Курд Ласвиц - На двух планетах

Она поцеловала Зэ в губы и продолжала:

— Я хочу непременно узнать, как живут на Земле, и можно ли тут нам жить.

Зэ тихо засмеялась.

— В таком корабле вполне можно жить. Я думаю, что великолепно можно жить и во дворце культора.

— Нет, я хочу испробовать, могу ли я жить среди Батов, на их родине, не как Нумэ, а как человек. Мы с тобой будем жить не в корабле, а в гостинице, как обыкновенные люди.

Зэ удивленно посмотрела на подругу.

— Что за идеи приходят тебе в голову! Ну, а земное притяжение, Ла, притяжение! Ведь если мы захотим выдавать себя за людей, мы не должны будем носить шлемов.

— А разве мы не сможем приучить себя к земному притяжению? — лукаво спросила Ла, обнимая Зэ.

— Нет, нет. Этого ты от меня не добьешся! — воскликнула та, отбиваясь.

— Слушай, — сказала Ла, обнимая ее еще крепче. — Я еще там, в Кла, подготовилась ко всему. Мне пришла эта мысль, когда я увидела модные журналы. Посмотри-ка.

И она принесла земной журнал.

— Посмотри, здесь носят такие странные шляпы с большими полями, а с обеих сторон падают ленты. Мне пришло в голову, что их можно сделать из стеллита, так что они заменят нам диабарические шлемы. А соединение проходит через ленты, которые прикреплены к плечам. А остальное совсем не будет видно, так как женские платья, у людей очень длинны.

— Это хорошо придумано. Но не можем же мы сидеть в шляпах дома и ложиться в них спать.

— Этого совсем не потребуется, В Берлине есть гостиницы для Нумэ с абарическими комнатами. Там мы и поселимся. Корабль полетит дальше, чтобы люди думали, что мы прибыли с пассажирским кораблем. А экипаж с яхтой остановится где-нибудь в предместьи, чтобы мы могли его в любое время вызвать.

— Ты все великолепно обдумала. Я, пожалуй, согласна, — сказала Зэ.

— Я очень тебе благодарна, милая Зэ, а теперь пойдем примерять шляпы.

Примерка шла под смех обеих подруг. Они решили еще, что надо будет скрыть вуалью волосы и лицо.

— Но к Эллю-то ты не в таком наряде пойдешь? — спросила Зэ.

— Я не собиралась посещать Элля. Во всяком случае раньше, чем этого потребует вежливость. А вот кого мы сперва посетим. Знаешь?

— Грунте?

Ла засмеялась. — Его, конечно, надо будет навестить. Но я думала об Исме. Мы ведь с ней все время переписывались.

— А слышала ли что-нибудь о Зальтнере? Он ведь исчез с Марса, ни с кем не простившись.

Ла схватила бинокль и начала рассматривать ландшафт. Она не сразу ответила.

— Кое-что я знаю. Он живет с матерью где-то в горах.

Со мной он, во всяком случае, простился.

Зэ видела, что рука Ла, державшая бинокль, сильно дрожала.

Обе замолчали. Яхта подлетала к германскому берегу.

В вестибюль блестящего «Отель-Марс» на Унтерденлинден вышли две элегантно одетые дамы. Когда они направлялись к выходной двери, к ним подбежал кельнер и почтительно спросил:

— Прикажете оставить места за табльдотом?

Зэ испуганно отступила назад.

Ла быстро проговорила:

— Мы еще не можем сейчас решить это.

— Прикажете подать автомобиль? — спросил швейцар.

Ла только отрицательно покачала головой.

Кельнер и швейцар переглянулись с выражением, говорившим о неслишком большом почтении к гостям.

Дамы пошли пешком по направлению к площади Оперного Театра. Они раскрыли зонтики, и их движения стали заметно свободнее и живее.

— Неужели ты собираешься есть вместе с этими Батами? Это же невозможно, — тихо сказала Зэ.

