Хорст Мюллер - Сигналы с Луны

Ее маленькая изящная Петра вошла в ряды космонавтов! Соня все еще не может осознать это. Какой бы она не могла порой быть энергичной, пожалуй, не ее работа проноситься там поверху на относительно меленьком хрупком островке. Нет, она лучше останется на Земле и будет смотреть на звезды через рефрактор.

Как же все-таки уютна ее маленькая комнатка, которую она так прекрасно обставила.

Помирились ли снова Петра и Нильс? Петра должно быть уже десять часов там наверху.

Соня все больше теряется в своих снах и представляет себе, что было бы дальше, когда вокруг обрывается музыка, и она вырывается из своих мыслей.

— «Внимание! Внимание!

— Attention! Attention!

— Achtung! Achtung!

— Uwaga, uwaga!

Говорит международная радиостанция! — голос диктора звучит ужасно серьезно. — Дорогие слушатели! Мы прерываем нашу передачу, чтобы сделать важное сообщение. Пожалуйста, включите ваши телевизионные приемники! С вами будет говорить руководитель космической станции Земли профессор Козлов, непосредственно с Космос-1.»

Одним прыжком Соня проследовала к телевизору.

На экране появляется слегка наклонившийся вперед известный ученый. Перед приемниками во всем мире в эту секунду сидят люди и напряженно ждут послания из космоса.

В типографиях газет редакторы новостей остановили печатные станки. Первую страницу придется набирать заново. Телетайпы остановились. Записывающая аппаратура бездействует.

Профессор Козлов склоняет голову в знак приветствия. Тысячи телевизионных экранов передают это приветствие.

— Друзья мои, — затем начинает он, — Сегодня я пришел к вам с печальным известием из космоса. Мне совсем не хочется делать это, и все же мой долг сообщить вам об этом. Прорыв в космос принес первую жертву.

Он делает паузу, прежде чем называет имя.

— Во время съемки за пределами станции корреспондента Нильса Йенсена унесло в космическое пространство, и он бесследно исчез.

Соня с криком вскакивает. Она уставилась на изображение говорящего, словно не поняла.

Нильс, Нильс Йенсен, этот жизнерадостный парень …? Она не может поверить в это.

Она больше не слышит, что говорит профессор: о потоке каменных осколков, от которых пришлось уклониться космической станции, о выходе из строя радаров, с помощью которых с легкостью можно было бы снова определить местоположение Нильса, о судорожных поисках, мучительных расчетах, исчерпании всех возможностей — и о неудаче всех мер.

Кислорода Нильсу Йенсену хватит на десять часов. Они истекли.

— Мы будем чтить его память.

Профессор поднимается и молча замирает на месте. Мир скорбит об одном из своих героев.

Затем печатные станки продолжают работу, телетайпы тикают, чтобы передать сообщение всем.

— Бедная Петра! — думает глубоко потрясенная Соня, и слезы выступают у нее на глазах.

В безмолвном, необъятном космосе в глянце миллиардов мерцающих звезд проносится тело Нильса Йенсена. Уже несколько часов.

Долго, долго еще он будет так устремляться вперед, безмолвно, пока он, наконец, не попадет в поле притяжения другого небесного тела, возможно планеты или даже Солнца — и его одинокое странствие закончится. Но — действительно ли с ним все покончено?

Скрюченное тело движется. Нильс Йенсен приходит в себя из глубокой потери сознания и вытягивается.

Где он? Что произошло?

Проходит несколько минут, прежде чем он понимает, где находится. Голова гудит, словно хочет разорваться, и мысли не желают приходить в порядок. Но затем память постепенно возвращается.

Он попал на траекторию каменных обломков, и какой-нибудь такой космический бродяга должно быть, просвистел совсем близко от него. Да, лишь просвистел, ведь иначе он был бы не жилец.

Сколько времени он мог пробыть без сознания? Может одну минуту? Или полчаса?

Он вспоминает о станции. Верно, где же она? Он делает несколько судорожных плавательных движений и, таким образом, вращается вокруг своей собственной оси — Космос-1 исчез.

Вокруг ничего, кроме сверкающих звезд и темноты! Далеко в недостижимой дали парит слабо светящийся шар: Земля.

Он почти что не нашел ее, такой маленькой она кажется в сиянии других небесных тел. И тут его рассудок одним махом проясняется. Только сейчас он осознает свое безнадежное положение: он отдаляется — вероятно со стремительной скоростью — все дальше от Земли. И сколько часов он уже летит? Куда ему повернуть обратно? И как? Индивидуальный реактивный двигатель выгорел; во всяком случае он больше не функционирует. Рация, должно быть, неисправна: ни звука, ни даже шороха не слышно в наушниках.

— Такая, значит, твоя смерть! — думает он, — Мог ли ты мечтать о том, чтобы однажды лететь в этой темноте, бесконечно, вечно.

Насколько еще хватит кислорода? Тогда все закончится!

Он не боится этого. Ему лишь жаль, очень жаль. Какие планы он строил на будущее, какие еще задачи ставил перед собой!

И о Петре Норштедт он думает. Как он ее недооценивал! Лишь на Космосе I он понял, как ценны ее эксперименты, сколько стараний, упорства и уверенности свойственны этой исследовательской работе. А он обидел ее, тем что осмеял ее труд. В споре они разошлись. Если бы он смог снова все уладить, чтобы она сохранила о нем хорошую память!

Он не чувствует никакой боли. Ему, пожалуй, так легко и комфортно, как он редко чувствовал себя. Только дыхание дается ему с трудом. Кислород скоро закончится. Не конец ли это уже?

У него есть время, чтобы на досуге посмотреть на звезды. Не замутненные вуалью атмосферы, они светятся и мерцают из темноты миллионами огней.

Вселенная прекрасна, ужасно прекрасна. Сколько еще загадок скрывает она от людей! Когда они смогут посетить одно из этих бесконечных солнц, к которым свет прокладывает самый ближайший путь, на который требуется четыре с половиной года?

Разве это не Орион, самое красивое созвездие, которое он знает, на которое в ясные ночи смотрел еще ребенком? Тогда он хотел однажды полететь к звездам. А сегодня …

Если бы дыхание не было таким затрудненным! А, правильно, кислород заканчивается.

Он видит себя совершенно отчетливо ребенком, стоящим возле окна ловящим рукой сверкающие огоньки на небе. Разве это не Космос-1, совсем рядом с ним? И Петра Норштедт стоит в открытом люке и машет рукой. «Ты замерзнешь без скафандра!» хочет крикнуть он, но приятная усталость охватывает его. Еще раз он выпрямляется. Его взгляд обращен к Ориону. Но он его не видит. Его сознание замутняется. Все сверкающие звезды погасли.

Но он не так уж и одинок. На расстоянии в несколько тысяч километров от него летит другое тело в пустоте космоса. Его траектория проходит почти параллельно с траекторией репортера. Это не один из беспорядочно блуждающих каменных обломков, это управляемый разумными существами космический корабль.