Сергей НАУМОВ - Iskatel 1979 3

Анри Лаперо налил себе джина, откинулся на спинку ди­вана. Он казался совершенно спокойным, но инспектор ви­дел, что он скорее всего пьян, а в таком состоянии бывают уравновешенными даже мелкие воришки.

— Та-ак, ну и чем же .конкретно занимался ваш дядя?

— Знаете, рассказ мой вам ничего не даст. Я советую посмотреть все самому, уверен, что на вас это тоже по действует, как на меня когда-то. Вы наверняка поймете, что такой человек, как он, не мог кончить хорошо, ведь суще ствует же справедливость. Я был у него в лаборатории давно, но не думаю, чтобы дядя Реймон изменил тему сво их работ. Он несколько раз приглашал меня к себе и потом, но я не мог, а вернее, просто не хотел… Такие вещи доста точно увидеть один раз… А теперь извините, мне надо немного отдохнуть. Что-то измотался за последние сутки. Если же я буду вам нужен, то вы меня легко найдете. Видеться мне ни с кем не хочется, так что в ближайшее время покидать гостиницу л не собираюсь…

Они попрощались Пьер спустился на первый этаж и вы­шел из гостиницы. Сев в машину, он задумался. Разговор с Анри Лаперо дал ему, в общем-то, немного, а точнее — почти ничего. Хотя… если племянник и не причастен к слу­чившемуся, то уж наверняка знает многое, о чем не поже­лал рассказать инспектору. Это Тексье чувствовал интуи­тивно. Но все это было где-то подспудно, сейчас же надо было разрабатывать версию: профессор — исчезнувшая горничная — ее брат, обещавший отомстить.

— Ну как, нашли племянника профессора? — услышал инспектор знакомый голос, едва только успев перешагнуть порог полицейского участка. Обернувшись, он увидел того самого полицейского, с которым познакомился у обгорев ших руин виллы.

— Да куда он денется? — весело ответил Пьер, явно радуясь хоть немного знакомому человеку. — Все было так, как вы сказали.

— Тогда, что же вас привело к нам? — поинтересовался полицейский.

— Нужно кое-что выяснить. Кстати, хорошо, что я ветре тил именно вас. Думается, что вы можете мне во многом помочь, — сказал Пьер, ища глазами, где бы им лучше расположиться.

— Знаете что, давайте пройдем в комнату рядом с де­журной, — предложил полицейский, поняв его взгляд. — Там в это время никого быть не должно.

Они прошли по полуосвещенному коридору и свернув направо, оказались в небольшой комнате, вся обстановка которой состояла из длинного старого стола и не менее ста­рых стульев.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — с не скрываемым интересом спросил он, когда они уселись друг против друга. — Мне кажется, я рассказал вам все, что знал.

— Может быть, очень может быть, — не спеша ответил Тексье, медленно набивая трубку табаком, — по крайней мере, вы рассказали мне обо всем, что интересовало меня именно тогда. Но ведь время-то идет, — тихо произнес он ъ прикуривая. — Разговор с племянником этого самого Реимона, как вы сами понимаете, вполне мог заставить ме ня повидаться с вами еще раз. Вы же сами говорили мне, что служите в этом районе чуть ли не двадцать лет. Сле довательно, вы не могли не знать горничную, которая слу жила у профессора. „ „

— Симону Мантено! — спросил полицеискии. — Знал немного.

— Расскажите мне о ней, — попросил Тексье.

— Многого я вам не расскажу, — подумав, сознался полицейский. — Одно знаю: спокойной и ласковой девуш кой она была. Да это часто бывает у тех, кто рано осиро тел. Ведь у нее с детских лет никого, кроме брата, не было…

«Вот брат-то меня и интересует болыпо всего, — поду­мал Пьер, — но о нем потом».

…— Если самого Реймона не было, то она и на виллу приглашала. Всегда угостит чем-нибудь, — продолжал по­лицейский. — А то и нальет стопку-другую. Поболтаем немного и про хозяина, и про племянника. Правда, сама она таких разговоров никогда не начинала. Разве что толь­ко я ее об этом спрашивал…

— И что же она говорила о них? — перебил его Тексье.

