Борис Крылов - Цвет невидимки

Серый пиджак в машину садиться не стал. Поздоровавшись с Васильевым, он поинтересовался, а не увидит ли тот в течение ближайших двух часов генерал-майора, и получил утвердительный ответ. Тогда он достал из внутреннего кармана конверт и попросил передать его лично в руки генерал-майора. Васильев заверил его, что именно так и поступит, предложил подвезти, но серый пиджак категорически отказался, сославшись на занятость.

Игорь кинул пальто на заднее сидение и стал внимательно наблюдать, что будет дальше делать этот потешный серый человек. Тот вышел на площадь, остановил вторую по счету машину и был таков. Васильев следил за серым костюмом и, когда тот отвалил, завел мотор и спросил:

— И где вы только у себя в Питере таких выращиваете?

— А я был уверен, что это ваш!

— Вегетарианского не держим, — сообщил Саша, выезжая на площадь. — Вот ты — совсем другое дело.

— Куда мы едем? — спросил Игорь.

— В поселок Розово. Ты там никогда не был?

— Нет, но наслышан, кто там дома строит. — Игорь внимательно посмотрел на Сашу Васильева: они уже больше четырех лет не работали вместе. Раньше их можно было бы назвать дружбанами, но вот ответит ли Сашка на его вопросы сегодня? Если нет, то лучше и не задавать. Конечно же, не промолчит и не увильнет, но вот окажется ли это правдои? Старые связи старыми связями, дружба — дружбой, но что реально происходит в Москве сегодня? Какие указания капитан Васильев получил от генерал-майора Кирьякова? Ладно, стоит рискнуть и спросить напрямик: — Так что у вас позавчера произошло? Или мне к Кирсу подкатиться с этим дурацким вопросом?

— Я тебе сам все расскажу. Зачем его лишний раз «по-маленькому» беспокоить, — язвительно произнес Васильев. — Мы ведь не на прогулку едем.

— А что там, в этом Розово? — удивленно переспросил Игорь.

— Сам увидишь. — Голос Васильева стал теперь другим, рассудительным, но жестким. Он больше не видел причин острить и ерничать. — В лесу пятерых положили. Били, как на стрельбище по мишени «бегущий кабан». Сегодня вовсю твердят, что двое раненых, что про нападение знали заранее, что в машине за спиной Кирса сидели «куклы», что Кире в курсе того, кто это был…

— Когда тебя собираются ударить, бей первым, — напомнил Игорь любимые слова Кирса.

— Вот и я о том же. Он сам нас этому учил, но сейчас игру какую-то затеял. Так мне кажется.

— А зачем ты мне это говоришь? — спросил Игорь.

— А затем, что и сам не хочу вляпаться, и тебя предупреждаю: будь осторожен и осмотрителен. Забудь на какое-то время, что ты его племянник. Не нравится мне все это. Не на прогулку едем, — повторил он. — А у тебя какие сведения?

— Нам вчера приказ зачитывали о дополнительных дежурствах. Гарлин распорядился от лица Кирса. После того как сообщили, что в перестрелке с террористами «где-то в районе Садового кольца» пострадали пятеро опытных бойцов.

— Никакой перестрелки не было, — категорически отверг Васильев, — а про утро рассуждать вслух запрещено. Имей в виду. Чтото произошло и какие-то неопределенные пятеро пострадали. И еще — я тебе ничего не говорил.

— Но я вчера видел запись официального заявления.

— Вот только в эфир ее почему-то не пустили.

После этого они минут на десять замолчали. Игорь думал, что за бред он сейчас услышал насчет «запрещения говорить вслух». А о чем думал собеседник, он мог только догадываться. Наверное, о том, а не сказал ли лишнего. Ведь даже попросил сделать вид, будто молчал всю дорогу.

Никаких выводов с чистого листа-лица Сашка Игорь сделать не мог. Оно изменилось, и отнюдь не в лучшую сторону. Ряху он себе отъел такую, что глазки напоминали поросячьи, а нос превратился в картофелину. Да и стрижка-ежик не улучшала общего впечатления.

После гнусной паузы Сашок принялся долго рассказывать Игорю о погоде и том, как и почему было основано поселение в Розово. И всего лишь за минуту до того, как остановиться, он сообщил Игорю, для чего именно они сюда приехали. И почему именно он привез его сюда.

— Я ведь теперь Сашок и по кликухе, и по званию. Приходится с одним ухарем местных клиентов окучивать, а кто не платит — информацией делится. Такая, братан, работа. Надоело — словами не передать.

2 апреля, 23:15

Склон — то ли холма, если смотреть вверх, то ли оврага, если смотреть вниз, — начинался у моста через безымянную речушку и уходил в сторону от дороги метров на четыреста, а дальше терялся во мгле. Серебристая змейка воды струилась где-то далеко внизу и растворялась в вечернем тумане, поглотившем противоположный пологий берег. Игорь убедился в этом лично, ненадолго спустившись к воде. Там беспорядочно, как иглы непричесанного дикобраза, дыбились во все стороны голые, но уже набухшие почками кусты, окруженные плотными сухими зарослями пустырника, полыни и зонтиками борщевика. Из воды ровным забором торчал лысый прошлогодний камыш. Свежей зеленой травы не было даже в низине, тем более ее не было на склоне, где и сухая-то прошедшим вечером выгорела вчистую.

Игорь посмотрел налево и чуть вверх: свет многочисленных фар теребил серо-коричневый склон; невозможно было понять, идет ли мелкий противный дождь или от земли все еще поднимается дым. Минувший день, как уже похвастался Саша Васильев, был удивительно жарким, первым действительно жарким днем запоздалой весны; сухих дней за последние две недели было много, но вот теплый выдался впервые, именно поэтому до захода солнца и наступления вечерней сырости полыхнуло стремительно и безжалостно.

Резко похолодало совсем недавно, с четверть часа, но похолодало крепко, поэтому Игорь начал интенсивно, чтобы не «прихватило» мышцы, ходить по склону кругами и делать умное лицо. Данная роль всегда давалась ему легко и не требовала длительной подготовки.

Он остановился, еще раз старательно потянул носом: пахло чем угодно — сыростью, бензином, прелыми листьями, пивом, навозом, дешевыми духами, — но только не гарью, которой и не должно было пахнуть. Вопервых, огонь резвился на склоне часа тричетыре назад. Во-вторых, взвесь, кружившаяся сейчас в лучах фар и на первый взгляд напоминавшая частички золы, в действительности была тончайшей моросью. Ветер, дувший вдоль русла речушки, которая где-то неподалеку, в темноте, впадала в красивейшее Розовское озеро, приносил с многокилометровой водной глади промозглую сырость.

Раньше, как рассказал Игорю Саша, на берегу озера располагалась одна из крупнейших в Европе свиноферм, но когда коммунисты дали деру, следом за ними разбежались колхозники и свиньи. Через год после смены власти умные головы старательно выскребли свинские домики и продали садоводам свинское дерьмо, а сами домики частично снесли, частично сожгли, после чего на холмах вокруг озера начали возводить трехэтажные коттеджи. Новопоселенцы в собственных мясомолочных продуктах не нуждались, поэтому выращивали цветы, отдавая особое предпочтение розам, так что стародавнее название деревушки — Розово — к середине девяностых начало себя оправдывать.