Олег Койцан - История Разума в галактике. Человек. Женщина: Исповедь Истерички.

Я помню. Когда вплотную к нам, наконец, приблизились скалы, и от ветра осталось жалкое дуновение, а между нами и скалами было еще полтораста шагов живого, дышащего, голодного царства лишайников – сотня метров смерти, – верной смерти, разделенной узким, и на глазах все сужающимся, тающим на глазах клином смерти вероятной: тропинкой из серой пыли, поглощаемой и справа, и слева неподвижно-спокойной гладью цвета свинца и цемента. И тогда, все, все впереди меня бросились бежать. Я, набрав полные легкие воздуха, рванулась следом. Не дыша, пробежала, пролетела в мертвом, неподвижном воздухе последние сто метров до скал. Бросились на камень. Преодолела, штурмом взяла каменную осыпь у их подножия. Оказалась на склоне – сначала пологий, потом все более крутой, но, все равно, почти не сложный подъем. Помню, как метались тени под ногами: вперед-назад, вперед-назад, назад-вперед – так, словно солнце взбесившись, скакало по небу с «Юга» на «Север» и с «Севера» на «Юг». Туда-сюда, сюда-туда, с одного полушария «планеты» на другое, и обратно, но не было ни возможности, ни времени задрать голову, взглянуть вверх. (А может, все это были галлюцинации? Одна гигантская галлюцинация?!) Две трети пути вверх позади, и тут же я наткнулась на бешенный, чуть не сбросивший меня вниз, порыв холодного ветра. (Что по моему разумению, в принципе невозможно! Откуда тут что берется!?)

Проползли последние метры, прорвались сквозь ветер, продрались наверх. Вывалились на каменное плато, увидели Незнакомца, умчавшегося вперед, устремились вдогонку. Увидели, как он опустошал одну из фляг, выливая вниз Лесной Сок. Увидели, как столкнул следом сани – целиком, вместе с поклажей. Видели, как бросился сам, и исчез в туче водяных брызг!

Брызг!? Больше, кажется, не было задавленных страхом, измочаленных усталостью людей. Мы с воплями кинулись следом! К нему и вниз. Свалились как были, в чем были в эту очищающую, освежающую прохладу. В тепловатую воду лужи, скопившейся в небольшой каменной чаше, скорей всего после прошлого ночного дождя – дензифицирующая ванна для шестерых и их скарба – окунулись с головой. Мальчишки здесь же, в воде, избавились от опротивевших рюкзаков, оставив их кувыркаться здесь же – в воде. Плевать! Истощенные, выползли на берег, совали ненавистные маски. Распластались на прохладном камне под освежающим ветерком.

Он выкарабкался на сушу следом за нами, оставив сани, рюкзаки в воде.

А плевать! Плевать, что сани утонули в воде с верхом, а рюкзаки неприкаянно дрейфовали по ее поверхности. Черт с ними! Ну их!

Он выкарабкался следом ?! Именно в то мгновение я почувствовала… Нет! – Я душой ощутила: что он… он вовсе не бог, не сверхсущество, а человек. Всего лишь человек – пусть сильней, выносливей, стремительней любого из нас, – но человек.

Я задремала, почти уснула, когда его голос вернуть меня к мирским тревогам. Найти пещеру для ночлега?! Нет, нет! Это невозможно! Вставать и, еще куда-то идти! Это выше наших сил! Лучше уж умереть тут, быть съеденным не сходя с места, чем через силу тащиться еще куда-то.

Тут я уснула. Немедленно провалилась в сон, и спала вполне спокойно и с чувством выполненного долга.

Глава 4

Перечитала прошлые три главы. По большей части – так себе. Не блещу.

Не сочень внятно, не правда ли? А местами так запутано, что дальше некуда. Но по-другому я не умею. – Увы! Как я говорила Вам уже раньше, я литераторша не настоящая, а по необходимости.

Постараюсь дальше не быть такой мелочной в подробностях... и подробной в мелочах.

Я проснулась оттого, что замерзла. Одежда, пропитанная потом, не грела, а ветер сильно посвежел. Да и солнце заметно клонилось к закату.

Тело ныло, тело горело, тело стонало. Мышцы ныли от непривычных нагрузок. Кожа, натертая просолившейся от пота тканью, горела. Но! Но, от жажды во рту пересохло до горечи. Но: бока, намятые камнем, протестовали все громче и громче. Но главное, услышанное только теперь, после жалоб тела: неподалеку что-то шумно двигалось, – совсем рядом, но вне моей видимости!

Хотелось бы сказать: «Я молниеносно взвилась на ноги» - но это-то и не так. Увы: я, кряхтя, приподнялась на локтях и, стеная, приняла сидячее положение. Этого, впрочем, оказалось достаточно, что бы обозреть всполошивший меня предмет. (Моя готовность к столкновению с неожиданным и опасным, просто очаровательна, – не правда ли?)

Незнакомец (а это был он) возился у вытащенных из воды, и уложенных рядышком – бок о бок, рюкзаков. Похоже, он разбирал нашу поклажу. Сани уже были пусты, а их бывший груз аккуратными рядами покоился подле их полозьев. В отдалении, в той стороне, откуда мы пришли и куда сейчас дул ветер, скособочились два, видимо подмокших в воде, тюка. В одном находилась еда, а в другом одежда – но наверняка утверждать не возьмусь. Рядом с ними валялся целлофановый пакет, помнится, в такие же наш Незнакомец укладывал саженцы Леса. На сколько я могла разглядеть, этот пакет был на треть заполнен чем-то сморщенным, почерневшим… местами совсем обугленным, а местами раскисшим в фиолетовую студенистую на вид, жижу. Хотя... в этой грязи еще угадывались останки Лесного растеньица. Как близка от нас была смерть!

Взгляд в сторону вещей аккуратно сложенных. Там, заботливо отставленные в сторонку, тихо покоилось два (не три!) полиэтиленовых пакета. Сквозь их прозрачные стенки ясно были видны пусть немножко потрепанные, пусть чуток привядшие и малость сморщенные, но вполне живые Росточки Леса.

То, что надо!! Возле себя я обнаружила фляжку. Тяжеленькая, соблазнительно булькающая. Спасибо за заботу. ТАКАГО внимания от Него я и не чаяла. Вот уж от кого таки не ожидала!

Я лихорадочно отвинтила крышку, жадно припала губами к горлышку. На вкус – гадость, но жидкая гадость, и главное, удивительно быстро утоляющая жажду.

Итак, я попила воды и согрелась. То есть ветер, конечно, был все таким же стылым, и злобствовал не в меру. Но теперь я сидела – мое туловище выбралось из тени. А, оказавшись наполовину под теплыми солнечными лучами, я быстренько согрелась. Вставать не хотелось. Но этого от меня никто пока не требовал. За то, как раз появилось время подумать.

Во первых, пожалеть себя. Я выползла не на тот берег, на который следовало. Нет, нет, тогда все было в порядке: мне было не жарко и не холодно, а в самый раз. И ветром почти не пахло. Но теперь солнце естественным путем сместилось по небосклону и заметно опустилось к горизонту. Ветер тоже немного сменил направление и стал холодней. И вот: я оказалась в тени и под открыто злобствующим ветром. Тем временем, остальная компания, укрытая от сбесившегося воздуха самородным каменным заборчиком, и устроившись на самом (в данный момент) солнцепеке, все еще мило спала. Прелестно.