Курд Ласвиц - На двух планетах

На все требования марсиан последовало согласие. Только капитана Кесвика и лейтенанта Прима нельзя было наказать, так как они со своим судном, пытаясь прорвать блокаду, попались в руки марсианам. Они находились в плену на Северном полюсе. Но Англии пришлось признать и новое положение в колониях. Марсиане назначили своего протектора в самую Англию.

Марсианское владычество на Земле, в лице «Полярной республики Нумэ», было признано всеми державами. Все государства добивались лучших с ними отношений. Илль был назначен президентом «Полярной республики» и резидентом Англии и Шотландии. Все это случилось без того, чтобы хотя бы один марсианин покинул воздушный корабль. В воздушном корабле, находящемся на лужайке одного из парков Лондона, принял Илль английских министров и представителей других держав. Предложенный им порядок сношения государств Земли с марсианами не встретил возражений. Марсианские посольства должны были прибыть в Берлин, Вену, Петербург, Рим, Париж и Вашингтон.

Торм занимал в Берлине две комфортабельно обставленные комнаты в отеле на Кениггрецкой улице. В первое время после своего возвращения он был героем дня, но после прибытия марсиан в Австралию и особенно с момента объявления ими войны Англии, его и Грунте, несмотря на то, что их экспедиция и была причиною всех разыгравшихся событии, почти совершенно забыли.

20-го марта, на следующий день после прибытия Илля на полюс, Торм получил две телеграммы, помеченных Кла на Марсе и датированных 2-м марта. Одна содержала только следующие слова: «Еду с ближайшим межпланетным кораблем. Твоя Исма».

Вторая была от Зальтнера и сообщала, что госпожа Торм и он получили, наконец, разрешение вернуться на Землю и рассчитывают прибыть в средине апреля. Элль также решил их сопровождать. После этих телеграмм Торм уже не получал никаких известий с Марса и, как объяснил ему Грунте, не мог даже надеяться на получение их до приезда Исмы, так как планеты находились в большом отдалении друг от друга.

Наступило 12 апреля. В Берлине готовился праздник, так как в этот день император должен был принять марсианское посольство. Под колокольный звон и пушечные залпы двигались по улицам толпы народа. Торм сидел дома. Он питал ненависть к марсианам, сделавшим почти бесплодной его экспедицию и отравившим ему радость возвращения. Он нервно ходил взад и вперед по комнате, когда в дверь постучали.

Вошел Грунте.

— Вы тоже не там, с этими дураками? Я так и думал, — встретил его Торм.

— Это позор, — ответил тот, — толпа приветствует своих поработителей.

— Мы потеряны, — продолжал он. — Я сегодня видел Илля, перед которым склоняются теперь императоры и короли. Когда он прилетал в Фридау и слезал со мною на Землю, он сгибался, пройдя несколько шагов, так как не был в силах перенести земное притяжение. А сегодня я видел, что он шел по саду канцлерского дворца, гордо выпрямившись, как рыцарь, в своих сверкающих латах. Они ухитрились сделать приспособление, парализующее силу земного притяжения. У Илля к ногам с боков прикреплены особые стержни, а над головою, на еле зримых подставках, опирающихся на плечи, колоколообразный диабарический предохранитель.

На лестнице послышался чей-то громкий голос.

— Это Зальтнер! — вскричал Торм и бросился к двери.

— Да, это я! — отвечал тот, радостно пожимая руки обоим друзьям.

— А моя жена? — был первый вопрос Торма.

— Не огорчайтесь, — сказал Зальтнер. — Ваша супруга, скоро подъедет, ведь теперь на Землю будет отправляться корабль за кораблем.

— Так она не приехала? — воскликнул Торм, бледнея.

— Она не могла ехать. Она не совсем здорова, и врач не разрешил ей сейчас путешествия.

— Она, по крайней мере, написала?

— Нет, она не могла писать, но просила устно приветствовать вас. Не беспокойтесь только, врач говорит, что она скоро будет в состоянии ехать на Землю. Правда, вам нечего беспокоиться.

Торм сел.

— А Элль, — спросил он мрачно. — Где же он?

— Он тоже остался, пока не выздоровеет ваша супруга. Он не хотел оставлять ее одну.

Торм молчал некоторое время.

— Простите, что я прошу у вас об одолжении, — сказал он вдруг, я хочу ехать на Марс.

Зальтнер и Грунте удивленно переглянулись.

— Этого вы не должны делать, — воскликнул Зальтнер. — вы разъедетесь с вашей женой.

— Здесь сейчас находится Илль. Грунте не откажется переговорить с ним и отправить световую депешу на Марс. Мы узнаем, таким образом, там ли Исма, и условимся. И если она еще не выздоровела, я поеду.

— Путешествие не представляет теперь особых затруднений. Каждую неделю отсюда отправляется воздушный корабль на северный полюс, а оттуда 15 го числа каждого месяца летит на Марс межпланетный корабль. Хотят открыть междупланетное сообщение.

— Я поеду сейчас! — воскликнул Торм.

— Ну, сейчас нельзя. Илль как раз находится во дворце, и с ним нельзя поговорить.

Грянули пушечные выстрелы. Этим возвещалось, что император вместе с полярным президентом показался народу.

Грунте встал и захлопнул окно.

Исма лежала бледная и изнуренная на своем диване Медленно выздоравливала она от тяжелой нервной болезни, которой она заболела под влиянием необычных жизненных условий, а также и душевных потрясений.

К ней вошел Хиль.

— Когда могу я ехать? — был, как всегда, ее первый вопрос.

— Как только у вас будут для этого силы, — ответил тот.

— Ах, Хиль, вы говорите мне это уже две недели. Дайте же мне попробовать!

Вам надо сперва попробовать другое: как вы будете себя чувствовать, начав здесь, у себя в комнате, понемногу принимать гостей. Вас уже много дней ждет один человек, которому я раньше не разрешал видеться с вами.

— А сегодня разрешите? — живо перебила его Исма.

Хиль улыбнулся.

— Только будьте совершенно спокойны, и только четверть часа, не больше. При этом условии я его пущу к вам сегодня.

Он вышел.

Через несколько минут вошел Элль.

Кровь слегка бросилась к щекам Исмы, когда она медленно протянула ему свою тонкую руку, которую тот с жаром поцеловал. Он не выпускал ее руки, и долго они ничего не говорили

— Вы давно вернулись? — спросила она наконец.

— Когда я узнал, что вам разрешают ехать, я поспешил сюда. Я не хотел, чтобы вы ехали одни. Но я нашел Вас уже больной. С вами нельзя было видеться.

— А вы больше не сердитесь на меня?

— Исма!

— Я была очень неправа, очень виновата… И вы теперь хотите сопровождать меня?..

— Если вы поедете, конечно. Но…

— Что такое? Скажите мне все, Элль! Вы думаете, что я никогда больше не смогу!..

— Что вы, что вы! Вы скоро будете в состоянии ехать. Нет, я думал о других обстоятельствах, говорящих против вашего отъезда.