Юрий Нестеренко - Приговор

густое серо-белесое облако, скрывавшее и башню, и прилегавшую к ней

часть стены. Слышно было, как что-то падает и сыплется; с каждым

каскадом таких звуков от основания облака по земле расползались новые

клубы пыли. Но вот, наконец, пыль осела и дым развеялся.

В стене одной из самых мощных и неприступных крепостей, когда-либо

построенных за всю историю Империи, зиял широченный пролом по всей

высоте. Двадцать пять ярдов стены в той ее части, что примыкала к башне,

попросту рухнули, обратившись в бесформенную груду каменных обломков.

Кто-то рядом восхищенно выругался самыми грязными словами, и я не

уверен, что это был простой солдат. Но оказалось, что это еще не все.

Юго-западная башня кренилась в сторону обрыва — сперва медленно, затем

все быстрее, словно подсеченное лесорубом дерево. По ее стенам бежали

трещины, из кладки вываливались камни… Затем ее основание, уже

черневшее проломами, словно сложилось, проваливаясь внутрь себя, и почти

сорокоярдовая башня, махнув на прощание грифонским флагом на верхней

площадке, с грохотом обрушилась в пропасть. На фоне этого

величественного зрелища донесшиеся до нас вопли тех, кто падал вместе с

ней, казались каким-то неуместным писком. Над обрывом поднялись новые

тяжелые клубы седой пыли, столь непривычной зимней порой.

Не успели зрители прийти в себя от этой картины, как Йорлинг вновь

махнул рукой, и тут же громко протрубил рог. К образовавшейся бреши

устремились основные силы: впереди — сотня огнебойцев, за ними — обычные

спешившиеся кавалеристы с мечами и топорами. Стрелки-дальнобойцы в

штурме участия не принимали (в узких коридорах и на лестницах замка

длинноствольное оружие не имело смысла), однако половина их уже заранее

выстроилась напротив ворот, вторая бежала сейчас занять позицию напротив

пролома — дабы пресечь любые попытки вылазки или бегства.

Я опустил взгляд и заметил, что упавший на меня камешек все еще

лежит на спине Верного. Я протянул руку стряхнуть его и тут понял, что

это вовсе не камешек. Взяв его двумя пальцами в перчатке и поднеся к

глазам, я убедился, что понял правильно. Это была обгоревшая последняя

фаланга человеческого пальца с обгрызенным ногтем на конце.

Последние штурмующие еще бежали вверх по склону холма, а изнутри

замка уже доносились сухие щелчки выстрелов и отрывистые разрывы.

Взрывались, конечно, уже далеко не столь мощные заряды, как те, что были

в бочонках. Многие в передовой сотне были вооружены не только

четырехствольными огнебоями, но и металлическими шарами, наполненными

порошком вперемешку с гвоздями и острыми кусками металла. Это тоже было

моим изобретением. Взрыв такого шарика не мог разрушить каменные стены

замка, но вполне годился как для того, чтобы высадить запертую дверь,

так и для того, чтобы, пользуясь очаровательным армейским жаргоном,

"зачистить" находящееся за дверью помещение (хотя кровь и куски

разорванных тел повсюду как-то плохо ассоциируются у меня с чистотой).

Признаться, у меня была надежда, что, убедившись воочию, какой

страшной силой располагают атакующие, гарнизон капитулирует практически

сразу. Однако звуки боя все не прекращались, и грифонские флаги

продолжали развеваться на башнях. Видимо, взаимная ненависть и

остервенение были слишком велики. Хотя, наверное, играл роль и тот факт,

что многие защитники Греффенваля попросту не знали, что происходит. Они,

конечно, слышали грохот и почувствовали, как от страшного удара

содрогнулся весь замок, но из их коридоров и галерей можно было

взглянуть наружу в лучшем случае через узкие бойницы, а то и вообще

никак.

Из некоторых бойниц заструился дым. Очевидно, в замке начались

пожары. Я нервничал все больше. Что, если огонь вспыхнет рядом с

тюрьмой, и узников не успеют освободить раньше, чем они задохнутся? Или

если тюремные двери будут высаживать с помощью порошка и

перестараются… Я должен быть там! Я не могу доверять этим солдафонам,

я должен вытащить Эвьет лично, и чем скорее, тем лучше! Но — вокруг

охрана герцога, в чьи функции входит охранять и меня. До сих пор они

берегли меня от внешних угроз, но грань между защитником и конвоиром,

между обеспечением безопасности и лишением свободы, слишком размыта. Что

они будут делать, если я сейчас поскачу на холм? Ну, допустим, они не

успеют меня остановить — но я в любом случае буду вынужден оставить коня

во дворе замка (или даже перед разрушенной стеной — Верному опасно

перебираться через груду обломков, он может сломать ногу), и, если

Ришард отдаст такой приказ, выбравшись обратно, окажусь без

транспорта…

Над замком косо поднимались все новые султаны дыма. Может быть,

поджоги устраивали сами защитники, пытаясь хоть так задержать

неумолимого врага. Языки пламени выплеснулись из бойниц юго-восточного

бастиона; еще через несколько минут серебряно-черный флаг на бастионе,

уже едва различимый в дыму, пополз вниз. Тот, кто его спускал, очевидно,

здорово рисковал, что пожар отрежет ему путь к возвращению; был ли это

жаждавший награды йорлингист, или надеявшийся купить таким образом

помилование грифонец? Остававшаяся снаружи часть львиной армии встретила

это зрелище радостными криками.

Пока все были увлечены пожаром и капитуляцией бастиона, я осторожно

подавал коня в сторону. Без суеты и резких движений (каким бы сильным ни

было мое желание действовать быстро) я за пару минут оказался вне

герцогской свиты и кольца охраны. Ришард, похоже, совсем забыл о моем

существовании, несмотря на то, что происходившим на его глазах разгромом

старого врага он был обязан исключительно мне. Вот и хорошо. Я увидел,

как герцог обращается к своим приближенным, указывая в сторону

надвратной башни; очевидно, он желал перебраться поближе к воротам к

тому моменту, когда штурмовая группа откроет их изнутри. В принципе,

никто не мешал Ришарду просто спокойно сидеть и ждать, пока к нему

притащат Карла, живого или мертвого, а не лезть на рожон, лично въезжая

во вражеский замок, где всегда может найтись недобитый меткий стрелок -

но Йорлинг понимал, что каждый его сегодняшний шаг попадет на скрижали

истории, и, как и я, не желал довольствоваться пассивной ролью, хотя и

по иным причинам. Я, только что с таким старанием отделившийся от его

группы, мог бы вновь последовать за ним, уже двинувшим коня в

северо-восточном направлении. Однако я не знал, сколько еще времени

уйдет у штурмующих, чтобы взять под контроль второй бастион и надвратную