Владимир Михальчук - Клыки Судьбы

Я бегу и радуюсь. Оказывается, в голове кое-чего отложилось от школьной программы. И как это память ухитрилась подбросить информацию насчет щитовых вулканов и какого-то там пирокла… Фамильный демон мне под хвост! Уже забыл.

Пустая гора содрогается. Как будто она стояла себе столетиями и хохлилась угрюмо, точно большая каменная курица. И тут вспомнила: батюшки, в гости к куме из Симиминийских гор давненько не наведывалась. Встрепенулась, бедняжка, засуетилась. И мечется туда-сюда под чистым небом своего дома-материка, разыскивая, как бы покрасивее нарядиться, чтобы кума позавидовала.

От потолка откалываются изрядные булыжники. Они стучат по моей несчастной макушке, путаются в густых волосах некромантки и Проводницы. Громыхают по металлическим шлемам короля и его покойного предка. Мне рассекло бровь. Чувствую как горячая жидкость сочно льется из маленькой ранки, заливает правый глаз. Утираюсь рукавом и восхваляю священное Расписание за то, что у каждого оборотня есть такой чудесный дар - регенерация.

– Говоришь, не дракон? - правитель Преогара задыхается от интенсивного бега. - Кто тогда орет?

– Эквите-э-э-эй! Вы-хо-ди! - ужасающей мощи рык хватает гору в невидимые пальцы и невыносимо трясет. - Выходи-и-и, смердящий пес!

– Это не дракон, но он тебя знает, - пытаюсь хихикнуть, но не справляюсь с этой задачей. Из щелей в стенах вырывается пар. Он забирается в ноздри, не дает свободно вздохнуть. - Откуда бы неизвестному знать о том, что на милю вокруг тебя дохнет крупный рогатый скот, когда ты сапоги снимаешь?

Харишша прыскает от смеха. Король не обращает на нее никакого внимания. Понятное дело - монарху не до насмешек. Гораздо важнее спасти свою шкуру из подземелий и поразмышлять на досуге о женитьбе дочери и о всяких драконах. Лучше бы подумать над этим в тихой уютной обстановке тронного зала, чем внутри содрогающегося каменного червя.

– Я не слышу голоса братца, - говорит болотный дух. - В этом вопле, по-моему, слышатся женские нотки.

– Эк-ви-те-э-э-эй! - орет исполинский невидимка, прижавшись губами к верхушке Пустой горы. По крайней мере мне так кажется. Потому что с каждым новым криком стены тоннеля все больше норовят обвалиться, а звук становится невыносимым. - Эк-ви-и-и-и-те-э-э-эй! Мы знаем, что ты там! Выноси свою жалкую попу на свежий воздух!

– Кажется, я догадываюсь, кто это так орет, - король нагибается вперед и опирается на собственные колени. Мы тоже переводим дух - имеем несколько секунд.

Коридор, за которым спрятался зал Книги Законов, прощально мерцает черным пятном прохода. Раздается громкий каменный перестук. Что-то съезжает, грохочет и падает. Слышно как ломается гранит, перетирается вперемешку с базальтом. Нам в спины ударяет волна горячего воздуха, отчего мы кубарем вылетаем в драконью пещеру. Следом несутся ругательства разбивающихся камней, громадное облако грязи и гранитное крошево. Пыль понемногу оседает, медленно клубится над желтоватым пятном действующего кратера в центре зала.

Смотрю назад и вижу, что коридор безнадежно обрушился. Может, так оно и к лучшему? Больше никакой особо обиженный правитель не припрется сюда спозаранку. Прыщавый юнец больше не встанет перед каменным алтарем и не начнет насиловать несчастный магический фолиант Творцов. Мир будет жить себе спокойно и никогда не окажется под угрозой гибели из-за желаний какого-нибудь сопливого паренька.

– Это не вы кричали? - деловито спрашивает Проводница. У болотного духа зрение получше моего.

Лишь когда над кратером возрастает и лопается горячий пузырь магмы, я замечаю рядом с ним три невысокие фигуры. Ближе к нам стоит костлявый старик, облаченный в бесформенные обноски неопределенного цвета. У него задумчивое лицо, нахмуренные брови и плотно поджатые губы. Выглядит он довольно безобидно, но звериным нутром чую - есть что-то угрожающее в этом незнакомце.

– Папка! - визжит счастливый голосок. На Эквитея бросается фигуристая девушка. Ее черные и гладкие, как озеро нефти, волосы развиваются на ветру. Тонкий стан маняще колеблется на ходу, вздымается высокая грудь.

Харишша толкает меня в бок. Я притворяюсь, что пялюсь не на девицу, а на полноватую старуху. Бабка опирается на край большого сундука, одного из многих, разбросанных по сокровищнице. Она улыбается, вокруг ее толстых губ топорщатся реденькие старческие усики. Видать, с гормонами не в порядке.

– Вот мы и встретились, хват-майор, - сверкает улыбкой старуха. А восторгаюсь, в груди поднимается теплота. Незнакомка говорит на общемировом языке Валибура. Неужели та самая научная сотрудница, обеспокоенная проблемами иммунитета к колдовству?

Девушка тем временем покоится в объятиях короля. Она осыпает его лицо многочисленными короткими поцелуями. Что-то шепчет, будто исповедуется. И часто-часто повторяет слова "папа", "родимый" и "батюшка".

– Не имею чести быть представленным, глубокоуважаемая, - низко кланяюсь, придерживая "Каратель" в ритуальном жесте. Клинком вниз, под идеальным острым углом в сорок пять градусов к полу.

– Яруга Федоровка Креискасскаал, - она делает поклон в ответ. Не такой низкий - просто на какое-то мгновение опускает подбородок к груди. - Хват-полковник научно-исследовательской миссии в мире под номером 1114/53 с сорок тысяч четыреста пятнадцатого года от Пришествия Второго Светила по исчислению Валибура.

– Невероятное удовольствие лицезреть, глубокоуважаемая, - еще раз кланяюсь, как того требует инструкция. - Хват-майор Андреиласкасс Владимирович харр Зубарев, руководитель спасательной операции в мире номер 1114/53. Прибыл для выполнения задания два дня назад. Пока что все продвигается успешно.

– Не сомневаюсь, - Яруга Федоровна приближается и смотрит прямо мне в глаза. Старуха намного ниже ростом, но поглядывает с высоты своего звания. - Думаю, в скором времени вы все мне расскажете о своих делах здесь. Кстати, Вельзя очень лестно о вас отзывался…

– Прошу прощения, глубокоуважаемая, - перебиваю ее. - Не имею чести знать. А кто такой Вельзя?

– О! - бабка хохочет и прихлопывает сморщенными ладошами по бедрам. Изысканное черное платье с высоким прямым воротником протестующе потрескивает. Оно не привыкло, чтобы с ним обращались, словно с одеждой какой-то доярки. - Ты его знаешь. Это твой непосредственный начальник - Вельзевулон Петрович Чердеговский.

– Вот как? - стараюсь сохранить каменное выражение лица, но уголки губ подрагивают. Того гляди, вылетит смешок. И понесется под куполом пещеры, превращаясь в гулкий хохот.

– Так это не вы орали? - напоминает о себе Проводница.

– Нет, мы так не умеем, - отвечает Яруга Федоровна. - Я бы могла настолько усилить голосовые связки, да боюсь простыть. Думаю, это кричит моя несносная дочурка…