Владимир Андриенко - Планета-казино

И все-таки Клинк появился.

Он был типичным чиуанином, и Жак узнал его сразу: Клинк ничуть не изменился. Но зато его спутница…

Да, она тоже была гуманоидна, но с притягательным изяществом — свидетельством жизни очень активной в условиях умеренной гравитации — и достойным разве что богини, с потрясающим сиянием, буквально истекающим от нее самой,

— Чертова галактика, — прошептал себе под нос Хорсер. — Соланийка. Безумный храбрец Клинк — одна ночь с соланийкой стоит целого года жизни.

Клинк расправил и без того не в меру широкие плечи:

— Что-то я не вижу радушного приема, не узнаю родную Мелию.

— Позвольте мне поздравить вас с прибытием, — выступил вперед Жак, — полагаю, не только от нашего биоцентра, но и от всей Мелии — самой гостеприимной планеты Галактики.

И-Лим и Хорсер лишь молча кивнули, одобряя действия сотрудника Клу. Впрочем, оба были уверены, что приветственную речь можно было сделать и более изящной.

Но соланийка все восприняла иначе.

— Стой на месте! — ее звонкий голос колоколом отозвался в ушах Жака, попытавшегося сделать еще пару шагов навстречу гостям. — Замри! Не приближайся ко мне, плутонит!

Жак остановился: трудно было сделать более ошеломляющее заявление, и более точное.

— Как вы его назвали? — переспросил Хорсер. — Плутонит?

— Интересная новость, — проскрежетал И-Лим с затаенным удовлетворением.

— Я же говорил, что он — не землянин, — эльсинорец едва не прыгал от радости.

Внутри Жака все перевернулось, ему почудилось, что он проваливается в глубокую пропасть, из которой уже никогда не сможет выкарабкаться. Вскрытие столь тщательно спрятанной информации грозило Жаку большими неприятностями: к землянам в космосе уже привыкли, но ведь соланийка назвала его представителем расы, о существовании которой мало кто подозревал. Когда Жак это четко понял, то сделал единственное, что еще оставалось в его силах — разбудил в своем сознании Пятого. Плутонит уже давно не прибегал к его могучей силе Знания, он даже не ведал как оно достается Пятому, откуда он его черпает, но иного средства Жак сейчас не видел.

Тембр Жака-Пятого изменился почти до бархатного:

— Надеюсь, вы все же примете, несмотря на мое необычное происхождение, скромный презент — этот букет мелианских цветов.

Жак-Пятый протянул руки к соланнйке, и пьянящие кхкхаж тут же обвились вокруг локтей светящейся гостьи.

— Он не обидел вас? — кинулся к соланийке Хорсер.

— Нет, — голос гостьи заметно смягчился, очевидно, ее гнев прошел так же быстро, как и возник, — Эйлана благодарна плутониту за подарок. Эйлана не забывает щедрости и великодушия.

Жак отступил назад, теперь он вновь был самим собой, и Эйлана ему больше не угрожала. Клинк дружелюбно похлопал Жака по плечу:

— Будь к ней снисходителен, друг, она очень не любит выходцев из солнечной системы — почти также, как утремерцев. Однако ты проявил блестящую находчивость: лично мне пришлось потратить целые сутки лишь на то, чтобы иметь право к ней приблизиться. Все соланийки необычайно осторожны.

— А заодно надменны и опасны, — буркнул себе под нос Хорсер.

Жак, сопровождавший Эйлану вместе с Клинком на парковочную площадку флипов, обернулся на эту негромкую реплику майора. Жаку внезапно захотелось узнать, что имел в виду эльсинорец, но ситуация не позволяла.

И-Лим тоже посмотрел вслед удаляющейся троице:

— Так значит, плутонит.

Но Предводителя не слышал даже Хорсер, стремглав умчавшийся к своим агентам — раздавать новые указания.

— Плутонит, — повторил И-Лим, будто смакуя это слово, а в действительности пытаясь сосредоточиться на анализе той информации, которая говорила о приближении серьезных перемен — ведь о плутонитах никто уже давно не слышал.

Консул Утремера барон Гвидо де Лузиньян в очередной раз поморщился и вздохнул; эти трех клятые лоумены уже полтора часа водили его по своим подземным коридорам.

Барон не погнушался и опустился в подземный город. На это у него были веские причины: королевство Утремер пугалось в союзниках, а наличие союзников на Мелии предоставляло отличный шанс. Никто, кроне лоуменов, не подходил на эту роль. Оставалась самая малость — договориться обо всем с легендарной королевой лоуменов, которую до сих пор никому увидеть так и не удалось.

Наконец, впереди замаячила массивная дверь, за которой, по предположению барона, мог находиться приемный зал.

— Я увижу вашу королеву? — в голосе барона прозвучала надежда.

— Королева вас примет, — холодно ответил лоумен с бело-зеленой кожей. — Для этого вас сюда и привели. Дайте руку.

Де Лузиньян смело исполнил требование лоумена: ради дела он готов был забыть свои расовые предрассудки.

Лоумен крепко стиснул ладонь консула. И в это мгновение тусклый свет подземелья погас. Барон не знал, что делать: если бы лоумены хотели его убить, то у них были для этого возможности и пораньше; а если его действительно ведут к королеве, то все эти сложности и ухищрения можно было бы пропустить.

Свет вновь включился, и барон понял, что попал в совершенно иное место. Огромный зал, отделанный мрамором и морионом, казалось, уходил в бесконечность. В холодном мерцании зеркал де Лузиньян разглядел длинный ряд золоченых столиков, на каждом из которых покоилось по черепу под стеклянным колпаком. Барон слегка содрогнулся; мрачное величие этого зала нагоняло животный трепет — мало кто из жителей вселенной ныне тяготел к собиранию коллекций из человеческих останков.

— Добро пожаловать, барон Гвидо! — приятный женский голос прозвучал откуда-то сверху. — Не бойтесь, мы здесь одни, и никто не сумеет нас подслушать.

Де Лузиньян огляделся: голос говорил правду — его бело-зеленый провожатый куда-то исчез. Он стоял один посреди наводящего ужас зала.

— Мне будет дано лицезреть королеву? — спросил барон: ему было бы проще вести переговоры с реальным человеком, а не бесплотным призраком.

— Нет, — голос произнес это твердо и решительно, но не утратил своей мелодичности. — Но ведь барону Гвидо нужно что-то другое, не так ли? Вам нужен союз с лоуменами.

— Да, — подтвердил барон. — Мой король обещает вам…

Звонкий смех прервал слова де Лузиньяна:

— Ах, барон, мы оба прекрасно знаем, что это ложь. Луи II, ваш король, никогда не держит обещаний. Зачем осквернять ложью свои уста? Впрочем, быть может, я и захочу вам помочь.

После некоторого раздумья консул проговорил:

— Да, наш король действительно редко держит олово, если оно дано врагу. Но мы ведь хотим дружбы с лоуменами. Мы готовы вам предоставить все, что угодно ради достижения победы над Мелией.