Сергей Палий - Чужой огонь

За приоткрытой дверью в спальню было видно гигантское ложе, где могли уместиться, наверное, человек пять. Простыни были смяты.

– Так ты будешь пить или нет?

– Нет. Повременю.

– Ладно, давай-ка я познакомлю тебя с остальными. – Зевс подошел к двери в ванную и громко спросил: – Афродита, долго еще собираешься плескаться?

– Выхожу, – донесся из-за двери мягкий женский голос. – Чем займемся?

– Спустимся к ребятам. Скоро Аид с Аресом должны из Нью-Йорка вернуться.

– Apec – козел.

Максим стоял, отвалив челюсть.

– Семейные разборки, – пояснил Зевс, глянув на него. – Apec недавно одного из ее любовников мочканул.

– Какие-то странные у вас отношения, – решившись, сказал Максим. – В мифах по-другому.

– Поживи с наше, – усмехнулся громовержец.

Он шевельнул рукой, и Hi-End-проигрыватель включился. Заиграла приятная музыка. Долгов не мог точно определить, но кажется, что-то из зарубежной классики.

Дверь распахнулась, и из ванной вышла Афродита. Максим даже прикрыл глаза, чтобы не видеть ее ослепительной красоты. Небрежно обмотанная полотенцем, ее фигурка вогнала бы в перманентный экстаз любого нормального мужика. «Все святые! – подумал он. – Не хватало мне только возжелать жену Ареса и любовницу самого Зевса».

– О, ты не один, – сказала Афродита, подходя к мини-бару и открывая бутылочку с вермутом. – Привет, Максим. Присоединишься к нашему фуршету сегодня?

– Наверное, – растерянно ответил Долгов. – Откуда вы обо мне знаете?

– Зевс рассказывал.

Максим посмотрел на громовержца.

– Я изучил несколько кандидатур на роль консультанта, – развел руками тот. – Ты оказался наиболее оптимален.

– Усреднен, – прошептал Максим.

– Усреднен? Хм… Можно и так сказать. Афродита осушила бутылочку и закрылась в спальне.

– Все-таки попробуй отбросить свою неуверенность и ответить на два вопроса, которые сам озвучил, – произнес Зевс, подходя ближе. Долгов почувствовал, как от него пахнет дорогим одеколоном. – Есть ли выбор? И важны ли слова?

– Выбор… В частности или в целом?

– Это принципиально?

– Не знаю… – Максим удивленно поднял брови. – Пожалуй.

– Тогда – в целом.

– Думаю, скорее да, чем нет.

– Почему?

Долгов почесал правую щеку, ответил, чувствуя себя студентом на экзамене:

– Ведь судьбы нет…

– Хитрец, – погрозил пальцем Зевс, разворачиваясь на каблуках. – Твой ответ звучит с интонацией вопроса.

Максим виновато ухмыльнулся.

– Если ты думаешь, что я тебе скажу, есть ли судьба или нет, то глубоко заблуждаешься. Я понятия не имею. – Громовержец рассмеялся. Долгов вздрогнул от этого перекатистого смеха. – Значит, ты считаешь, что выбор есть. Стало быть, человечество может избежать тех неприятных перспектив, что я ему пообещал?

– Боюсь, что не может, – сдвинув брови, сказал Максим.

Зевс удивленно воззрился на него.

– Ты противоречишь самому себе.

– Нет. Человечеству скорее всего суждено потерять огонь. Но у него есть выбор, как повести себя после этого.

– А ты не глуп, – удовлетворенно произнес Зевс. – Значит, все же выбор существует не всегда.

– Всегда. Просто в данном случае он был сделан задолго до вашего появления. И не нами.

– Снова не логично…

– Все логично! – зло сказал Максим, слегка повышая тон. – Если огонь и впрямь был когда-то дарован нам по ошибке, то это не наша вина. До этого момента у нас был выбор – добыть или не добыть его. Но мы смотрели на молнии и пожары и видели в них лишь ужасные дикие силы, мы не сумели приручить огонь, сделать из него покладистого домашнего питомца.

