Николай Симонов - Солнцеворот

Урхан очень красноречиво рассказал воительницам об удивительных событиях, которые произошли в окрестностях Лопарского водопада в День летнего солнцестояния. Особенно впечатляющей с его слов выглядела сцена гибели хунхузской царицы, которая произошла у него на глазах. Кто и когда, из лука или арбалета, эту стрелу выпустил, Урхан не видел, но склонялся к мнению, что это сделал отважный Тибул-хан, в адрес которого он высказал немало лестных слов. Чикохан и Меликхан показания своего отца подтвердили и особенно подчеркнули, что только благодаря мужеству, уму и сообразительности Тибул-хана джурджени и другие пленные: москиты, кайяпо, илинойцы и прочие, — обрели свободу.

Не мог Урхан не рассказать и о том, где, когда и при каких обстоятельствах храбрый Тибул получил свое ранение. Вещественное доказательство, то есть охотничий карабин, Урсула успела передать Старой Досе. Сообщение Урхана о боевом столкновении с людьми неизвестного племени произвели на Агату и Старую Досю даже большее впечатление, чем ликвидация предводительницы хунхузов. У них не было никаких сомнений в том, что, как и четырнадцать лет тому назад, на Припять пожаловали таинственные небесные пришельцы — существа даже более агрессивные и опасные, чем хунхузы.

Когда допрос завершился, Толемей-хан попросил Агату на время дать ему золотой шлем Пришедшей Красавицы, чтобы перерисовать изображенные на нем узоры. Агата не возражала и попросила заодно изучить и составить мнение о "шайтан агни кирдык", из которого пришельцы чуть не убили храброго Тибула.

Вскоре на большой ладье, украшенной резьбой, к Верблюжьей горе прибыл Верховный вождь Гонорий в сопровождении своих сыновей, племянников и домашних рабов. Когда ладью вытащили на галечный пляж, и Гонорий выбрался на берег, Агата и Старая Дося, подойдя к нему, поздоровались с ним по-мужски, то есть за руку. Агата коротко доложила Гонорию о результатах самой дерзкой военной операции, которую когда-либо проводили орланды, и потребовала для всех ее непосредственных участников и для отряда в целом достойной награды.

Прикинув в уме общее количество съестных припасов в общественных фондах потребления, то есть в общинных амбарах, которые находились на его попечении, Гонорий пообещал выделить отряду дополнительно пять мешков желудевой муки, три мешка желудевой крупы и десять бочек крепкого пива, а группу разведчиков — наградить именным оружием, украшенном золотом. Что касается Урсулы и ее напарника, то для них Верховный вождь предложил в подходящее время, по согласованию с Советом старейшин организовать "триумф", то есть всенародное чествование, которым за всю памятную историю племени орландов удостоились не более тридцати человек.

— И Медвяную Росу, похищенную вашим братом Беллерофонтом, возвратить не забудь, — напомнила Агата Верховному вождю о том, о чем уже второй день обсуждали и спорили все орланды.

— Разве она гермегона? (домашняя рабыня — Прим. Авт.) Разве она не свободная женщина?! — искренне удивился Гонорий, который, как догадалась Агата, кем-то искусно был введен в заблуждение относительно "добровольности" решения Медвяной Росы покинуть приют Белохвостого Оленя.

— Эта женщина — любимая жена храброго юноши, который, рискуя своей жизнью, пробрался в лагерь хунхузов и убил их царицу! — в гневе воскликнула Агата.

— Агата, не горячись! Надо принять какое-то устраивающее всех решение. Не хватало того, чтобы наш герой вызвал моего любимого брата Беллерофонта на поединок чести, поэтому я готов в порядке компенсации ущерба выдать за Тибула-триумфатора свою дочь Шалаву с богатым приданным, — попытался найти выход из щекотливой ситуации Верховный вождь.

— С Шалавой на Красных Камнях не переспал только кобель! — поддержала Агату Старая Дося, и ее замечание по поводу 17-летней дочери Верховного вождя, славившейся редким распутством, заставило Агату расхохотаться, а Гонория от унижения — побледнеть.

— Я отдам ему в жены свою любимую дочь Ириску, а приданного навалю столько, сколько не давал ни за одну из своих дочерей! — заявил Гонорий, но как-то не очень уверенно, чтобы Агата и Старая Дося смогли поверить в то, что 14-летняя красавица Ириска станет женой Тибула-триумфатора из рода Белохвостого Оленя.

— Клянись именем Благородного Авесалома! — потребовала Агата, которой уж очень хотелось возвысить своего адъютанта, которого она, не отдавая себе отчета, нежно любила, как родного сына.

— О чем вы говорите? Надо бы вначале услышать мнение Тибула и деда Михея! — упрекнула Верховного вождя и Агату Старая Дося.

Спор по поводу Медвяной Росы пришлось прервать из-за появления на берегу Толемей-хана. Знатный джурджени нес в руках сверкающий золотом головной убор хунхузской царицы. Следом за ним шел его слуга Следопыт с карабином в руках и Гита. Увидев Гонория — своего старшего брата, Гита подала ему знак, означающий, что сейчас он услышит очень важную информацию.

Почтительно поздоровавшись с Верховным вождем, Толемей-хан выразил свое восхищение подвигом Урсулы-воительницы и ее напарника Тибула. Роскошный трофей так заинтересовал Гонория, что он изъявил желание его немедленно осмотреть.

— Вы понюхайте, как он пахнет изнутри, словно в него помещены все благовония мира, — посоветовал Толемей-хан.

— Действительно, от такого амбре даже кружится голова, — признался Гонорий, когда, последовал его совету.

— А вот — оружие, из которого неизвестные люди тяжело ранили храброго Тибула, — сказал Толемей-хан и попросил своего слугу Следопыта показать Верховному вождю "шайтан агни кирдык".

Гонорий с опаской взял карабин в руки, постучал пальцем по прикладу и понюхал круглое отверстие ствола, пахнущее пороховой гарью.

Агата сообщила Верховному вождю о людях неизвестного племени, которые напали на Урсулу и ее напарника Тибула, когда они возвращались с боевого задания. Гонорий сам захотел послушать главного свидетеля инцидента, и Агата послала Гиту за Урханом.

— Это — пришельцы из другого мира, — заявил Урхан и с помощью Гиты подробно рассказал Верховному вождю о произошедшем боевом столкновении, в результате которого храбрый Тибул получил тяжелое ранение, а метнувший в него огонь пришелец был убит Урсулой-воительницей стрелой из лука. Он также упомянул о том, что двоим из пришельцев: молодому мужчине и девушке, — удалось сбежать. Гита перевела его слова так, что из его сообщения Гонорий и Агата поняли, будто двое пришельцев после стычки бесследно растворились в воздухе.

— Я думаю, что пока нам не следует поднимать тревогу и направлять охотников и воинов на поиски сбежавших пришельцев, — высказал свое мнение Гонорий, опасаясь, что встреча орландов с людьми неизвестного племени может завершиться кровопролитием с непредсказуемыми последствиями.