Максим Лучинин - Повестка в космос

сферы летит большая группа истребителей. Значит, истанты тоже понимали возникающую опасность и послали несколько эскадрилий на защиту. Да и около нас теперь кружили корабли.

Наблюдая за расстановкой сил на внутреннем экране, я вдруг заметил, как от станции отделилась крупная зеленая точка. Приблизив ее, определил, что это большой корабль, на борту которого находилось несколько сотен человек и три истанта. Эвакуационный корабль. У нас на борту было два крупных космолета, и это, похоже, один из них. Но они смогут увезти лишь четверть всех людей, вряд ли больше.

Просканировав ближайшее пространство, я обнаружил идущие на помощь корабли примерно в часе лета от нас. Долго, слишком долго!

Сзади распахнулась дверь.

— Выходи! — коротко сказал майор. — Тебя ждут на командной площадке.

Уф! Наконец-то! Я бросился на выход. Майор бросил сзади:

— Ну что, теперь, надеюсь, никаких выходок не будет? Пойми, что это не игрушки, это война! Тут люди гибнут…

Я ничего ему не ответил. Пережитое мной ожидание, когда я не знал, заработает гравиустановка или нет, оставило в душе тяжелую рану. Я не сомневался в правильности своих поступков, но цена за эту правильность вдруг стала так высока, что ставила меня на грань веры в себя и понимания, что хорошо, а что плохо. Слова майора казались столовым уксусом после той порции яда, что выпил я сам.

— Если бы ты не устроил этого представления, — продолжал давить майор, — мы бы сейчас домой летели, на Землю. Ничего бы этого не было. Спокойно бы ушли отсюда…

— Если бы мы решили разрушить клоаку сразу, то никакие Красные Зед сюда бы не прилетели! — проговорил я. — И никому не пришлось бы гибнуть: ни нам, ни кэссам.

— Дались тебе эти кэссы! — удивился майор. — Да их по всему космосу навалом!

— Навалом, майор, только говна бывает… Живых существ кучами не меряют.

— Умный, да? — прошипел майор. Он вдруг толкнул меня в спину и впечатал в стенку. — Так вот слушай, умный. Учти, я за тобой слежу. И больше ты никаких штук у меня не выкинешь. У нас сейчас одна задача — смотаться отсюда побыстрей! И если ты удумаешь вдруг что-то — пуля полетит в тебя, прежде чем ты порадуешься задумке. Ясно?

Полковника на площадке не было, скорее всего он управлял эвакуацией. Дишты скулили, загруженные под завязку. Я сразу же нацепил отданный майором обруч.

Пылающие шары добрались до станций. Истребители встречали их на подходе. Здесь надо было работать очень точно — пропущенный к станции плазмач являлся живой огненной бомбой. Парни показывали чудеса пилотирования, но поток Красных Зед рос и рос. На защиту летела эскадрилья за эскадрильей. Часть истребителей отзывалась из внутреннего круга и отправлялась на помощь защитникам станций. Уничтожение плазма-чей внутри грависферы замедлялось, но по сути это уничтожение не имело больше никакого смысла. Был смысл рискнуть и попробовать запустить внутрь еще одну порцию Красных Зед, чтобы хоть как-то уменьшить их давление снаружи. Правда, при этом даже за короткий промежуток времени могло проникнуть слишком много тварей. А двухстороннюю оборону нам не выдержать. Помня о случившемся, я и не заикался о своих идеях.

А количество прибывающих Красных Зед росло катастрофически. Глядя в космос, я видел пылающее огненное облако, растущее чуть не на глазах. Прилетевшие размножаться и подминать под себя звездную систему, прилетевшие создавать клоаки куски плазмы упирались в гравиполе и беспорядочно метались.

Защита самой станции начала давать сбои: особи

Красных Зед прорывались сквозь оборону. Кусок плазмы сталкивался с наружными стенами — и разбивался о них размазанным пламенем. Пока что истантам получалось удерживать обшивку невредимой, но я не знал, как долго они смогут сопротивляться. Каков предел их возможностей?

С облегчением я увидел, как от станции отошел второй эвакуационный корабль, прикрываемый стаей серебряных птиц. Еще часть наших в безопасности. Но ведь эвакуировались не просто люди, эвакуировались те самые пилоты истребителей, которых нам сейчас не хватало. Мы оказывались в тисках: люди должны были улетать, и люди должны были оставаться, чтобы защищать. Правда, с отходом второго судна улетать стало не на чем.

— Черт! — выругался майор. Я обернулся. Он смотрел на командный экран, скривив лицо в гримасе досады и страха. «Черт!» — прошептал и я. Клоака! Красные Зед начали раскручивать кокон в месте своего скопления. Нам оставалось только наблюдать. Закрутившись в бешеном волчке, скопище тварей создало маленькую звезду, к которой начали присоединяться все новые и новые особи. Этот кокон был раз в пять больше того, который мы уничтожили.

Увидев этот кокон, я окончательно понял, что это конец. Тот план, который был принят первоначально, бесповоротно провалился. Систему Кситы постигла судьба тысяч других систем — служить обителью космической саранчи, не знающей жалости. И самое страшное, что теперь та же участь ожидала родные системы кэссов. Скольким из них суждено погибнуть? Большеглазые собачки, которых я так и не увидел вживую, подопечные Пал Палыча… Никто из них еще не знает, какая участь их ждет. Судьба их предрешена. Никто не остановит формирование ни этой клоаки, ни следующих…

Вот только и наша судьба предрешена. Ни одного истребителя не осталось внутри закрытого гравиполем пространства. Все корабли защищали станцию. Оставшиеся в живых Красные Зед собрались в кучу и принялись формировать второй кокон, совсем недалеко от нас. Плазменная лава снаружи катилась кипящей лавиной. На станцию накатывали волны тварей. Полыхающие взрывы сливались в одно безумное сияние. Я не представлял, как можно лавировать среди сплошного огня, но парни сражались отчаянно. За потерями я перестал следить после того, как погибших стало больше пятисот. Сражение превращалось в бойню. Толчки сотрясали станцию один за другим. Я не знал, развалится она в следующее мгновение или запас генерируемой истантами прочности был еще достаточно большой. Но судьба станции меня не интересовала. Я понимал, что истребители защищают именно ее. Все мои мысли были с теми, кто прорывался сейчас сквозь огонь взрывов, кто сбрасывал снаряды, — и гибель пойманного в ловушку зверя продляла нам жизнь еще на мгновение, — кто погибал здесь, защищая теперь даже не родину, а собственную честь. Невозможно видеть все это и знать, что ты бессилен. Что всех твоих сил, ума, способностей сейчас недостаточно, чтобы помочь. И я понял, как же мал и беспомощен на самом деле человек. Сердце давило от обиды, и на глаза навертывались слезы.

Отчаяние достигло предела. Оставшиеся в живых истребители бешено сражались, чуть не задевая крыльями саму станцию. Командную площадку окружало кольцо огня. Это конец. Я в ужасе посмотрел на истантов.