Герберт Циргибель - Время падающих звезд

Передо мной снова закрылось отверстие. Наша беседа подошла к концу?

— Желаю тебе хорошего пребывания на Земле, — объявился Ме еще раз, — Толком и основательно всё обдумай.

В помещении стало темно, цветные точки на стене потухли. Я сел, ждал. Его слова словно шторм звучали во мне. Однажды, в чем я был уверен, я снова буду сидеть здесь — на другом уровне, как выразился Ме.

Слева от меня разделилась стена, оба робота, которые были похожи на плотву, проплыли на своей повозке внутрь, чтобы доставить меня обратно на транспорт. Я сел на нее и подумал: Ауль будет рада. Вместе мы прочешем Вселенную, подслушаем у природы все ее тайны. В эти минуты мне казалось, что я держал в руках ключи от вечного счастья.

Ауль не так сильно удивилась невероятному существованию своего уважаемого коменданта, как я ожидал. Гораздо больше, чем этот феномен, ее волновало наше неожиданное, предстоящее расставание. Несмотря на то, что она пыталась скрыть свое смятение, печаль о моем неожиданном прощании с ней выдавали глаза и звучание ее голоса. Мои заверения в том, что через семь дней я предприму обратное путешествие, она приняла к сведению со скепсисом.

Нам осталось немного времени, чтобы остаться наедине. Нам нужно было дождаться Фритцхена, который сопровождал меня. Он уже был на пути к нам на втором транспорте вместе с Вальди.

Мы были одни, выставили команду. Лежанка была такой узкой, что нам приходилось прижиматься друг к другу. Долгое время каждый думал о своем. Я обдумывал заранее, представлял себе мое прибытие и озабоченно думал о том, как я мог объяснить Йоханне мое долгое отсутствие. Ауль же, напротив, волновала лишь только одна мысль о моем возвращении.

— Ты уже далеко отсюда, не так ли? — озабоченно спросила она.

— В мыслях я с тобой, Звездочка, — солгал я.

Она знала, что я сказал неправду. Страх, после этих месяцев снова стать одинокой, возможно потерять меня навсегда, побуждал ее постоянно к новым и мрачным прогнозам: но я же всего лишь слабый человек, который не смог бы ничего обжаловать; было бы лучше, если бы мы никогда бы не познакомились; я не должен фантазировать, что она будет тосковать по мне или что-то в этом роде.

Я мог сопереживать ее настроение, поэтому я постарался переключить ее на другие мысли.

— Звездочка, — сказал я, — я буду всегда буду помнить тот день, когда мы познакомились. Я никогда не забуду, как ты неожиданно, словно сказочная фея, появилась передо мной из ничего…

— Я даже верю этому. Ты будешь вспоминать об этом и развлекать этим других…

— Думай, что хочешь, — хладнокровно сказал я. — Когда я вернусь и меня перепрограммируют, я превращу тебя в негативную величину из антиматерии.

Она не откликнулась на мою шутку. Позже она сказала очень деловито: «Когда пройдет действие концентрата, не ешь снова столько много жареного картофеля».

Я пообещал последовать ее совету.

— Вечером я попробую понаблюдать шестой спутник в телескоп. Может быть ты сможешь подать мне световой сигнал…

Она согласилась с моей потешной идеей и объяснила, по какой причине это невозможно. Затем она добавила: «У тебя будут дела поважнее, чем смотреть на Юпитер. На твоей планете тебя ждут перемены».

Я сделал вид, что не услышал ее намек. «Почему вообще нельзя увидеть транспорт зрительно или засечь его радаром? На орбите Земли есть космические объекты, наверное, за это время запустили даже космическую станцию — они, наверняка, заметят нас, когда мы подлетим».

По ее лицу пробежала вялая улыбка. Она объяснила мне то, что я давно уже знал. Электронные устройства поглощали каждый принятый импульс. Видеть или слышать можно только, если посланный сигнал вернется к отправителю. Лишь дважды эта мера предосторожности намеренно не была задействована — этой случайности я был благодарен за приключение всей моей жизни.

После того, как Ауль объяснила мне это, она продолжила:

— В принципе не важно, засекут вас или нет. Ты мне как-то сказал, что невозможно забыть Землю. Согласно твоим замечания относительно шестого спутника, который ты даже называл чертовым, Земля покажется тебе раем. Твои многочисленные жены будут тебя баловать…

Она была неуклонна. «Женственность» определяла в эти прощальные минуты ее мысли и чувства. Я поцеловал ее.

— Ангел, Звездочка, волосы Береники, сколько мне тебе еще говорить, что у меня нет жен! У меня есть только ты, потому что даже моя жена за это время свыкнется с моим отсутствием. Конечно, есть некоторые проблемы, когда я вот так вдруг встану перед ней. Мне прямо сейчас должна прийти в голову хорошая отговорка, потому что моя жена ревнивая как пингвин…

— Что такое пингвин?

— Снежная птица.

— И она ревнивая?

— Я не знаю, я предполагаю это.

Она глубоко вздохнула, и это было похоже на душераздирающую жалобу.

— Звездочка, маленькая, глупая, смышленая лунная девочка, будь же наконец разумной и порадуйся со мной. Эти семь дней действительно важны для меня. Я в конце концов, как метко заметил Ме, существо общественное. Следовательно, у меня есть социальные обязательства по отношению к другим. Не будет же моя жена оплачивать мои долги? Eще необходимо сделать выплаты, холодильник куплен в кредит, нужно рассчитаться за квартплату, и в фонд страхования нужно перечислить годовой взнос…

— Что за страхование? — прервала она меня.

— Страхование жизни. Я замаскирую мой отлет таким образом, чтобы поверили, что со мной произошел несчастный случай — при самоубийстве же они не заплатят…

Ауль сразу начала смеяться.

— Это смешно, — фыркнула она, — Страхование жизни — кто страхует вам жизнь?

Я постарался объяснить, ей взаимосвязь, но она не могла или же не хотела понять меня.

— В каком измерении ты вообще живешь? — разочарованно заворчал я.

Совершенно серьезно она ответила: «В пятом».

— Так, в пятом. Мне хватает трех, чтобы понять заключение договора на страхование жизни. Можешь ты мне объяснить, что еще может быть кроме длины, ширины и высоты?

— Еще очень много», поучили меня, «существуют, к примеру, периодические и апериодические пульсационные пространства. Структура пространства меняется с возрастающей скоростью. Также играют роль силовые поля и временной фактор…

— И еще есть пятое квиль-пространство и третье гиперборальная террастия…

— Это уже из области математики, — развеселившись сказала она. — На самом деле стремление к более объемлющим измерениям не так уж и трудно понять. Для низшего организма мир состоит только из одного или двух измерений. Червю, например, для своего существования достаточно только длины и ширины, сперматозоиду достаточно одной длины, в него заложена программа движения по прямой линии по направлению к женской яйцеклетке — следовательно, он живет в одном измерении…