Герберт Циргибель - Время падающих звезд

Нет, это был не сон, и доказательство тому лежало передо мной, невольная весточка из космоса. Я еще прекрасно помню сказки моего детства; великаны, гномы и волшебники покоились в моем подсознании. Не о таких ли невероятных случаях сложены сказки и легенды? Редкий камень или отшлифованный кристалл раскрывал тому, кто нашел его, что грядет, делал его богатым и могущественным. Мое ночное приключение показалось мне чуть ли не сказкой, и снова разожгло мою фантазию Они вернутся, сказал я себе, сегодня или завтра, когда-нибудь. Тогда я пойду к ним, заранее подготовившись. Я кивну им и отдам таинственный предмет…

В этот день после полудня я впервые после долгого времени выполнил всю работу по дому с невозмутимым спокойствием. Я вымыл скопившуюся за последние дни посуду, вычистил кухню, и все время видел из окна краем глаза луг.

Когда солнце зашло за лес, уже ничто не могло удержать меня в доме. Я прихватил с собой табуретку и поставил ее таким образом, чтобы хорошо обозревать окрестность. Из лужицы неподалеку раздавалось кваканье лягушек. Я мог насладиться помимо лягушачьего концерта полыхающим вечерним небом на горизонте.

Находка лежала в кармане моего пиджака, тяготел надо мной словно кошмар. У меня не было особого плана, я надеялся на случай. Все казалось мне таким простым, все абсурдность моей затеи — вполне нормальным явлением. В эти часы я боялся только одного, что нагрянут гости. Знакомые из города уже давно вынашивали планы, нагрянуть неожиданно, сделать мне сюрприз. Получилась бы весьма неловкая ситуация. В конце концов, не мог же я сказать им: «Нельзя ли потише, я с минуты на минуту ожидаю пришельцев из космоса…»

В этом был гротеск: я ни с кем не мог поделиться моими впечатлениями. Возможно, физики или химики могли определить, что моя находка имеет внеземную природу. Если пришельцы, несмотря на ожидание не вернутся, я мог передать предмет специалистам. А если они действительно вернутся? Я представлял себе, как они идут через луг, и их комендант держит в руке оливковую ветвь или какой-нибудь еще символ мира. Может быть, он склонился бы передо мной и произнес: «Приветствую тебя, брат по духу. Мы уже знаем, что из всех землян ты самый достойный. Мы прибыли из созвездия Плеяды …»

Перестань морочить себе голову, приказал я самому себе. Не было никакого повода, считать данные обстоятельства забавными. Что скрывалось за этими таинственными ночными посадками? Почему они не наладили официальных дипломатических отношений с Землей? И почему их до сих пор не засекли с помощью радаров? Они разработали специальные экраны? Чем больше я об этом думал, тем больше у меня возникало вопросов, на которые я не мог найти ответы.

Еще кое что не выходило у меня из головы… Опасны ли эти существа? Не говорила ли их тайная посадка о том, что они что-то замышляли? В любом случае, свидетельствовало ли научное, техническое развитие также и о высоких моральных устоях? Что, к примеру, если разум с другой планеты видит в нас только варварских существ? Что известно нам о жизненных процессах на других планетах? Техника, наука, нравственная зрелость — это ли не самые современные реактивные самолеты, напалм, спаляющий города и деревни, загрязнение плодородной почвы? Фашистские орды еще и с других планет? Жуткое зрелище. С другой стороны — маленькие попрыгунчики вчера ночью не производили впечатления агрессивных существ. Круг моих размышлений замкнулся.

Вспыхнули первые звезды, Вега поползла к зениту, оглобля Большой Повозки указала на юго-запад. Прибыли ли они с одной из этих солнечных систем?

У меня в ногах мурлыкал Пеппи. Он был ласков, запрыгнул мне на колени, потоптался и свернулся в клубок. Исчезни, котяра. Ты прекрасно ловишь мышей, и при этом приятно согреваешь по ночам, но сейчас ты нежеланный гость. Несколько позже я услышал какое-то шуршание. Кот спрыгнул вниз, и отправился на охоту за калориями. Вместо него появились новые нежданные гости. Действие мази от комаров ослабевало, жужжащие иголки приготовились к атаке, отправили разведчиков, которые вонзили свои жала в мои уши. Я остался сна месте, давал самому себе оплеухи и думал: другие принесли науке большие жертвы; Скот погиб, когда открыл Южный полюс, Амундсен потерпел катастрофу в Северном море, полеты в космос тоже принесли жертвы — сдаться ли мне комарам?

Я с удовольствием бы рассмеялся, настолько идиотским казалось мне все это. Кот, визит из космоса, комары, и Что-то тяжелое оттягивает карман жакета. К счастью, что никто не мог видеть меня и читать мои мысли.

Большая звезда созвездия Лебедя находилась в зените; за деревьями мерцало созвездие Андромеды. Час настал. Я обеспокоился, встал, сделал несколько шагов. На лугу снова растекался туман. В самой середине этого ковра, сотканного из облаков, что-то двигалось… Это были косули. Стадо паслось, чавкало, прислушивалось. Я часто любовался ими прежде, но сейчас эти возмутители спокойствия были мне в тягость. Мгновение я колебался, прогнать ли их, бросив в них камнем, но кто-то меня опередил.

Косули на какой-то момент словно окаменели. Потом они вприпрыжку помчались мимо меня и исчезли в чаще леса. Тонкое, едва слышное жужжание разливалось по воздуху. Я затаил дыхание. Далеко впереди туман кружился в воздухе, распавшийся на мелкие частицы, испаряясь поднимался выше. Кроме этой завесы тумана ничего не было видно. Оказавшись в тупике, я уставился на облачную пелену, которая медленно опадала. Я прихватил с собой полевой бинокль. Мой взгляд впился в дымку, из которой вырисовывались очертания металлического диска.

То, на что я надеялся, но едва ли ожидал, стало реальностью. Мною овладели противоречивые чувства, я заставлял себя успокоиться, выжидал. Моя рука обхватывала тяжелую находку в кармане. На сей раз на находились на несколько большем расстоянии от Маник Майя. Сейчас, когда они действительно прибыли, все показалось мне самим собой разумеющимся, Как я мог хотя бы на мгновение усомниться в этом? Моя рука задрожала, когда я убрал бинокль. В стенном шкафу есть валерьянка, вдруг пришла мне в голову нелепая мысль. Возле объекта снова двигались маленькие существа. Я положил бинокль на стул, у меня было такое ощущение, что ноги мои налились свинцом. Какой это был путь! Самый долгий и самый тяжелый в моей жизни. Я держал свою находку в руке словно трофей. На полпути я ясно увидел их возле корабля, разглядел и трап.

Когда нас отделяли уже пятьдесят-шестьдесят метров, они меня заметили. Я застыл на месте, думая: «Сейчас они снова спрячутся и взлетят». Действительно, они собрались в кружок и, кажется, совещались. Я забыл о своем намерении просто так подойти к ним. Я ни с места не сдвинулся. Нет ни коменданта, ни оливковой ветви, мы просто глазели друг на друга.