговор Нави.

В речи Луса появилось достоинство, словно он и впрямь кого-то представлял

— Я о другом. Увидев, что ты карающий меч в деснице Божьей, не воспримет ли и тебя верховный жрец как пророка или даже — сына Божия? И поклонится он тебе. А ты станешь во главе. Не союзником — господином. И твои сторонники, — добавил он, покосившись на Улука и Нави. — Ив храме ничего не надо менять. И все будут равны, как учишь ты, перед тобой. А там, на небесах, ты воздашь всем за земные муки.

— Да ты подкованный богослов, Лус. И великолепный провокатор!

— Истинно так, — вздохнул лазутчик, не поняв последнего слова. И поковырял землю большим пальцем правой ноги. Вид его был смиренным.

— Вот что, любезный, о духовном равенстве и догмате о бессмертии души мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз…

— Теперь — вздернем? — заканчивая запись, деловито осведомился Нави.

— Нет, теперь мы его отпустим — дайте ему верблюда, воды и на двое суток еды!

И встал, считая разговор исчерпанным.

— Зачем ты его отпустил? — спросил Нави, когда Лус был уже далеко.

— А за что было вешать? Мы взяли его не в нашем лагере, без оружия. И он не запирался. Держать в плену? Мало у нас забот! Смотри, что получается теперь — еще не доложив начальству, он принесет в город весть о разгроме отряда. И значит, о нашем могуществе. При этом преувеличит. А кроме того, это не исключено, он задумается. Лус вовсе не глуп.

— Учитель прав. И пора возвращаться, — сказал Куг, вглядываясь в строящихся воинов.

— Теперь жди имперских солдат, — бросил Улук, когда он и Учитель, сопровождаемые неизменным десятком Нави, закачались на копьях впереди строя.

— Только Не здесь — южный проход камнями не завалишь, там широко.

— Тогда у нас не меньше недели.

К воротам Священного города Лус добрался на третьи сутки. Его узнали и беспрепятственно пропустили. Теперь вместе с храмовыми стражами несли караул имперские солдаты. И его провели к наместнику. Из резиденции он ушел поздно…

— Странно, жрец, эта собака — Ис — отпустил Луса, — заложив руки за спину, говорил Липпин, прохаживаясь по сумрачной комнате — оплывающие свечи стояли лишь по углам.

— Ничего странного, Ис не любит крови, может — брезгает. К тому же Лус был безоружным. И Ис его когда-то лечил.

— Может быть, может быть… — убрал руки из-за спины и задумчиво завертел короткими пальцами Липпин. — А не перекупил ли противник нашего агента?

— Лус — верный пес храма!

— Верность покупается золотом, тебе ли этого не знать?

— А что бы он мог ему посулить?

— Тут ты прав. У нас сила и деньги. На голых идеях твоего лазутчика не проведешь.

— Значит, сообщенное им заслуживает внимания, наместник!

— Разумеется, хотя бы потому, что несметная сила, возникшая в глазах уцелевших храмовых стражей, превратилась в три сотни пехоты. И я не склонен преуменьшать — по моим данным, их должно быть около пятисот!

— Странно, наместник, — прошуршав тяжелыми одеждами и огладив длинную, с проседью, бороду, жрец подошел к столу, где уже стоял, опершись ладонями на плотную скатерть, Липпин, — странно, откуда щиты и панцири? И столько мечей — неужели подручные Гефа так постарались?

— Все увидим, когда мечи и доспехи лягут к нашим ногам. Будем считать — они выставят порядка пятисот… Говори, куда ведет этот путь?

— В потерянную долину, туда в старину бежали отступники.

— Почему ее не проверили сразу?

— Там много ущелий, наместник. Не знаешь, откуда начать. А этой долины после сошествия туда огненного столба избегали все.

— Плевал я на огненные столбы! Есть ли другой путь, кроме этой щели?

— Есть. Широкий проход на южный перевал. От Узкого моря.

— Офицер! Чертеж этой проклятой земли!

В дверях возник сотник со свитком, словно ждал приказа.

— Дай сюда. Можешь идти. Жди там, — указал на дверь наместник.

— Рисунок не точен, хребет тянется дальше на север, — заметил верховный жрец после выхода сотника.

— Ладно, уточним. Здесь? — густая тень руки шарахнулась по чертежу, уже расправленному на столе и прижатому, чтоб не скручивался, с одной стороны — чашей, с другой — коротким имперским мечом в ножнах.

— Здесь, — прищурившись, подтвердил жрец.

— Дней шесть пути?

— С обходом — все семь. До перевала.

— Да ты уже все подсчитал и продумал! Похвально, похвально. Теперь тебе — меч да коня!