Сергей НАУМОВ - Iskatel 1979 3

— Мадлен?! — сладко, в приливе счастья простонал Алек сей, ничего не понимая.

— Это я, мой милый царевич. Я приехала в Россию, чтобы вас спасти…

Он затрепетал в изнемогающей нежности. Увидел совсем близко блестящие глаза, свежие приоткрытые губы. Потянул­ся к ней и застыл, вспомнив, как досталась ему ее первая сладость. Такими глазами она смотрела на него там — в Карлсбаде, тогда…

Он понимал, ее губы говорили что-то недовольно, даже ало, Но все равно было сладко видеть их так близко.

— …И в такое время думать про монастырь, бросать на­следство одного из величайших престолов! Нет, и тысячу раз нет! — Она растроганно схватила его за руку, близко за­глянула в глаза. — Надо бежать за границу… Ну хотя бы в Вену, к цесарю, он вам свояк, а затем…

«Затем» — для него было уже неважно. С покалывающим ужасом и горячим восторгом впитывал он ее дерзновенные речи…

В нем и самом давно зрели мятежные мысли. Одолевало лишь давящее вынужденное смирение — иной защиты не при­думал от незримого надзора грозного отца.

— Сейчас ничего не скажу, — произнес глухо, скорее про­стонал, — надо помыслить гораздо. Помыслить надо…

II Мадлен видела, понимала — он уже помыслил и все будет, как она пожелает. Поэтому не отступала. Не скупи­лась на льстивые слова, опьяняющие ласки…

— Русские послы обольщают китайского богдыхана, ищут пути в Персию, Афганистан и Индию…

— Опасности эти еще слишком отдаленные, чтобы беспоко иться, мадам. Лучше скажите, как у вас подвигается дело с Алексеем?

— Царевич не так уж прост и глуп, как вы думаете, ми лорд. Он, я бы сказала, медленнодум. В этом трудность.

На улице послышался шорох шагов. Кто-то остановился воз­ле дома, потом удалился мелкой поступью. Англичанип почув­ствовал легкий озноб, молодо вскочил и надолго прилип к окошку. Вздохнув, тяжело сел.

— Царевич сказал, — чуть насмешливо продолжила невоз мутимая Мадлен, — Петр построил большой гребпой флот. Девяносто девять галер. Задумал кампанию в Финском за ливе, собрался идти на Стокгольм…

— На Стокгольм? — неожиданно для себя встрепенулся Дженкинс. Притворялся по привычке, но спазма липко пере вила горло — откашлялся.

— Разве вы не вместе? Вот так вечная дружба с Росси ей! — Глаза красавицы холодно блеснули.

— Мадам! — дипломат взглянул торжественно-значитель но. — У нас нет ни вечных друзей, ни вечных врагов. Есть только вечные интересы Англии.

В ставень осторожно поскребли. Постучали и снова поскреб­ли. Мадлен выпорхнула в другую комнату, обдав дипломата тонкими франдузскими духами, — легкие ноги неслышно про­летели по ковру. Англичанин устало засеменил открывать. –

Вошел мужчина, закутанпый в черный плащ. Откинул ка­пюшон — лицо желтое, с нависшим носом, скучное — Джен– кинсу даже захотелось зевнуть. Пришелец, разглядев в полу­потемках англичанина, согнулся в поклоне.

— Як вашим услугам, сэр!

— Какие новости, герр Розенкранц?

— Очень важные, сэр. Матросы и солдаты ночуют на гале pax. Флот вот-вот выйдет в море.

— И куда собрался этот самый флот?

— Тайны пока не знаю, — датчанин недовольно засопел: ему не подали руки, пе предложили сесть.

— Вы уходите в плавание с флотом?

— Да, сэр, как корабельный мастер и переводчик. Дженкинс помедлил и, словно спохватившись, вытянул ру ку, ткнул пятерней в сторону кресел, приглашая сесть.

— Перед сражением вы должны предупредить обо всем адмирала Ватранга. Предупредить в море! Чего бы это ни стоило!

Розепкранца резануло слово «должен». Он недовольно по­смотрел на патрона, но, вспомнив богатые приманки, покор­но ответил:

— Мне интересно знать, где будет стоять эскадра шведско го короля?

— Ватранг намерен крейсировать возле мыса Ганге-удд. — Дженкинс порылся в кармане, вынул сложенную карту. Раз вернул и ткнул пальцем. — Это в конце Финского залива, вот здесь… Пароль для встречи с адмиралом — «Месть принцес сы!». На шведских сторожевых судах пароль будет известен. Все! Желаю удачи! Спешите, пока не выглянула проклятая луна.

— Ну что, солдат, заскучал? Или жалеешь, что в море ушел? — спросил он одного из них.