Николай Гомолкo - Шестой океан

— Прячьтесь! — крикнул Рыбкин и первым побежал под густолистую липу. Несколько капель дождя попали Надежде Николаевне за воротник. Она, как девчонка, завизжала и засуетилась в поисках убежища. Бобров ловко сбросил с себя пиджак и прикрыл плечи девушки. Хлебникова звонко смеялась, должно быть, довольная вниманием геолога.

Шумел дождь, серебром сверкала сразу посвежевшая листва, воздух словно погустел от приторно-сладкого аромата цветов.

— Как же падает вода? — спросил Олег у Рыбкина, стоя рядом с ним под липой.

— Под напором, как в душе.

— И часто тут идет дождь?

— Два раза в сутки.

Теперь мальчику стало понятно, почему тут такие пышные и красивые деревья, почему быстрей созревают плоды. Человек сделал все для них — дал солнце, свет, дождь. Кроме того, деревья росли в условиях невесомости. Олег позавидовал Рыбкину: как интересно выводить тут новые сорта плодовых деревьев!..

Дождь окончился. Погасла над кронами деревьев маленькая солнечная арка — радуга. И она была тут посланцем далекой Земли, счастливой улыбкой жизни.

Олег выбежал на тропинку, окропленную дождем, и хотел было запрыгать на одной ноге. Забылся парнишка, что это не Земля, — и полетел в высоту, под зеленоватый купол.

— Олег, не балуй! — строго крикнул Рыбкин, — Здесь акробатика запрещена.

Мальчик смешно размахивал руками и ногами.

— Я нечаянно, Григорий Антонович, — ответил он виновато. — Никак не привыкну.

Олег подогнул колени под живот, с силой выпростал ноги. Неудача: он поплыл еще выше, под самый купол. Руки коснулись прохладного, толстого стекла — неба оранжереи. Неподалеку торчит скоба. Не долго думая, Олег ухватился за нее рукой. Возле скобы блестит почти прозрачная рама.

— Не смотри в криницу! — долетел тревожный голос Рыбкина. — Обожжешься!

Только теперь Олег осознал опасность. Он сильно оттолкнулся от купола и стал опускаться вертикально вниз, на железную полосу тропинки.

К мальчику подбежал Рыбкин.

— Ну и озорник! Ты думаешь, что делаешь? — сказал он недовольно. — Криницы в куполе, что кипяток. Сквозь них проходят все лучи солнца, также и ультрафиолетовые! А ну, покажи руки, — приказал он и, когда Олег выполнил это распоряжение, вдруг нахмурился: — Ай-ай-яй. Да ты же обжегся! Петр Васильевич, Надежда Николаевна, полюбуйтесь-ка.

Олег испуганно отдернул руку. И правда, правая рука была совсем пунцовая.

— Ну, поздравляю… — с ласковым упреком сказала Хлебникова. — Первый больной. Придется лечиться, парень. Допрыгался!

Олег растерянно заморгал глазами.

— Щиплет руку. Что будет? Это серьезно, Григорий Антонович? — тревожно расспрашивал он.

Рыбкин похлопал мальчика по плечу.

— До свадьбы заживет.

— Я ведь только одну минуту держался.

— Это твое счастье, — уже совсем спокойно проговорил Рыбкин. — Пошли в санкомнату на перевязку.

Рыбкин и его друзья вышли из оранжереи.

Потом Олег узнал, что криницы, как называл ботаник круглые прозрачные оконца в куполе оранжереи, сделаны специально. Через них на подопытные растения попадают лучи солнца. Деревьям и растениям такое солнце — хоть бы что! Они даже растут быстрей, дают больший урожай и значительно раньше обычного. А вот ему, Олегу, чистое космическое солнце не пошло на пользу. Целых четыре дня пришлось ходить с забинтованной рукой.

Идти в каюту не хотелось. Загадки прошедшей ночи насторожили Рендола. Долго оставаться на палубе тоже рискованно. Он почувствовал себя уставшим. Целую ночь не спал! Отдохнуть надо обязательно. Следующая ночь ведь может быть такой же неспокойной и тревожной.

На верхней палубе было оживленно, шумно. Здесь собирались только богатые, крупного пошиба бизнесмены. Одни, закрыв глаза черными очками, грелись на солнце, другие, удобно откинувшись в шезлонгах, не спеша тянули коктейли и кока-кола, третьи стояли у релингов и любовались пустынным безбрежьем океана.

Погода стояла штилевая. Океан дремал. Было интересно наблюдать, как он светится, меняя краски и оттенки. Прямо по ходу корабля под солнцем лежала икрящаяся, будто усыпанная алмазами равнина, слева — светло-голубая, позади — темно-зеленая, распоротая надвое широким пенистым следом лайнера.

Рендол заглянул в самый большой на верхней палубе салон-бар. Он был заполнен лишь наполовину. На эстрадной площадке мяукал и гнусавил джаз. Разомлело и, как показалось Вилли, нехотя танцевали пары. Грустное зрелище!

Сойдя с эскалатора, Рендол направился к знакомой, с инкрустированной ручкой двери. Резко повернул ключ в замочной скважине. Дверь открылась. Что такое? Под ногами Вилли заметил небольшой синий конверт. «Письмо? Ого! Не любовное ли?..» — весело подумал он. Однако, прочитав, не на шутку встревожился.

«Уважаемый мистер Рендол, — значилось в письме, — считаю джентльменским долгом вас предупредить: вы живете в «каюте смерти». Остерегайтесь!

Ваш искренний доброжелатель».

Рендол швырнул письмо на стол, сел, задумался. Неужели он в западне? И ни одной мысли, которая бы успокоила его, подсказала, как выйти из этого положения. Казалось, были приняты все меры предосторожности: и билет куплен тайно, и посадка на электроход произведена в открытом море, без полиции. И вот — на тебе! Специальную каюту подготовили, где он живет по соседству со смертью.

Однако, если хорошенько вдуматься, все это не так уж и страшно. Враг, конечно, хитер, но действует очень осторожно. Значит, его, Рендола, не так-то просто взять голыми руками.

Потом мысли потекли по другому руслу. «Хорошо — рассуждал он, — меня поселили в «каюте смерти», А может, она была подготовлена кому-нибудь другому? Разве мало в Штатах людей, которых ищут, чтобы убить?»

Рендол собрался было позвонить администратору электрохода, чтобы попросить сменить каюту, но воздержался. До ночи еще далеко. Кто знает, чем может окончиться этот знойный день.

— Инженер подошел к иллюминатору, прислонился к стене. С корабля летели вниз спичечные коробки, консервные банки, скомканная бумага…

Смотреть на это было тошно, и Вилли прилег на диван. Что делать? Он поймал себя на том, что рука потянулась к телефону. Нет, у администрации помощи просить нельзя. Ясно, как божий день: она тоже замешана в преследовании. «Обойтись своими силами, быть осторожным и бдительным. В крайнем случае применить атомный пистолет…» — молча и твердо решил пассажир из «каюты смерти».

Потом он снял пиджак и — на этот раз уже с намерением заснуть растянулся на мягком диване. «Днем можно и отдохнуть, — подумал Рендол. К нему даже вернулось бодрое настроение. — Видно, ужасы являются только по ночам. Если так, не беда. Сменю распорядок жизни, и все будет хорошо».