Виктор Кувшинов - Пасынки зинданов (Мир, которго нет)

Из саней отважно выпорхнула Шурочка и весело крикнула:

- Спасибо, мы быстро туда доберемся! За четверть часа добежим, - и, схватив Сашу за руку, потянула его на боковую дорогу, проваливаясь почти по колено в легком свежем снегу.

Ему не оставалось ничего делать, как последовать за своей суженой. Правда, юноше удалось притормозить девушку и выйти вперед, чтобы пробивать путь первым. Пропахав битых полчаса белую пелену, почти напрочь затянувшую дорожку, они все же добрались до церкви. Но уже на подходе, Саша стал волноваться – в темнеющей мгле не было видно никаких признаков присутствия людей в здании. Впрочем, если батюшка один, он мог пока экономить на свечах. Больше всего его беспокоило отсутствие свежих санных следов на дороге. Но с другой стороны, такой снегопад с метелью легко мог скрыть следы, если священник проехал получасом раньше.

Нет, отсутствие признаков просто соответствовало ледяной действительности – на входе в церковь висел большущий амбарный замок. Саша, не веря глазам, подергал его, но тот упрямо преграждал молодым вход к алтарю.

- Подожди, - сказал он, сжавшейся на морозе и удивленно смотрящей на запертые двери Шуре. – Я обойду, посмотрю, нет ли другого входа.

Обойти здание ему не удалось. С одной стороны он почти сразу провалился по пояс в рыхлый снег, где явно никто не ходил, а с другой они нашли небольшой навес с загородкой, видимо для лошадей. Но никаких дверей и оттуда в церковь не вело.

- Что будем делать? – немного растерянно спросила уже основательно замерзшая невеста.

- Давай подождем немного, может, батюшка подъедет. Я пока тебя согрею. А если он вскоре не появится, я попробую проникнуть внутрь здания – там могут быть печь и дрова.

Спустя полчаса, в течение которых он разминал, заставлял шевелиться и обнимал Шурочку, полностью вверившую ему свою жизнь, Саша понял, что священника больше не будет, так как темнота начала окончательно скрывать все вокруг. Он решительно приступил к штурму здания, но через десяток минут убедился, что пролезть в узкие переплеты окон он не в состоянии, как и отжать какие-нибудь створки или сломать замки. Под рукой у него даже палки толковой не оказалось.

Единственным путем к спасению из этой снежной западни было идти к тракту. Удрученно посмотрев на совсем продрогшую невесту Саша понял, что нужно срочно вызволять ее отсюда. Снега еще прибавилось, но они упрямо брели к основной дороге. Пока они шли, по большаку не прошло ни одной повозки. Наконец, выбравшись, они стояли на дороге и решали, куда идти.

- Сможем ли мы пройти обратно пять верст, чтобы добраться до населенных мест? – спросил Саша замерзшую девушку.

- Может, в другую сторону есть деревня поближе, ведь для кого-то эта церковь строилась? Попробуем? Да и идти по ветру.

- Ты права, снегу еще навалило, нам просто не дойти в сторону города. Давай рискнем, а если будет повозка, то все равно мимо не проедет. Только давай, я сниму куртку из-под пальто, и ты оденешь ее. Что-то я смотрю, у тебя шубка не больно толстая, а под ней ничего теплого нет. Только быстро! Смотри, как только я сниму пальто, ты скидывай шубу, а я надеваю на тебя куртку.

Бедная Шурочка не отказывалась, видимо начиная серьезно мерзнуть. Переодевание неплохо удалось, но много тепла прибавить не сумело. Главной проблемой девушки были изящные, но не достаточно теплые сапожки.

Они пошли в ночь и метель, не зная сами куда. На самом деле, дойти до какой-нибудь деревни у них были неплохие шансы. Ребята выросли, привычные к холодным зимам и могли пройти, даже сейчас, голодные и замерзшие не одну милю, если бы не досадная случайность...

Саша идущий впереди и тянущий за собой Шурочку, вдруг услышал ее вскрик и почувствовал, как ее рука выскользнула, оставив в ладони вязанную рукавичку. Резко обернувшись, он увидел, как девушка сидит на обочине, схватившись на щиколотку.

- Что случилось? – подскочил он к ней и взялся за ногу в невысоком сапожке.

- Ой! Ничего, - всхлипнув, произнесла девушка. – Я, кажется, ногу подвернула. Тут ледяная колдобина попалась. Сейчас, уже проходит, я встану…

Но встать ей удалось только на одну ногу. Она виновато, мерцая в темноте блестящими от слез и снега глазами, смотрела на Сашу.

- Что же я наделала? Как мы пойдем дальше? – в голосе Шуры свозило отчаяние.

- Ничего! – Саша попытался придать уверенности голосу, чтобы поддержать девушку. – Я понесу тебя, сколько смогу, а ты за это время отдохнешь и согреешься. Глядишь, и нога успокоится, и мы пойдем дальше, как и шли.

Он подхватил на руки свою любимую и мужественно отправился вперед. Через десяток минут Шура попросила его остановится, но он продолжил идти. Тогда она выпрямилась и вывернулась из его, по правде сказать, ослабевших рук. Приземлившись на одну ногу в снег, она сказала:

- Послушай, у тебя уже тряслись руки. Ты все рано больше меня не пронесешь. У меня есть предложение. Беги скорее в деревню и возвращайся с повозкой, а я подожду тебя здесь.

Саша осмотрелся вокруг, прикрываясь от порывов ветра, и спокойно ответил:

- Нет, ты одна замерзнешь. А мне без тебя не жить.

- А с тобой мы наверняка замерзнем оба! – Шура перешла на крик. – Как ты не понимаешь, у тебя есть шанс остаться в живых!

- Нет, без тебя – нет.

- Ты!.. Как ты не понимаешь! Я так хочу! Я хочу, чтобы ты жил! Разве ты не обещал выполнять все мои просьбы? – девушка, в отчаянии колотила его кулачками в грудь.

- Да, обещал. Но такая просьба бессмысленна. Это будет не жизнь – я никогда не прощу себе и никогда не буду счастлив без тебя. Зачем тогда, спрашивается, жить?

Шура порывисто обняла непослушного любимого и долго рыдала, прижавшись к его груди. Потом подняла к нему лицо и попросила:

- Поцелуй меня… - и они слились в долгом прощальном поцелуе. Смирившись, несостоявшаяся невеста медленно шептала. – Надо принять это, как судьбу… Ты знаешь, все равно, мне лучше умереть в объятиях любимого, чем жить с ненавистным человеком…. Спасибо тебе, милый, что повстречался на моем пути. Пусть он был недолог, но в нем была наша любовь... Прости, мне трудно говорить и я уже не чувствую ног… и хочется спать…

Саша молчал и плакал, пытаясь прикрыть от студеного ветра хрупкое тело девушки. Чувствуя, что ноги не слушаются и его, юноша негнущимися пальцами расстегнул пальто, обернул полой облокотившуюся на него Шурочку и привалился на высокий снежный отвал на обочине, прошептав:

- Любимая. Прости меня за то, что я убиваю тебя своим растяпством. Ты мой ангел, и я виноват перед тобой во всем.

- Нет, ты не понимаешь, - с трудом, почти не слышно, ответила Шура. – Мы только уснем и снова встретимся, и снова будем вместе и счастливы. Вот увидишь! До встречи, мой милый, - и она окончательно закрыла глаза.