Генри Каттнер - Исполнение желаний

Металлический корпус часов стал тускло-серым.

— Эй, вы! — вскричал Келвин.

— Если вы воспользуетесь этим устройством,

предназначенным для установления контакта с человеком из

будущего, вам обеспечены здоровье, слава и деньги, — быстро

произнес робот — Вы будете счастливы, насколько может быть

счастлив человек этой эпохи. С помощью моего устройства вы

решите все свои проблемы… включая ваши отношения с

Тарном. Минуточку.

Существо попятилось и исчезло за висевшим в палатке

азиатским ковром, которому никогда не пришлось побывать

восточнее Пеории (2).

Стало тихо.

Келвин перевел взгляд со своих облинявших часов на

загадочный плоский предмет, лежавший у него на ладони.

Размером он был примерно в четыре квадратных дюйма (два на

два) и не толще изящной дамской сумочки, а на одной из его

боковых сторон находилось углубление с утопленной в нем

кнопкой.

Он опустил этот предмет в карман и, сделав два шага

вперед, заглянул за псевдоазиатский ковер, но ничего не

обнаружил, кроме пустого пространства и хлопающих на ветру

краев разреза в холщовой стенке палатки. Судя по всему,

робот улизнул. Келвин выглянул через прорезь. Снаружи на

ярко освещенной пристани Приморского парка шумела толпа

гуляющих, а за пристанью, вся в серебристых искорках,

колыхалась черная поверхность Тихого океана, простираясь

вдаль, где за невидимым сейчас изгибом прибрежных скал

мерцали огоньки Малибу.

Келвин вернулся на середину палатки и огляделся. За

украшенным резьбой шкафом, на который ему несколько минут

назад указал робот, спал крепким сном какой-то толстяк в

костюме свами (3).

Он был мертвецки пьян.

Не зная, чем еще заняться, Келвин снова чертыхнулся. Но

вдруг обнаружил, что думает о ком-то по имени Тарн, который

был андроидом.

Хиромантия… перемещение во времени… межвременная

связь… Нет, этого быть не может! Защитное неверие словно

одело его сознание в непроницаемую броню. Такого робота, с

которым он только что разговаривал, создать невозможно.

Уж это Келвин знал точно. Это не прошло бы мимо его

ушей. Он же репортер, верно?

Разумеется.

Затосковав по шуму и людской суете, он отправился в тир и

сбил несколько уток.

Плоская коробочка жгла ему карман. Матово-серый

металлический корпус его часов жег память. Воспоминание о

том, как ему сперва опустошили мозг, а затем изъятую

информацию вернули на место, огнем пылало в сознании.

Вскоре выпитое в баре виски обожгло ему желудок.

Он покинул Чикаго из-за назойливого рецидивирующего

синусита. Самого что ни на есть обыкновенного синусита. А

вовсе не потому, что страдал галлюцинаторной шизофренией, не

под влиянием исходящих из стен голосов, которые его за

что-то укоряли. Не потому, что ему мерещились летучие мыши

и роботы. То существо не было роботом. У всего этого есть

какое-то наипростейшее объяснение. О, несомненно.

Здоровье, слава и богатство. И если…

«ТАРН»!

Эта мысль молнией пронзила его мозг.

А за ней сразу же последовала другая: «Я схожу с ума!»

Ему в уши забормотал чей-то голос, настойчиво повторяя

одно лишь слово: «Тарн… Тарн… Тарн… Тарн…»

Но голос рассудка полностью заглушил это бормотание.

Келвин тихой скороговоркой произнес:

— Я — Джеймс Келвин. Я репортер, пишу статьи на

оригинальные темы, собираю и обрабатываю информацию. Мне

тридцать лет, я не женат. Сегодня я приехал в Лос-Анджелес

и потерял квитанцию на свой багаж. Я… я собираюсь еще

немного выпить чего покрепче и потом снять номер в

каком-нибудь отеле. Как бы там ни было, а здешний климат,

кажется, уже немного подлечил мой синусит.

«ТАРН», — приглушенной барабанной дробью прозвучало почти

за порогом его сознания. «ТАРН, ТАРН».

«Тарн».

Он заказал еще выпивку и полез в карман за мелочью. Его

рука коснулась металлической коробочки. И он тут же

почувствовал, как что-то слегка сдавило ему плечо.

Он инстинктивно оглянулся.

Его плечо сжимала семипалая паукообразная рука… без

единого волоска и без ногтей… белая и гладкая, как

слоновая кость.

Единственной, но всепоглощающей потребностью Келвина

стало страстное желание до предела увеличить расстояние

между собой и обладателем этой омерзительной руки.

Но как это сделать?

Он смутно сознавал, что стискивает пальцами лежащую у

него в кармане плоскую коробочку, как будто бы в ней — его

единственное спасение. А в мозгу билась лишь одна мысль:

«Я должен отсюда бежать». И он нажал на кнопку.

Чудовищные, невыносимо чуждые мысли того существа из

будущего, бешено закрутив его, вовлекли в свое течение. Не

прошло и секунды, как могучий отточенный ум блестящего

эрудита из невообразимо далекого будущего столь необычным

способом был принужден решить эту внезапно возникшую у него

в мозгу проблему.

Келвин получил сведения сразу о трех способах

транспортировки. От двух, как неприемлемых, он отказался:

авиамотокресло человечеству, видимо, еще только предстояло

изобрести, а квирление, для которого требовался сенсорный

шлем с антенной, вообще оказалось выше его понимания. Но

третий способ…

Суть его уже начала стираться из памяти. А та рука

продолжала сжимать ему плечо. Келвин мысленно ухватился за

полученную информацию, которая грозила бесследно исчезнуть,

и отчаянным усилием воли заставил свое сознание и тело

двинуться по тому неправдоподобному пути, который подсказало

ему воображение человека из будущего.

И он, обдуваемый холодным ветром, очутился на улице,

по-прежнему в сидячей позе, а между его спиной и тротуаром

была пустота.

Он шлепнулся на землю.

Прохожие на углу Голливудского бульвара и Кауэнги не

очень удивились, узрев сидевшего на краю тротуара смуглого

худощавого мужчину. Из всех только одна женщина заметила,

каким образом здесь появился Келвин, да и то полностью

осознала это, когда уже была далеко.

Она сразу же поспешила домой.

С хохотом, в котором звучали истерические нотки, Келвин

поднялся на ноги.

— Телепортация, — проговорил он. — И как мне удалось это

проделать? Забыл… Трудновато вспомнить, когда все

позади, верно? Придется снова таскать с собой записную

книжку. — И чуть погодя: — А как же Тарн?

Он в страхе огляделся. Уверенность в том, что ему нечего

бояться, он обрел лишь по истечении получаса, за которые

больше не произошло ни одного чуда. Келвин, бдительно ко

всему присматриваясь, прошелся по бульвару. Тарна нигде не

было.

Он случайно сунул руку в карман и коснулся холодного