Николай Симонов - Солнцеворот

Во время главного племенного праздника в День летнего солнцестояния проводились спортивные соревнования и состязания в танцах. Победителей награждали венками, гирляндами цветов и ценными подарками. Обряды инициации, символизирующие переход из одной возрастной группы в другую, остались практически теми же, что и при легендарном вожде Авесаломе.

На Верховного жреца орландов были возложены необременительные обязанности: вести календарь, объявлять праздничные и иные особые дни, и участвовать в заседаниях Совета старейшин с правом совещательного голоса. Ежедневно, на восходе солнца Колыван совершал короткое богослужение, на котором присутствовали члены его семьи и иногда приглашенные члены семьи Верховного вождя. Следует заметить, что богослужение в Высочайшем Храме Одина и в его приходах велось на древнем языке джурджени, который и сами джурджени уже с трудом понимали. Вся богословская литература, соответственно, была составлена на том же языке. Обучение орландов грамоте преемники высокочтимого Гарагули считали не обязательным, и никто из орландов, кроме Верховного жреца и его сыновей не умел ни читать, ни писать.

Преподобный Колыван, как уже отмечалось, был обычным приходским священником. Объявив орландам о наступлении Дней ужаса и скорби, он нисколько не своевольничал. На то у него имелась особая инструкция (свиток пергамента), которую ему за полгода до описываемых событий передал высокочтимый Достархан. В инструкции были подробно описаны возможные признаки надвигающегося бедствия (землетрясение, наводнение, ураганные ветры и миражи), указывались примерные сроки, а также содержалось предписание выявлять, разоблачать и предавать суду в соответствии с местными обычаями всех, кого толпа вздумает объявить Хондой, сыном Магнетрона, или Урсулой, дочерью Одина.

Однако же, — то ли под влиянием медовухи, то ли специально, — высокочтимый Достархан, по секрету, сообщил Колывану две новости, которые повергли его в состояние крайнего изумления. Оказывается, уже много лет тому назад посвященные Высочайшего Храма Одина и посвященные Высочайшего Храма Магнетрона заключили Договор Единого Восприятия Бога. И даже более того, они готовятся к торжественной встрече его посланцев из Незримого Мира, которая состоится в наступившем году в День летнего солнцестояния на месте падения Мангальского небесного камня на берегу Северного океана. Божественные странники прибудут на огромном серебряном диске, и с ними будет установлен телепатический контакт; после этого они улетят, забрав с собой двух самых просветленных посвященных, и оставив двух своих собратьев, которые примут подлинный человеческий облик и какое-то время пробудут среди людей.

Землетрясение и наводнение начались за месяц раньше указанного в инструкции срока, но факт их был налицо. Колыван немедленно переговорил с Верховным вождем племени орландов Гонорием о возможных мерах по недопущению паники и распространению слухов о пришествии Хонды или Урсулы-Динары.

Несмотря на большую разницу в возрасте (вождю было 45 лет, а жрецу — 70) они неплохо между собою ладили и даже вели, как бы сейчас сказали, совместный бизнес, пользуясь выгодами географического положения Красных Камней, через которые проходил торговый путь из Прибайкалья к Северному океану.

Проезжающие через Красные Камни купцы платили племени орландов за проезд и постой небольшую пошлину, которую Верховный вождь и Верховный жрец делили между собою пополам. Неподалеку от Красных Камней на месте слияния Припяти и Елены находилось старинное торжище. Туда каждый год в начале лета и в начале осени съезжались представители племен Северного Забайкалья и купцы из северных провинций Империи джурджени. Верховный вождь и Верховный жрец брали у купцов на хранение и на условиях договора комиссии нереализованные товары и торговали ими с окрестными племенами, сочетая функции простого посредника и торгового представителя.

Преподобный Колыван, как и все его предшественники, в определенные дни и часы вел прием посетителей в Священной роще, восседая, облаченный в белые одежды, под сенью векового дуба. К нему часто обращались за советами по поводу разнообразных житейских проблем. Он также наставлял неразумных мужчин и женщин, которых приводили к нему старейшины родов в надежде кого-то отучить от чрезмерной любви к пиву, медовухе или азартным играм, а кого-то — от регулярного нарушения постельного режима. И, следует заметить, что иногда его слова действовали гораздо более эффективно, чем розги старшей женщины или посох старейшины.

В каждой родовой общине у Верховного жреца были свои осведомители, которые собирали информацию обо всех заслуживающих внимание событиях в общественной и семейной жизни орландов. Были такие и в роду Белохвостого Оленя. Это — младший брат Михея Дорофей по прозвищу Глухарь и его хромая жена Глафира, которая приходилась Колывану родной дочерью. Именно Дорофей по поручению Колывана вместе со своими друзьями-охотниками из рода Куницы отправились в небезопасное плавание на легкой лодке, чтобы более тщательно осмотреть место, на котором была найдена Инга, то есть Оленина.

Что-то в поведении жены молодого охотника Сороки из рода Белохвостого Оленя Колывана настораживало. То, что она потеряла дар речи, это — понятно. Такое иногда от испуга бывает и с взрослыми мужчинами. Однако, по данным Глафиры, Инга даже утратила способность воспринимать язык жестов, да и цвет глаз у нее изменился (были карие, стали синие). Еще Глафира сказала ему, что, когда Ингу доставили в приют Белохвостого Оленя, то все сородичи сразу обратили внимание на то, что она совершенно не ориентируется в окружающей ее обстановке, например, забыла, где находится женский туалет и как им пользуются. В первый день своего пребывания в приюте Инга отказалась от приема пищи и пила только воду.

Предметы, найденные на месте, куда Инга выплыла, подтвердили подозрения Колывана. Это, как можно догадаться, был АК-47 и плащ-дождевик. Но если последний предмет у Колывана особых опасений не вызвал, то АК-47 заставил задуматься, а затем внимательно просмотреть записи знаменательных событий, составленные его предшественниками — настоятелями прихода Высочайшего Храма Одина на Красных Камнях. В одном довольно ветхом пергаменте Колыван нашел переложение более древнего текста о том, что в первое десятилетие пребывания орландов на Красных Камнях при вскапывании земли под огороды было найдено множество вещей и предметов непонятного назначения. Некоторые из них были огромны и имели колеса.

Преподобный Светозар, который являлся автором данного текста, даже оставил некоторые зарисовки найденных предметов, опросив перед этим всех членов Совета старейшин. Далее, в пергаменте говорилось, что в тот же самый год, когда высокочтимый Гарагуля основал на Красных Камнях приход, все странные предметы и вещи были сброшены в бездонный провал Соляной пещеры. Многие из орландов, которые участвовали в захоронении "колесниц богов", вскоре заболели. У них стали выпадать волосы, шелушиться кожа и крошиться зубы. Кто-то из них вскоре умер, а иные до конца жизни испытывали мучительные головные боли. Автор манускрипта объяснял все это происками Великого Змея. Влияние этого злого (инфернального) существа, по мнению образованных людей Империи джурджени, стало особенно заметным с тех пор, как Луна снова стала сближаться с Землей.