Герберт Циргибель - Время падающих звезд

Изображая удивление, он изрек: «В таком случае, я совсем не знаю Риту. Она не раздумывая взяла у тебя часы? Между нами, мне кажется это неприличным. С каких пор она берет деньги?»

Его коварные намеки на деревенскую красотку расстроили меня. Я перестал убеждать его, взял с полки звездный календарь и погрузился в числовые данные о покрытиях Луны. Гиз рассказывал о своих коровах и о новостройке — коровнике. Когда он заметил, что я его не слушаю, он разозлился:

— Тебе обязательно читать эту чепуху прямо сейчас? Лучше покажи мне Венеру в твой телескоп, она находится сейчас как раз над нами.

— Это не Венера. — проворчал я отсутствующе. Согласно таблице Луна закрывала в ближайшие дни целый ряд звезд. Я пробежался глазами по названиям и успокоился, когда обнаружил слово «leo» — латинское обозначение созвездия Льва. Семнадцатого числа Луна пройдет мимо этой звезды; еще семь дней …

— Что случилось? — осведомился Гиз, когда заметил мою довольную улыбку. «Ты нашел что-то важное?»

— Да, я знаю, в каком месте будет находиться Луна семнадцатого числа. Этот день будет самым важным во всей моей жизни.

— У вас — интеллектуалов все-таки не все порядке с головой, — услышал я в ответ, — Если бы ты хотя бы мог предсказывать погоду … Я уже рассказывал тебе о том, что буду строить первый коровник, полностью управляемый электроникой? Четыреста пятьдесят голов скота, механическая очистка и подкормка, сток помоев подземный …

В двадцать три часа пятьдесят семь минут и три секунды начиналось покрытие Луной. Итак, они совершат посадку сразу после полуночи. От одной мысли об этом я будто опьянел. Через семь дней ты вступишь на борт космического корабля и, может быть, сделаешь виток вокруг Земли. Какое событие! Вообще-то я никому не мог ставить в упрек, если мой рассказ воспримут как шутку или плод моего воображения. Даже старшеклассник в наше дни мог описать посадку на Луне или на Марсе — это все из области возможного и представляемого, этому были примеры. Однако, представить себе других разумных существ во Вселенной — было из области запредельной всяческому опыту. Должно быть и я сам еще несколько дней назад отреагировал бы как Гиз. То, что увидел и пережил, было похоже на сказку.

— Главная проблема — это очистка коровников, — поучал меня Гиз. — Чистые коровники — здоровые животные. Через год-два, приятель, мы сможем экспортировать больше говядины.

Его болтовня не доходила до меня. Я думал: Они наверняка не употребляют в пищу ничего вроде гуляша или говяжьего рулета, у них на борту должны быть какие-либо концентраты. Вероятно, они уже постигли тайну фотосинтеза, превращение солнечной энергии в углеводород. Сотни подобных задач они должны были решить, прежде чем отважиться на освоение глубин Вселенной. Как же мы все-таки далеки от таких полетов …

Мой гость приподнялся. Левой рукой он нервозно пошарил в кармане куртки. Оттуда послышался звон монет. «Я хочу знать, что с тобой случилось сегодня», — проворчал он расстроено, — «Сначала у тебя шарики за ролики заходят, и ты твердишь про космонавтов, затем вдруг сразу интересуешься Луной. Ну, я потопал …» Он посмотрел на часы. «Вот, и еще одна половина ночи позади. Пока я не забыл, хорошенько выспись сегодня, не наблюдай слишком долго за звездами. Послезавтра мы начинаем сенокос на лугу. В три смены, днем и ночью, четырнадцать дней кряду. Ночью, тало быть, будет немного шумно …»

Раскаты грома верно испугали бы меня не так сильно. Об этом я не подумал: каждый год в это время на лугу грохотали тракторы. Я подумал о нашей договоренности. «Я не понимаю», заикаясь начал я, — «Уже послезавтра? Ты мог бы подождать с этим еще четырнадцать дней …

— Урожай важнее искусства, — получил я в ответ, — Сено означает мясо, а в этом году мне понадобится много корма …

— Вальтер, у тебя же есть и другие луга. Двадцать километров отсюда трава так же высоко растет, как и здесь, — клятвенно заверил его я, — Почему бы тебе не начать сенокос там?

Он истолковал мое предложение иначе, подумав, что мне помешал бы ночной шум. «Заткни уши», — посоветовал он мне, — «Рано или поздно траву скосят. Через четырнадцать дней все будет позади. Надеюсь, что погода останется сухой.

Я застонал. Всему пришел бы конец, если бы Гиз сейчас начал косить траву. Я налил ему коньяк, попросил присесть и заговорил так, как будто от этого зависела моя жизнь. Он без проблем начал бы сенокос в другом месте. Для достоверности я прибег ко лжи во спасение: я жду визита из-за рубежа, гости, которые хотят отдохнуть на Маник Майя. Когда я заметил, что он начал колебаться, я предложил ему делать за него канцелярскую работу, ведь я знал, насколько обременительна для него была писанина, и что он вот уже несколько месяцев подыскивал себе бухгалтера.

Его лицо засияло, мое предложение заинтересовало его. Но Гиз был пронырлив, прикинулся, что решение дается ему с трудом. «Ну да, начать где-нибудь еще — как ты себе это представляешь? Такое изменение маневра расстроит мой план…»

— Два, три дня я мог бы перепечатывать все для тебя.

— Гм… — пауза, напряженное раздумье, — Сейчас как раз подлежат к исполнению расчеты заработной платы. Ты бы смог этим заняться?

— Сделаю, Вальтер.

Он наморщил лоб. «Ну, я ведь не чудовище», — покровительственно заключил он, — «И мне бы не хотелось, чтобы у твоих гостей были бессонные ночи — откуда, кстати, эти иностранцы?»

— Из Монголии, — соврал я, не долго думая.

Он уважительно кивнул. «Я тут вспомнил еще, что нужно напечатать протокол последнего общего заседания. Шесть копий! Ну ты знаешь, совет по сельскому хозяйству … Им же нужно что-то читать, чтобы оправдывать свое жалование.»

— Я все сделаю, Вальтер, не беспокойся.

— Потом еще надо бы ответить на всякого рода письма от поставщиков, прямо беда с ними. Ты должен их поторопить. Ты бы мог начать прямо завтра с утра?

Этот вымогатель пользовался ситуацией, взвинчивал свои требования все выше и выше. Я со всем согласился и вычистил бы даже, попроси он меня об этом, его коровники. Гиз был очень доволен своей сделкой, которая ему ровным счетом ничего не стоила и приносила неожиданные преимущества. Он самодовольно потирал руки. Я не завидовал его дешевому триумфу. Позже, когда он попрощался со мной и сидел на мотоцикле, он спросил: «Теперь честно, Ганс, ты действительно подарил Рите свои часы?»

— Нет, — сказал я, — я потерял их, когда ходил за грибами.

— Какая небрежность! — прокричал он сквозь рычание своего мотоцикла, — хотя возможно кто-нибудь найдет их и передаст СПК. Он помахал мне рукой и напомнил еще раз, чтобы я не опаздывал в бюро.

На лугу вздымался туман. Небо было слегка затянуто облаками, похоже, погода менялась. Я пожелал себе иметь такого собеседника, которому я смог бы доверять, который верил бы мне. Но я должен был в одиночку справиться со всем этим и ждать. Семь дней — бесконечная пропасть времени.