Николай Науменко - Фантастика 2003. Выпуск 1

Извлеченную из коробочки «липучку» — темно-серый эластичный кругляшок — приложили мне ко лбу, он присосался к моей коже, и я почувствовал в этом месте одновременно и холодок, и жжение. Вторую прилепили мне на затылок, третью и четвертую — на виски, пятую — на голову сверху, а шестую под подбородок. Гэндальф делал все то же самое с самим собой, говоря при этом:

— Сестру ты свою встретишь. Я заложил, что ты — брат эльфийки Леойлы, давным-давно покинувшей свою страну.

— Сегодня утром, — буркнул я. — Точнее — вчера уже…

— Это в реале вчера, а у нас — давным-давно. У нас тут все по-другому. Да ты сам увидишь… Я, например, когда выхожу из Игры, становлюсь для них невидимым. А потом — бац! — появляюсь. Гэндальф великий и ужасный! — он хихикнул и спросил у обрабатывающего меня помощника: — Готов?

— Готов, — кивнул тот.

— Сабельку ему дайте…

Мне сунули в руку деревяшку.

— Ну, — усмехнулся Гэндальф, — добро пожаловать в сказку! — и ткнул пальцем куда-то в клавиатуру.

… Дворец его был светел и роскошен. Три люстры из горного хрусталя были выполнены в форме природных сталактитов и светились изнутри волшебным светом, одна голубым, другая желтым, третья — розовым… Поверженного дракона уже убрали, но я не спешил уходить, зная, что хозяин обязательно появится. Прискорбно, что пришлось убить зверя прямо в чертогах великого мага, но у меня не было другого выхода. И теперь я должен был объясниться.

Ждать не пришлось. Внезапное марево возникло в дальнем углу зала, а миг спустя передо мной предстал Гэндальф в своей вечной черной шляпе и с волшебным посохом в руках. Поглаживая шикарную седую бороду и усмехаясь в усы, он обратился ко мне с такими словами:

— Приветствую тебя, князь Сергор, охотник на драконов. Что привело тебя ко мне, и не меня ли ты поджидаешь, обнажив свой славный Далантир?

Действительно, я стоял с обнаженным мечом. Залившись краской стыда, я хотел было оправдаться, но Гэндальф остановил меня:

— Брось, брат Сергор, я знаю, что случилось. Это шутка. О том, что тут произошло сраженье, и сколь оно жестоким было, понять нетрудно по твоим лохмотьям.

Я огляделся. Действительно, камзол мой выглядел плачевно.

— Прими же в благодарность от меня за то, что замок мой освободил от орков и уничтожил злейшего дракона, сей дар. — Гэндальф нагнулся и словно бы с пола, а на самом деле из ниоткуда, достал расшитый дивными узорами камзол. — И спрячь же, наконец, свой Далантир.

— Надолго ль к нам? — спросил он, когда я, поблагодарив его за щедрый подарок, переоделся. — В чем цель визита?

Я всмотрелся в свое отражение в большом, удивительно ясном серебряном зеркале. Камзол был сшит как будто на меня, сидел отлично, и мне даже подумалось, что в нем я выгляжу уж слишком блестяще для странствующего эльфийского рыцаря. Но я не мог обидеть хозяина отказом от подарка.

— Без всякой цели я брожу по свету, — признался я. — Но все же есть она, хотя, похоже, и недостижима. Давным-давно мою красавицу сестру похитил злой дракон, и я поклялся весь род их извести. С тех пор я странствую, охочусь на драконов, надеясь, правда, с каждым днем все меньше, наткнуться на следы своей сестры.

— Знакомы мы давно, доселе почему ж ты не рассказывал историю свою?

— Известно магам все, особенно тебе, и если б что-то знал ты о сестре моей Леойле, я думаю, ты мне сказал бы сам.

— Леойла?! Ты сказал Леойла?! — Гэндальф вскинул густые брови, затем хитро прищурился. — Похоже, я становлюсь заложником своей безмерной славы. Нет, милый эльф, не ведаю всего я и не умею проникать в чужие мысли…

— Друг Гэндальф, не томи! — вскричал я, чувствуя, что он что-то знает.

— Как мать твою зовут?

— Её зовут Эния.

— Да, так и есть! Леойла здесь! В моём селенье! Она в живых осталась чудом. Примерно так же, как сегодня, дракона выследили орки, убив, разграбили пещеру и, кроме множества сокровищ, там обнаружили девчушку. Эльфийку…

— Где она?! Хочу я убедится!

— Идем!

Сбежав по беломраморной лестнице, мы двинулись по эльфийскому поселенью. Я не мог не признать, что поселение в лесу значительно красивее города. Среди высоких вековых дубов, трепещущих осин и нарядных секвой изящные коттеджики выглядели рождественскими украшениями.

Похоже, Гэндальф решил превратить наше воссоединение с сестрой во всеобщий праздник, так как, двигаясь вдоль ряда жилищ, он громовым голосом вскричал:

— Эльфы и люди! — он обернулся ко мне и тихо добавил: — Людей у нас чуть меньше половины. Эльфы и люди! — продолжил он. — Спешите на главную площадь! Князь Сергор, что почтил нас своим визитом и уничтожил грозного дракона, нашел свою сестру! Сообщите же Леойле! Пусть мчится к брату! Все на площадь!

В поселении тут же началась суматоха, а Гэндальф, обернувшись ко мне, заметил:

— И так у нас — в любую ночь. Не одно, так другое. Повод повеселиться находится всякий раз…

Я спосил то, что меня действительно волновало в этот миг:

— А почему моя сестра не сообщила никому, что у нее есть брат? Ей стоило лишь имя произнесть достойнейшего нашего отца, и всякий указал бы ей на город, где правит он, где рождена она.

— Она не помнит ничего. Дракон ей заморозил память. Лишь имя матери — Эния и своё, вот всё, что ей известно было… Ты ж имя матери доселе при мне не произнес ни разу.

Мы вышли на ярко освещенную поляну, называемую тут Главной Площадью. Народу здесь было несметное число. Я загляделся на прелестных эльфиек. Черты их нежных лиц подчеркивались изящными украшениями из серебра и жемчуга.

Чистым блеском предрассветных звезд лучились их глаза, а волосы ниспадали искрящимися потоками. Легкими видениями словно бы струились они по поляне, с любопытством поглядывая на меня. И я подумал, что, возможно, закончились, наконец, мои скитания и мое одиночество…

Гэндальф выступил в центр поляны. Ростом он был ниже эльфов, но белая борода, серебристые волосы, широкие плечи и благородная осанка придавали ему истинно благородный вид; а его зоркие глаза под снежными бровями напоминали приугасшие до времени угольки… но они могли вспыхнуть в любое время ослепительным — если не испепеляющим — пламенем.

— Леойла, дочь Энии! Ты здесь? — вскричал он.

— О да, мой господин, — раздался голос нежный, словно пенье флейты. И из толпы выступила хрупкая златовласая эльфийка. Одного взгляда на нее мне было достаточно, чтобы все сомнения растаяли, как дым: конечно же это она, моя возлюбленная сестра! Я даже вспомнил, каким смешным именем я звал ее в кругу семьи.

— Лёлька! — шагнул я к ней, раскрывая объятия. Она шагнула мне навстречу:

— Серг… — она запнулась. — Сергор!

— Да здравствует великий Гэндальф! — выкрикнул кто-то из толпы, а остальные стройно прокричали троекратное «ура». Старый маг, хитро посмеиваясь в усы, успокоил своих почитателей взмахом руки.