Сергей Казменко - Нашествие

- Не стоит, - он улыбнулся не совсем уверенно, волнение еще не прошло. - Заходите еще. Приятно побеседовать с новым человеком.

Он был мне почти симпатичен, и я улыбнулся ему в ответ, закрывая за собой дверь. И он, кажется, говорил совершенно искренне. Кроме того момента, когда речь зашла о том, чем именно можно прижать его. Наверное, он не ответил бы и на вопросы, зачем и кому это было бы нужно. Но и того, что он рассказал, было достаточно, чтобы существенно изменить представление об этом деле. Впрочем, этого следовало ожидать - иначе не имело смысла вообще заниматься расследованием.

Но сразу к геофизикам я не пошел. Вдруг вспомнил, что с самого "Лонготора" ничего не ел, если не считать этого несчастного сухарика у Рубаи, а время уже близилось к полудню. Есть вдруг захотелось зверски, и я не стал подавлять голода - за едой можно было обдумать ситуацию, это не было потерей времени. Я высветил план базы, нашел кафе совсем неподалеку от лаборатории химиков и двинулся в его сторону.

Базу они отгрохали с размахом, пожалуй, излишним. Хотя если учитывать перспективу, это и неплохо. В полусотне метров под поверхностью безжизненного высокогорного плато разместились под защитой внешней оболочки химическая и геофизическая лаборатории, вспомогательные производства, склады, жилые помещения и служба управления. Несколько тоннелей связывало базу с вынесенными на всякий случай на несколько километров в сторону транспортным и энергетическим блоками, и на поверхности оставались лишь площадка для планетарного транспорта и павильон над шахтой для приема капсул. Обычная мера безопасности для защиты среды от воздействия человека и защиты человека от воздействия среды. Надежная, проверенная столетиями система. Которая не сработала на Джильберте.

В кафе почти все места оказались занятыми, и я с трудом отыскал свободное. Отгрохали такую базу, а поесть спокойно негде, с раздражением думал я, пробираясь между серыми тенями имиджей, закрывавших занятые столики, к голубому огоньку, горевшему над свободным местом. Но раздражение мое улетучилось почти мгновенно, потому что напротив сидела Катя Рыленко и с изумлением смотрела на меня.

- Добрый день, Катя, - сказал я, усаживаясь. - Вот уж не ожидал тебя здесь встретить.

- Ты? - сказала она. - И в этой форме?

- А по-моему, мне идет, - я оправил куртку, сдул с левого плеча невидимую пылинку. - По крайней мере, так говорят все мои знакомые.

- Они тебе льстят.

- Тоже неплохо. Значит я этого заслуживаю, - я вдруг заметил, что улыбаюсь. Улыбаюсь не от того, что играю роль, не от того, что пришло время улыбнуться. А просто потому, что мне вдруг стало хорошо. Или почти хорошо.

- Взбучки ты заслуживаешь? Куда ты пропал?

- Я три года провел в плену у мохнатых спрутов планеты Гираш. Они кормили меня сушеными лягушками и грозились выкрасить с ног до головы зеленкой, если я напишу тебе хоть строчку.

- Несчастный. Рисковать, конечно, не стоило, - она не удержалась и слабо улыбнулась. - Ну а здесь что ты делаешь?

- Тс-с-с, - прижал я палец к губам. - Секретная инспекция от Галактического упавления питания. Проверяю качество кухонь, - я бросил взгляд на панель справа, - АКМ-16Д. Поступили сведения, что некоторые экземпляры очень плохо готовят сушеных лягушек. Но этого никто не должен знать, иначе мне крышка. За мной уже охотятся.

- Да ну тебя, - она, наконец, засмеялась. - Только аппетит испортишь, - правда, судя по тому, что она заказала, аппетита у нее и так не было. Да и смех быстро оборвался - так, будто она вспомнила о чем-то, что не допускало смеха. - Ты давно прибыл?

- Утром. И с тех пор ничего не ел. Кроме одного сухарика домашнего приготовления.

- Тогда ешь, не буду мешать. Только не заказывай при мне сушеных лягушек.

- Мне просто смешно, - сказал я, делая заказ. - Ты выглядишь так аппетитно, что рядом с тобой можно обойтись без первого.

- Ну уж нет, на первое я не согласна, - она снова улыбнулась, но улыбка быстро погасла.

- Тогда на десерт, - сказал я по-прежнему весело и беспечно. Но это было уже игрой, я снова перестал быть самим собой, снова вошел в роль. И только внешне был совершенно беспечен и рад встрече. Но мозг уже работал, я уже знал, что ее не было в списках персонала на Кабенге, и мнемоблоки тут же подтвердили это знание. И сразу же на душе снова стало тревожно и холодно.

- А ты здесь давно? - спросил я.

- Уже полгода.

- Ну и как - нравится?

Она еще больше погрустнела, опустила глаза. Сказала тихо, не глядя на меня.

- В общем, неплохо. Хотя как-то непривычно временами. На практике все казалось значительно проще. И не думалось, что бывает... вот так.

- Ну, сравнила, - мы познакомились с ней как раз во время этой практики, что у них была после третьего, кажется, курса. Я был в отпуске на Сигре-4, немного расшибся во время перехода через перевал Свена и попал в клинику как раз тогда, когда там работали практиканты. Потом мы довольно часто встречались и на Земле - но только до Джильберты. - А ты работаешь здесь, на базе, или на одной из станций?

- На базе, конечно. Для работы на станциях нужно не меньше года стажа.

- Ну тогда понятно, чем ты недовольна, - кухня, наконец, выдала мой заказ, и я набросился на еду. - Работы, наверное, очень много. То палец кто порежет, а через неделю, глядишь, поступит больной с ушибом колена.

- Если бы так, - она тяжело вздохнула, опустила глаза, невидящим взглядом уставилась в стол перед собой. - Если бы так...

Я на мгновение застыл. Затем, не донеся ложку до рта, опустил ее обратно в тарелку. И улыбка исчезла с лица совершенно естественным образом, вовремя и к месту, я даже не подумал о том, что пора перестать улыбаться. В эти минуты я вдруг снова перестал играть роль, вновь стал самим собой, я позабыл даже о том, кем и для чего я сюда послан - потому что вдруг понял, что ей очень плохо. Мы были с ней вдвоем за столиком, и имидж был включен на полную катушку, так что нас все равно никто не мог видеть, и мы никого не видели только пустынную террасу на берегу какого-то дурацкого горного озера, в водах которого, как и положено, отражались заснеженные вершины - так что не было смысла играть ка кую-то роль. Она бы все равно ничего не заметила и не запомнила, даже если бы я начал писать от руки протокол допроса - а больше никто и никак не мог бы уследить за мной. Но уже потом, позже, вспоминая и анализируя этот наш разговор, я понял, что, оставаясь и здесь профессионалом, я избрал наилучшую форму маскировки - я был самим собой.

- У... у тебя что-то случилось, Катя? - спросил я, и она вдруг заплакала. Уронила голову на стол и заплакала. А я как сидел, как последний дурак и говорил какую-то ерунду как последний дурак - не помню даже, что именно. Не сразу, но мне удалось ее успокоить, и постепенно я сумел кое-что выяснить. Нет, ее никто не обидел. Нет-нет это совсем не личное дело. И вообще тут никто не виноват просто она не представляла, что не годится для этой работы. Просто таким чувствительным дурам, как она, не место там, где... А потом она вдруг перестала плакать, вытерла глаза, достала зеркальце и стерла следы слез. И сказала: