Зиновий Юрьев - Бета Семь при ближайшем рассмотрении

– Ну как? – спросил Надеждин.

Марков ничего не ответил.

– Ты что, не слышишь?

«Может быть, он действительно не слышит», – подумал Надеждин и повторил громче:

– Ты меня слышишь?

Марков все-таки услышал, потому что повернул голову и посмотрел на него. Слава богу. Но почему он все-таки не отвечает? И тут он увидел глаза товарища. Они были совершенно пусты.

– Сашка! – крикнул он, бросаясь к товарищу.

Марков тупо смотрел на него. Рот полуоткрыт, на лице не то страх, не то изумление.

– Сашок, милый, что с тобой?

Марков не отвечал. Из уголка полуоткрытого рта вытекла тоненькая струйка слюны. Надеждин хотел схватить товарища, прижать к себе, потрясти, чтобы вытряхнуть из него и заодно из себя это страшное наваждение, но Марков что-то испуганно замычал и отскочил в сторону.

Сволочи, это их гнусный колпак, что мухомором торчит из потолка, все он. Что они сделали с Сашкой…

– Что это значит? – заорал он, повернувшись к роботу.

Тот показал рукой на место под колпаком.

– Тут, – проскрипел робот.

– Что тут?

– Стать.

– Чтобы я стал?

– Да.

– Это вы… сделали это?

– Да.

– Верните все назад!

– Стать, – повторил робот.

– Что стать, что ты повторяешь! Приведи Маркова в порядок, слышишь, гад?

Он никогда не думал, что в каких-то запасниках его души таится такая горячая, густая ярость. Он знал, что нельзя терять голову, что глупо было кричать на робота, а тем более кидаться с кулаками на это огромное металлическое существо, но ничего не мог с собой поделать. Ярость была сильнее тормозов разума. Она подняла его, бросила вперед. Острая боль пронзила руку, и он понял, что ударил кулаком в голубой крест на бело-голубой груди. Он был крупным человеком, и кулаки у него были тяжелые, но природа создавала их без расчета на массивные металлические поверхности.

В следующее мгновение он почувствовал, как робот защелкнул клешню на его запястье. Он непроизвольно попытался выдернуть руку, но его рывки лишь отзывались острой болью – края клешни врезались в кожу. Робот сделал шаг, и Надеждин понял, что он тащит его под колпак, туда, где стоял бедный Сашка. Это что? И его тоже они хотят превратить в идиота, пускающего слюни? Нет, не выйдет! Он уперся обеими ногами, откинулся назад, но робот продолжал молча тащить его. Вся тяжесть его тела давила сейчас на запястье. Еще мгновение – и рука выскочит из плечевого сустава. Боль помутила его разум, сама заставила переступить, только ослабить давление, снять раскаленную боль.

Он снова попытался упереться ногами в пол, но робот тащил его с силой и равнодушием тягача. Он был уже под колпаком, слышал низкое гудение. Сейчас они и с его головой сделают что-то. Он дернулся, но почувствовал, как клешня на его запястье сжалась. Сквозь всплеск нестерпимой боли ему показалось, что он слышит хруст раздавливаемых костей. Он потерял сознание.

Двести семьдесят четвертый снова стоял в башне.

– Твое приказание выполнено, пришельцы разряжены, о великий Творец всего сущего, – доложил он.

Мозг приблизил его, Мозг доверил ему важное поручение, он был уже не рядовым кирдом, бездумно снующим по городу. Кирды были внизу, маленькие смешные кирды. Он был наверху, рядом с самим Творцом.

– На что они похожи теперь? – спросил Мозг.

– Они как животные, как маленькие туни, например. Протяни руку, и они испуганно отпрыгивают в сторону.

– Они ничего не понимают?

– Ничего, о великий Творец.

– Хорошо. Теперь они могут отправляться к дефам. Теперь они вполне дополняют друг друга, безумные дефы со свихнувшимися головами и бездумные пришельцы. Отличный союз.

План был хорош, он составил его, он запустил его, и ничто теперь не могло помешать его выполнению.

– Я доволен тобой. Двести семьдесят четвертый. Где магнитные кольца с записью?

– Я держу их в руках, о великий Творец.

– Хорошо. Подключи их к терминалу, который ты видишь перед собой.

– Слушаюсь.

Мозг подождал, пока Двести семьдесят четвертый загонял содержимое магнитных колец в Хранилище, которое верты когда-то называли Временным, но которое давно уже стало вечным. Отличное место для двух пришельцев. Всегда у него под рукой. Их нет, и они есть. А пустые оболочки могут теперь отправляться к дефам.

Двести семьдесят четвертый хорошо выполнил поручение. И начальником стражи он оказался неплохим. Жаль было расставаться с ним, но риск должен был быть сведен до минимума. Он знает то, что знать должен только он, Творец мира и Хранитель порядка. Думая о себе, он редко употреблял эти слова, но сейчас он был так горд собой, что они сами по себе вынырнули на поверхность.

– Хорошо, начальник стражи, я доволен тобой. Приготовил ты стражников, которые должны вывести при­шельцев и инсценировать бой у выхода из города?

– Так точно, о великий Творец.

– Кто выводит их?

– Пятьдесят четвертый С и Сто семнадцатый С.

– Кто нападает на них?

– Триста пятидесятый С и Семьсот сорок четвертый С.

– Кто должен отвести их после боя подальше от города?

– Пятьсот семидесятый С.

– Хорошо, начальник стражи. Ты ведь сегодня не проходил проверку?

– Нет, о Творец. Ты приказал мне торопиться.

– Да, я спешил. Но ни у кого не должно возникать никаких подозрений. Только ты и я знаем, где теперь истинные пришельцы. Поэтому, чтобы все казалось обычным, ты отправишься сейчас на проверочную станцию, обратишься к Четыреста одиннадцатому – ты начальник стражи, он начальник проверочной станции, – и он сделает вид, что проверяет тебя, и поставит тебе дневной разрешающий штамп. Пусть все кирды видят, что порядок в городе непоколебим, и все без исключения следуют этому порядку. Ты понял?

– Так точно, о великий Творец.

– Иди.

Одна деталь приводила в движение следующую – план выполнялся. Мозг вызвал начальника проверочной станции.

– Четыреста одиннадцатый, – сказал он, – скоро на станцию придет Двести семьдесят четвертый. Когда я сделал его начальником стражи, я думал, что он будет верно служить мне и городу. Может быть, тогда он и был чист передо мной, ведь фантомные машины не ошибаются. Но он все-таки стал дефом. Зараза отравила и его мозг: и он примкнул к предателям, и он сеет семена хаоса. Его нужно разрядить. Ты понял приказ?

– Так точно, о великий Творец всего сущего, – четко ответил Четыреста одиннадцатый.

– Повтори приказ.

– Разрядить Двести семьдесят четвертого, о Создатель мира.

– Хорошо. Доложишь об исполнении.

Двести семьдесят четвертый быстро шел к проверочной станции. Он выполнял приказ, и ему бы в голову никогда не пришло хоть на мгновение остановиться, замедлить шаг или зайти по дороге куда-нибудь еще. Приказы были священны, и кирды для того-то и появлялись на свет, чтобы выполнять приказы. Это дефы с их спутанными жалкими мозгами не знают радости подчинения, глубокого удовлетворения от растворения в чужой воле. Немудрено, что они прячутся где-то в развалинах, как какие-нибудь туни. Им чужда идея порядка, четкости и гармонии.