Николай Дашкиев - Зубы дракона

Солнце зашло. Чарли курил, сидя у открытого окна. Во дворе разговаривали люди. Радиоприемник в гостиной горланил какую-то немудреную песенку. На освещенной площадке под окном лежал огромный пес, он изредка поднимал голову, прислушиваясь, все ли в порядке.

Все вокруг было обычным и мирным. Даже Чарли забыл о своей тревоге. Какой там Майкл Хинчинбрук, какая там диверсия!.. Просто несчастные случаи. Мало ли взрывается двигателей и вспыхивает эпидемий! Нужно забыть обо всем и отправиться к Майе.

Бертон встал, с наслаждением потянулся, сладко зевнул не от желания спать, а от приятной истомы, которая иногда охватывает переполненное энергией, сильное, здоровое тело. Он не услышал тонкого свиста, прозвучавшего возле уха. Однако заметил, как об стенку, ковырнув штукатурку, ударился какой-то небольшой предмет.

Чарли нагнулся, стараясь разглядеть, что это такое, и вдруг побледнел. Пуля! Пуля из пневматического ружья или пистолета.

Теплый кусок свинца прилетел издалека и уже не смог бы причинить большого вреда. Но Бертон испугался, словно наступил на мину, которая вот-вот взорвется. Он прыгнул в сторону, выключил в комнате свет и, прижимаясь к стене, выглянул в окно.

Над оградой имения, далеко и высоко, очевидно на дереве, мерцал тусклый красный огонек. Вспышки отличались одна от другой своей продолжительностью, и мозг Бертона, привычно фиксируя сигналы, расшифровывал их.

— Д… р… а… к… о… н…

Чарли закрыл глаза, бросился на кушетку, держа в руке пистолет.

"Дракон"!.. Шеф зовет своего подчиненного, и на зов нужно ответить немедленно. Только теперь уже не спасешь себя такой покорностью: Хинчинбруку нужен помощник до тех пор, пока задание не будет выполнено. А потом…

Обезумевший Бертон выбежал из комнаты. Он с радостью отрекся бы от симпатий Сатиапала, распрощался бы о привлекательными перспективами и ушел прочь отсюда, если бы бегство не казалось еще страшнее будущей кары.

Его не пугали ночные джунгли. Имея в руках оружие, можно защититься от зверей. Но Майкл Хинчинбрук беспощаднее и хитрее любого хищника. Он выследит, вынюхает, догонит…

Конечно, Чарли Бертон приписывал Хинчинбруку сверхчеловеческие качества. Но ведь запуганному человеку свойственно преувеличивать опасность, обращать возможное в неизбежное. Хинчинбрук же сумел полностью покорить своего помощника, сломать его волю, превратить Чарльза в своеобразное подобие кролика, который пищит от страха и невольно ползет в прожорливую пасть питона.

Бертон нервно прохаживался вдоль ограды имения в поисках спасения, а непреодолимая сила тянула его взглянуть еще раз туда, в чащу леса, где мигал сигнальный огонек. Только взглянуть, узнать, что нужно Хинчинбруку. А там видно будет…

Так, уговаривая себя, Чарли постепенно отходил от ограды в сторону дворца, а потом ускорил шаги и в свою комнату вбежал, будто за ним кто-то гнался.

Нет, огонек мелькает до сих пор!.. Майкл Хинчинбрук тонкий психолог, он знает: Бертон ответит рано или поздно. Чарли не мог сослаться, что не заметил сигналов: поспешно выключив свет после выстрела из пневматического ружья, он положил начало молчаливому разговору.

"Дракон"… "Дракон", — шептал Чарли, тоскливо поглядывая в окно.

Красноватый огонек моргал. Рождаясь в потайном фонаре, луч легко пробегал расстояние в несколько сот ярдов, попадал на сетчатку глаза человека, вызывал сложные физико-химические процессы и врывался в его мозг как воплощение чужой воли, как категорический приказ. Луча никто не перехватит, он столь узок, что его можно видеть только по прямой линии. Но и перехваченный, он не многое расскажет посторонним: что значит единственное зашифрованное слово из арсенала мифологии?

Чарли чувствовал, что каждая вспышка сигнальной лампочки отзывается острой болью в голове. Становилось невыносимо. Бертон протянул руку к выключателю настольной лампы.

Он хотел сначала просигналить только одно слово — "Йес" "да", но потом решил, что не стоит. Когда комната осветится, Хинчинбрук сразу же схватится за бинокль. Достаточно стать против окна и кивнуть головой. Уж что-что, а движение головы он заметит.

И действительно, едва загорелся свет, как красноватый огонек над лесом погас на несколько секунд, а потом заморгал еще быстрее.

— Пятнадцать дробь три… Семь дробь четыре… — шептал Чарли, поспешно царапая поломанным карандашом на обложке какой-то брошюры. — Один дробь три…

Шифровка лаконична: "Завтра за границей имения надо получить игрушки".

Чарли долго сидел над бумажкой, потом медленно разорвал ее, сжег и подошел к окну. Как и первый раз, он ответил молчаливым движением головы, заявляя, что подчиненный вновь покоряется своему начальнику.

К великому удивлению, ночью Бертон спал спокойно, проснулся бодрым и даже веселым. Он знал, что будет делать. С Хинчинбруком следовало вести двойную игру, ставкой которой будет жизнь одного из них. Не помогать шефу, нет, а, наоборот, тайком вредить, чтобы рыжий хитрец не похитил тайн Сатиапала… Встретиться с Майклом? Что же, можно и встретиться. Теперь это совершенно безопасно. Только как и где?

Сатиапал заметил странную перемену в настроении Чарли. Но веселость сына не утешала, а угнетала старика, и этому были свои причины.

Накануне вечером Сатиапал случайно увидел, что Майя вышла из своей комнаты и долго туда не возвращалась. Профессор послал к Бертону старого Джоши отнести книгу. Джоши доложил, что книгу он положил на стол, а сагиба в комнате нет.

Неужели Чарли назначил ей свидание? Брат сестре? И не поэтому ли у Майи сегодня такой удрученный вид и тени под глазами?

Сатиапал тайком вздохнул, поднял голову и с показной озабоченностью сказал:

— Чарли, не согласитесь ли вы сопровождать Майю в небольшое путешествие?.. Я давно собирался послать ее с поручением к господину Лаптеву. Да и она, думаю, хотела бы посмотреть, как работает экспедиция. Для нее полезно… Но вас я не отпущу, нет. Вы только довезете ее до Навабганджа.

Сатиапал внимательно смотрел на Чарли, ища в его лице отражения чувств, которые бы его предали. Бертон с большой радостью откликнулся:

— Отчего же? С большой охотой… Вот только… только…он замялся. — Мне лучше не показываться среди людей. Ведь мою голову оценили во сколько-то там рупий…

Майкл Хинчинбрук мог гордиться своим учеником: тот хорошо усвоил, что шпион никогда не должен забывать о своей роли. И рад бы, мол, но…

Но Сатиапал тоже играл свою роль. Он не забывал, что Чарли не может выехать за пределы имения. Вот и хорошо! Майя поедет сама, встретится с Лаптевым, и…

Даже себе Сатиапал не признавался, что хотел бы видеть свою дочь женой Лаптева. Такой вариант лучше любого другого помог бы разрешить сложную дилемму, да и Майе, очевидно, жилось бы неплохо.