— Надо будет ко всему приучаться, хотя в шляпах этого нельзя будет сделать в гостинице. Мы зайдем в какой-нибудь ресторан.

— Все здесь мне не нравится. Все такое жалкое, маленькое, узкое, говорила Зэ. — И это — столица!

— А зато как приятно итти под этими теплыми солнечными лучами, которые не палят, как у нас. А это голубое небо с белыми облачками. Оно мне нравится гораздо больше нашего почти черного неба.

— Послушай-ка, люди говорят так громко, что слышно на несколько шагов, и как шумят экипажи на этих колесах.

— Но что это такое там, — вскричала вдруг Зэ, — смотри, сверху сидят люди, а внизу животное с четырьмя ногами. Этого я еще никогда не видала.

— Это всадники. Они сидят на лошадях. Это очень красиво.

— Нет, что ты! Они очень противные, эти животные. И как они пахнут! Пойдем, пойдем скорее дальше.

Ла уговорила свою подругу зайти в баварскую пивную. Когда они вошли, Зэ была совершенно ошеломлена запахом пива, табака, жареной колбасы и шумом людских голосов.

— Какой воздух! Этот шум, этот запах! Как можешь ты это выдерживать?

— Ничего. Мы откроем окно, — сказала Ла.

Они сели за стол. Кельнер поставил перед ними две кружки пива и принес карточку.

Зэ забавлялась. — Весь этот горшок надо выпить. Но как же это сделать? Здесь нет сифона.

Ла подняла кружку. — Мы должны пить так же, как пьют люди. — И она сделала большой глоток.

Зэ попробовала сделать то же самое, но у нее ничего не вышло.

— Где ты научилась? — спросила она Ла, смеясь. — Ты совсем подготовилась к твоему земному путешествию.

— Я, действительно, упражнялась, — ответила та. — Я решила по возможности ничем не выделяться среди людей.

— Ты говоришь это так серьезно, что этому можно в самом деле поверить. Ну, а что написано в этой обеденной карточке, которую мне приходится держать обеими руками?

Ла показала ей пальцем на одну строчку. Зэ стала читать. Это были сосиски с капустой. Об них часто говорил им Зальтнер. Зэ сразу вспомнила, как они стояли вчетвером с Зальтнером и Оссом на мостике межпланетного корабля, приближаясь, впервые для Зальтнера, к Марсу. Осс сказал, что у межпланетных путешественников есть поверье, что желанье, задуманное при приближении к Ну, всегда исполняется, если оно носит практический характер и незначительно. Зальтнер тогда пожелал сосисок. Ла и Зэ добивались от него, что это такое, но он долгое время интриговал их этой тайной и лишь много спустя объяснил, в чем состояло его желание.

Подражая южно-немецкому акценту Зальтнера, Зэ сказала:

— Я хотела бы пару сосисок с капустой.

— Это тирольки! — сказал кто-то за соседним столиком.

Они заказали сосиски.

— Я решительно не могу есть при всех этих людях и потом не знаю, как взяться, — заявила Зэ.

Ла же, повернувшись к публике спиной, откинула вуаль и спокойно принялась есть.

— Это очень вкусно, — сказала она, — это жирно и напоминает вкусом наш аль-кет. Попробуй ка!

Зэ с ужасом смотрела на нее. Она не считала себя способной на такую жертву ради человечества.

Выйдя из пивной, они взяли экипаж и велели везти себя и школу, где преподавала Исма.

Зэ смеялась. — Я страшно голодна. Я надеюсь, что Исма угостит меня завтраком.

Дрожки остановились перед домом, где жила Исма. Они перешли двор. В доме не было подъемной машины. Они с трудом стали подниматься по лестнице. Зэ все время вздыхала и удивлялась тому, как можно жить в таком доме. Наконец они добрались до двери с дощечкою: Исма Торм.