Герберт Циргибель - Время падающих звезд

К чему это может привести? думал я. Следовательно, и якобы «бессмертный» Ме тоже был бы всего лишь звеном в бесконечной цепочке процессов развития. Я хотел задать Ауль вопрос, когда на табло что-то задвигалось. Она снова уменьшила картинку, отчетливо было видно Юпитер, и рядом с ним двигалась светящаяся точка.

— Метеорит, — сказала Ауль. — Наш центр рассчитал, что он после трех следующих оборотов вокруг Солнца столкнется с шестой луной. Поэтому мы уничтожаем его заранее.

Едва Ауль закончила предложение, как светящаяся точка за долю секунды превратилась в огненный шар. После этого она пропала.

— Ее испарили, — сказала Ауль. — Такое часто происходит. В определенные месяцы большие потоки метеоритов достигают окрестностей Юпитера. В таких случаях мы применяем облучение поверхности…

Я почувствовал легкую головную боль. Прогулка и возвышенные полеты в немного утомили меня. Ауль хотела показать мне еще станцию наблюдения. Поэтому мы искали таксу, который вынюхивал что-то у роботов, лаял на них и вообще вел себя в высшей степени несдержанно. Мои энергичные крики он оставил без внимания, и когда я хотел взять его, он убежал. Я напрасно приманивал его, у него был бзик.

Ауль и я попытались теперь загнать его в угол. Зажатый с двух сторон, Вальди вдруг запрыгнул на узкий выступ, который возвышался из стены. Было видно красные и белые кнопки. Ауль крикнула что-то, в страшном волнении — было уже поздно.

Раздалось оглушительное громыхание, зал затрясся, все было так, словно шестой спутник трескался. Со стен посыпались искры, огоньки то вспыхивали, то снова гасли, дрейфующей яркие шары колыхались вверх-вниз словно воздушные шары в порыве ветра. Пол дрожал подо мной, я потерял устойчивость. В падении я увидел, как Ауль подбежала к выступу и отшвырнула вниз Вальди, который пытался взобраться туда своими кривыми лапами. В ту же секунду стало тихо. Вибрация прекратилась, все снова стало как прежде. В наступившей тишине я слышал только хныканье Вальди, который чувствовал себя несправедливо наказанным.

Я поднялся, растерянно посмотрел на Ауль. Она была бледнее смерти.

— Могло быть и хуже, — только сказал она.

— Господи, боже мой, что это было, Ауль?

Она спокойно ответила: «Собака прыгнула на ускоритель. Еще десять секунд, и шестой спутник сошел бы со своей орбиты. У луны есть свои планетарные двигатели. Ме все рассчитал, любой риск был учтен». Она улыбнулась и саркастично добавила: «Только о таксе он не подумал».

Эти слова прозвучали как злая шутка. У меня дрожали колени. У меня было такое ощущение, что я находился внутри атомного реактора, который в любой момент мог взорваться. Ауль взяла Вальди на руки, гладила его и успокаивающе говорила с животным. Затем она передала мне таксу и отдала распоряжения роботам.

— Действительно, все в порядке, Ауль? — испуганно спросил я.

Она лишь кивнула.

Вальди смотрел на меня своей плутовьей мордой, словно хотел сказать: Ну, господин хороший, как я снова проделал это? Я поставил его на пол, крепко держал в руке поводок.

— Невоспитанная, глупая собака, — возмущался я я, — по твоей вине вся Солнечная система была на волоске от катастрофы. С этого момента ты больше не выйдешь из сада.

Меня больше не интересовало посещение оптической обсерватории. У меня до сих пор сердце оставалось в пятках. Ауль теперь тоже поспешили вернуться. Она опасалась того, что отца могли разбудить толчки. Мы поторопились покинуть зал.

Наше волнение оказалось беспочвенным. Отец Ауль лежал в своей постели, мирно храпел, казалось, даже во сне посмеивался над всеми законами Вселенной. Упало всего лишь несколько горшков и кувшинов.

— Я чувствую себя здесь неуютно, — сказал я. — Мысль жить посреди вулкана, кажется мне жуткой. Небольшая ошибка в вашем энергетическом центре, и шестая луна, возможно, превратится в солнце. Ваши меры предосторожности несовершенны.

— Они совершенны, — заверила Ауль, — мы только не учли собаку. Конечно, шестая луна может также и превратиться в солнце. Она бы растопила лед на Юпитере и сделать его пригодным для жизни следующим поколениям…

— Я не вижу в этом ничего смешного, Ауль.

— А я не вижу ничего жуткого в том, чтобы жить здесь. Жутко только то, что не поддается расчетам — такса, например. Он плохо запрограммирован. Мы научим его тому, что он должен слушаться и больше не должен покидать сад.

Я почувствовал зуд на коже и списал это на перенесенный испуг. Также снова появились легкая головная боль. Ее невозмутимость побуждала меня к противоречию.

— Молодая такса не поддается программированию, — сказал я, — возможно, это можно проделывать с людьми…

— Все можно запрограммировать, — поучили меня, — даже твою маленькую собаку. Даже червя, мышь, любое насекомое и даже электрон можно запрограммировать.

— Прекрасно, — уступил я, — так должно быть. Но программировать значит еще долго не мыслить самостоятельно. Массовым воздействием программировали целые народы для войны…

— Я знаю это от отца. Те, кто выжил, станут умнее и будут основательнее думать.

Она сказала это так холодно и деловито, как будто она сама в этот момент была компьютером. Я крепко привязал Вальди и пошел в соседние помещения. Ауль последовала за мной. И здесь тоже попадали горшки и кувшины. Я собрал ногой осколки и подумал: Что она за существо? Она никогда не смогла бы принадлежать к Земле, ее родиной всегда будет оставаться это физическое Нечто, которое она называет «Квиль». Она анализирует жизнь, она ее не любит. Возможно, с ее точки зрения это правильно. Такие ощущения, как сочувствие, печаль или негодование не могли были быть привнесены сюда, чрезмерная роскошь, которая может стать даже опасной для жизни. Они уже давно заменили ощущения чем-то другим, наверное, логикой или не знаю чем…

Я вдруг почувствовал ее руку на моем плече, услышал ее шепот: «Я точно знаю, что сейчас происходит в тебе. Именно поэтому я хочу вернуться с тобой на Землю. Я хочу все делить с тобой: твои мечты и надежды, твой страх и печаль, твой гнев и твою любовь. Поверь мне, я буду как все…»

— Ты будешь несчастлива, Ауль. Что могла бы дать тебе Земля?

— Тебя.

— Незапрограммированного?

— Такого, какой ты есть.

Мы сели на нашу кровать. Ее слова подняли мне настроение, заставили забыть прошлое. Я поцеловал ее. В ее страстных объятиях я снова почувствовал начал чесотку на коже.

— Звездочка, здесь есть муравьи?

— Да, маленькие по неосторожности доставили несколько муравьиных яиц в комке земли. Почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто так, мне как раз это пришло в голову.

Я почесался украдкой. Надеюсь, они не доставили сюда по неосторожности еще и клопов и блох…