– Хм…

– И даже после этого оставалась альтернатива. Ведь мы давно могли открыть новые источники энергии и перестать засирать планету и уничтожать друг друга.

– Ого! – Зевс неподдельно восхитился. – Брависсимо!

– Но главное заключается не в этом.

– Да ну! В чем же?

– В том, что у вас тоже есть этот самый выбор.

Зевс хищно цыкнул и провел языком по верхнему ряду зубов.

– Бесспорно. И мы его уже сделали. Максим вздохнул и опустил глаза. Сказал:

– Одного не пойму. Зачем? Единственное логическое объяснение – ради власти. Но ведь это не так: с вашими возможностями захватить власть нетрудно и без глобальных катаклизмов.

– Значит, объяснение нелогическое, – довольно осклабился Зевс. – Размышляйте. Ищите. Вам – людям – никто не мешает.

– Конечно. Лишить огня целую планету – подумаешь мелочи…

– Ну а что же со второй задачкой? Максим наморщил лоб.

– Слова… Важны ли слова? Странный какой-то вопрос.

– Да, непростой.

– Мне кажется, абсолютно не важны. Потому что…

– Стоп! – воскликнул Зевс, поднимая руку. – Достаточно. Не объясняй. Хочу сам подумать над этим на досуге.

Максим пожал плечами. Не надо, так не надо. Происходящее все больше походило на какую-то жуткую игру – будто перед людьми разложили мозаику из миллиона кусочков и наблюдают, как они будут ее собирать.

Из спальни тем временем вышла Афродита, облаченная в вельветовые брюки и свободную, слегка мятую блузку светло-серого цвета. Максим, глядя на нее, с приземленной завистью подумал, что богиня любви даже в таком пролетарском прикиде выглядит бесподобно.

– Что, непритязательный наряд? – улыбнулась Афродита, перехватив его взгляд. – Нужно быть ближе к народу, растворяться в нем. Так интереснее.

– Пойдемте вниз, – сказал Зевс, беря ее за руку. Максим невольно посторонился, пропуская богов вперед. Проигрыватель отключился. Классическая музыка стихла.

Возле дверей, ведущих в ресторан на втором этаже, стояли двое служащих отеля, глядя прямо перед собой остекленевшим взглядом людей, погруженных в глубокий транс. Чуть в сторонке перешептывались несколько парней и девушек, среди которых была и та, что встретила Максима. При появлении Зевса они согнулись в полупоклоне и подали знак служащим. Те, продолжая таращиться в никуда, механически двинули руками и распахнули двери.

В ресторане правил бал Дионис. Размахивая своей неказистой шляпой, он произносил тост, суть коего заключалась в осмеянии Геры, которая уже порядочно набралась и спала, уронив голову на объемистую грудь.

– …и восторжествует сладкий порок бытия! – пьяно выкрикнул Дионис. – Да здравствует инцест и промискуитет! Долой моногамию!

– Ура! – поддержал его Аполлон и хлопнул по ягодице невысокую черноволосую женщину – свою сестру Артемиду.

– Промискуитет – стадия половых отношения, предшествовавшива… пред-шест-во-вав-ша-я установлению норм брака и семьи, – пробормотала Гера, не поднимая головы. – Оглушил и пяль на здоровье, пока тепленькая…

Громко заорал осел, стоявший посреди стола. Бородатый Посейдон повел рукой, и минералка из его фужера всплыла вверх большой колышущейся каплей с десятками пузырьков внутри. Покровитель водной стихии залихватски подбоченился и швырнул «каплю» прямо в раззявленную пасть ослу. Животное поперхнулось, прекращая орать, и обиженно покосилось глазом на Посейдона. После чего процокало копытами по скатерти и, наступив в тарелку с осетриной, спрыгнуло на пол.