Николай Симонов - Миллениум

Для уравновешивания количества представителей мужского и женского пола Марина Князева по согласованию с Галиной Павловной пригласила на вечеринку своего ухажера — оператора местного телевиденья, который привел с собой двух товарищей — музыкантов местной филармонии, один из которых очень неплохо играл на флейте, а второй на гитаре. Само застолье проходило в самой большой комнате, которую Галина Павловна называла гостиной. На столы по обычаям того времени хозяева выставили все съестные припасы и алкогольные напитки, имевшиеся в наличии. Гости тоже пришли не с пустыми руками: кто с бутылкой водки, кто с дефицитными продуктами и кондитерскими изделиями.

В общем разговоре за столом солировала Нина Петрова. Ей была предоставлена роль тамады, с которой она, по мнению Павлова, справилась на "отлично". За годы, прошедшие со дня их знакомства, она превратилась в настоящую секс бомбу, но при этом еще и поумнела. На все его вопросы она отвечала с юмором и тонкой иронией, например:

— Петрова, ты замужем?

— Нет.

— А почему?

— Да я и не знаю… И пробуют, и хвалят, а не берут!

Общаясь с Леной Водонаевой, он, напротив, испытывал некоторую неловкость. Она, конечно, сильно изменилась: не то, чтобы похорошела, а очень даже похорошела, и выглядела моложе своего 25-летнего возраста. От соседки Марины он уже знал, что Лена окончила факультет иностранных языков МГПИ имени В.И.Ленина, на пятом курсе вышла замуж за своего сокурсника-москвича, однако по причине бытовых неурядиц (она жила с мужем в одной квартире с его родителями) ее семейная жизнь не сложилась. Через год после рождения дочери Ани она подала на развод, забрала ребенка и вернулась в Смоленск, несмотря на хорошие перспективы поступления в аспирантуру. В разговоре с ним она призналась, что часто о нем думала и даже разыскала его московский адрес и номер домашнего телефона. Про то, что она приезжала к нему домой и познакомилась с его отцом Василием Дмитриевичем, Лена из скромности промолчала.

В половине восьмого вечера к Павлову подошел Дим Димыч и сказал, что его просит подойти к телефону какой-то мужчина, судя по голосу, большой начальник. Он подумал, что это, наверное, его старший брат Сергей, с которым он уже успел пообщаться по междугородному телефону, дождавшись, когда тот вернется из отпуска, но когда он взял трубку и услышал знакомый голос Юрия Николаевича Цибикова, ноги его подкосились и он почувствовал, что ему не хватает воздуха.

— Завтра, в 9.30. встречай меня в городском аэропорту. Тем же бортом я вернусь в Москву. Пока ситуация под контролем. Следи за собой и не поддавайся панике, — сказал Цибиков и после этого в трубке раздались короткие гудки.

Павлов вышел на лоджию и полной грудью вдохнул свежий воздух. Только что прошел сильный, но короткий дождь. Вечернее небо освобождалось от туч, позволяя заходящему солнцу бросить на землю прощальные лучи света. Где-то он уже видел такую картину с высоты окна третьего, как и сейчас этажа, но только внизу под окнами находился не вытоптанный пустырь, а аккуратно разбитые клумбы и ухоженные сосенки.

Из гостиной полились звуки флейты, зазвучала гитара, и он услышал незнакомую ему песню на стихи поэтессы Дины Пеньяранда:

"Согревая холодный песок,

встанет солнце над светлой водой,

А потом оно вновь уйдет.

на закате дня умирать.

Я покину свой милый край,

горсть земли заберу с собой.

Можешь ты загасить огонь,

только помни, помни меня".

Пела Лена Водонаева. Кто же еще?

VI

С утра над гражданским аэропортом "Южный" города Смоленска стоял густой туман. Часам к десяти он рассеялся и приподнялся. Образовалась так называемая облачность приподнятого тумана высотой 150–200 метров, через которую со второй попытки проскочил и благополучно приземлился реактивный пассажирский самолет ЯК-40.

Пассажиров, прибывших из Москвы, было немного — человек десять, а встречающих и того меньше. Через пролом в заборе Павлов въехал на автомобиле "Жигули" на аэродром и вырулил к бетонной взлетно-посадочной полосе. Увидев Цибикова, сходящего с трапа самолета, Павлов вылез из машины и помахал ему рукой.

Они поздоровались, крепко обнялись и смахнули скупые мужские слезы. Цибиков сказал, что у него в запасе около часа, и предложил куда-нибудь недалеко отъехать, чтобы не привлекать к себе внимание. Через тот же пролом в заборе Павлов вырулил на шоссе и, проехав три километра, остановился на обочине у березовой рощи и заглушил мотор. Накрапывал мелкий дождь, поэтому из машины они решили не выходить.

Коротко расспросив Павлова о его житье-бытье, Цибиков перешел к основной теме. Начал он с печального известия о том, что похороны Игоря Юрьевича Ситникова состоялись 9 августа на сельском кладбище в Подмосковье, неподалеку от больницы имени В.И. Яковенко, в которой он работал. На опознание своего сына Цибиков прилетел в Брест 4 августа и пробыл там несколько дней.

Невинно убиенного доктора Ситникова обнаружили польские пограничники, так как поезд Москва-Варшава успел пересечь государственную границу. Вагон, в котором произошло преступление, естественно, был отцеплен от состава, и начались следственные мероприятия. Проводник вагона пан Кшиштов был обнаружен с переломанными ногами возле железнодорожного полотна на советской территории, и его сразу взяли в оборот органы госбезопасности. Между советской и польской стороной начались переговоры о совместном расследовании. Следствие, по словам Цибикова, еще не закончилось.

Далее, он сообщил, что двое подозреваемых: проводник вагона пан Кшиштов и гражданин Ермаков, — содержатся в следственных изоляторах, причем, первый в Бресте, а второй в Терасполе. Третий подозреваемый — гражданин Горбунков — объявлен в международный розыск. Его фоторобот, составленный по описаниям свидетелей и подозреваемых, разослан по всем приграничным отделениям советской милиции и польской полиции.

— Вас Наденька Навротилова узнала, а моего сына Игоря, вероятно, приняла за меня, — сообщил Цибиков самую неприятную для Павлова новость.

— Кто же убийца?! Ермак? Проводник? Зачем?! — растерялся Павлов, и, в свою очередь, рассказал Цибикову о том, как он нашел на полу купе брошенный убийцей пистолет Макарова с глушителем, вытолкнул из вагона проводника и на ходу спрыгнул с поезда вслед за ним.

— Это вы правильно сделали, что выбросили проводника на территории СССР. На допросе пан Кшиштов сознался, что работает на польскую контрразведку, и что принял вас за советских шпионов, — похвалил Павлова Цибиков, и тот сразу почувствовал глубокое облегчение.

— Значит, убийца — профессионал. Убив Игоря, он бросил пистолет, чтобы меня подставить и спровоцировать международный скандал?! — подумал Павлов, и почувствовал, как у него защемило сердце.