— Что о племяннике, так это я вам еще в первый раз рассказывал. А вот о самом Реймоне .. Чаще всего хвали ла его, хотя и не согласен я с ней был. Честно говоря, не долюбливал я его… Нет, не думайте чего такого. Со мной, а я с ним встречался несколько раз, он всегда вежлив был. Так что тут придраться я не могу. И все-таки… холодный он, что ли, был какой-то. Я чувствовал, притворяется он все время. Наплевать ему на меня было, ga и на всех вокруг. Но с Симоной я не спорил. Нравится ей хозяин, так не мое это дело…

— Она что, была влюблена в своего хозяина? А может быть, и не только влюблена? Такое, знаете, в кварталах, подобных вашему ь не такая уж большая редкость.

Старый полицеиский задумался. Но Пьер по выражению его лица понял, что угадал, и поэтому с п по си л тут же:

— Кстати, а жуда она могла исчезнуть/ Неужели так никто и не знает ?

— Непонятно мне все это. Исчезла, и все тут. Реймон тогда говорил, что она рассчиталась и куда-то уехала. Но ведь я-то видел ее всего за несколько дней до этого, и она мне ничего о своих планах не говорила. Вот это-то и сму­щало меня больше всего. Я так и сказал обо всем, когда меня тогда расспрашивали.

— .Кто расспрашивал?

— Как кто?.. — не сразу понял полицейский. — Да из управления. Через несколько месяцев после того, как Си мона исчезла. Брат ее, что ли, разыскивать стал… Тогда со многими беседовали — и со мной, и с соседями, и с самим Реймоном. Но, насколько я понял, так ничего и не выяс нив, прекратили дело. А вообще-то, кто его знает, может, что-то они и узнали тогда, да разве с таким человеком, как этот профессор, можно было тягаться, особенно такому простому парню, каким был брат Симоны. Силы-то совер шенно неравные. А вы сами знаете, что это такое… — Старый служака безнадежно махнул рукой. — Ну а Рей мон… Я почти и не видел его после этого. Разве что только мельком… И все же мне показалось, что ему все было нипочем. Даже вроде бы и помолодел…

— Это в каком смысле? — не понял инспектор.

— Да в прямом. Помню, я как раз мимо ворот виллы проходил, когда он выезжал. Ну, отдал честь по привычке. В нашем'районе это любят, а мне разве трудно, — оправ дывающимся голосом произнес полицейский. — Так вот, он высунулся из машины, улыбаясь как всегда, что-то ска зал мне. А я смотрю и глазам своим не верю. Помолодел он чуть ли не раза в два. Меня аж передернуло. Стою и сказать ничего не могу. Нет, что бы мне ни говорили, а тем ной личностью был этот самый Реймон. Не знаю, чем уж он занимался, но верить такому человеку было нельзя… Я всегда так считал…

Старый полицейский продолжал что-то говорить, ругал Реймона, а Тексье лихорадочно выстраивал логическую цепь, приведшую к трагическому концу на вилле.

Горничная, влюбленная в своего хозяина. Роман мог длиться у них довольно долго, да и результаты его могли рано или поздно появиться. Естественно, они не устраивали ни девушку, ни профессора. Правда, здесь смущало одно: не верилось, что профессор решил сам избавиться от на­скучившей любовницы. Откупиться ему было гораздо про­ще. Но ведь могло случиться, что она сама, разочаровав­шись в своей любви, покончила с собой. Причем так, что и следов никаких не осталось. Такое встречалось часто. А если все было действительно так, то остальное гораздо проще. Брат Симоны, который вполне мог знать о связи своей сестры с профессором, узнаёт, что она бесследно ис­чезла. Естественно, первой же его мыслью было, что Рей­мон просто-напросто решил избавиться от нее. Это вполне объясняет и разговор брата с профессором, и мотивы убийства. Месть за сестру. И все-таки один момент оста­вался в этом случае неясным. Зачем было ждать столько лет?