Ольга Онойко - Некромантисса

— Что сталось со следом Геллены? — наконец спрашивает некромантисса.

— Нельзя забыть… — покорно плачут горькие души, — нельзя отказаться… Король, Король захватил сокровище! Хрустальный след достался Королю мёртвых. Король мёртвых придёт за своей невестой.

И лютая, чёрная ярость охватывает Лореасу, ярость ледяная, как гиблые болотные воды. Она наконец поняла, что случилось.

Желая подчинить себе бесплотные кошмары и тоскующих призраков Страны мёртвых, некая ведьма посулила им жертву. И долго, должно быть, подыскивала она столь богатую жертву, чтобы её принял сам Король мёртвых — самую сильную, самую весёлую, самую свободную, выросшую в любви и готовую дарить любовь…

«Геллена!..»

— Я не позволю, — шепчет Лореаса, — я не отдам мою дочь мертвецам и кошмарам.

И она выпрямляется. Все мышцы в её теле напряжены. Исходящий от неё свет становит пламенем, чистым и белым. Пламя обжигает призраков, рвёт и режет их, и они вопят от невыразимой муки, неспособные отказаться даже от такого тепла, неспособные умереть… Громовым голосом Лореаса приказывает:

— Назовите мне имя ведьмы!

Кодор давно уже не ездит в дозоры. Теперь он стар, он — отец семейства. Он давно подготовил себе преемника. Но должность Лесничего — пожизненная. Всякий знает, что Лесничие не боятся ни старости, ни увечья, ни колдовства. Даже на склоне лет Лесничий останется грозным воином. Кодор бился с воплощёнными кошмарами в Лесу и с вооружёнными людьми на городских стенах. И сейчас он спокоен.

Задумчивый, он шагает по узким улочкам и едва приметно улыбается своим мыслям. Мерно постукивает его тяжёлая трость. Что удивительного, если пожилой господин пользуется палкой? Некому знать в городе, что мышцы Лесничего крепки, как в юности, а внутри дубовой трости скрывается тонкий клинок. Да и сама трость — оружие: набалдашник её залит свинцом.

Тевер Лендал, начальник городской стражи, тоже стар и тоже — отец. Он помнит тот славный бой, когда осаждённые горожане пошли в контратаку, помнит, как опустился подвесной мост и как Королевский Лесничий первым помчался навстречу мечам врага. А ещё он помнит ночь, когда Лесничий привёл домой его детей — девятилетнего Юхана и его крохотную сестрёнку; Олана спала на руках у брата. Юхан рассказал, как очнулся посреди дремучего леса. Рядом были другие дети, знакомые и незнакомые, мальчики и девочки, бедные и богатые; все они лежали на мягкой траве под куполом звёздного неба, рядом стояла прекрасная госпожа, и она назвалась Лореасой… а никакого крысолова с дудкой не было, не было вовсе никогда.

Год назад Юхан женился. Нынче в доме начальника стражи уже плачет младенец.

Внук.

Поэтому Тевер не спрашивает Кодора ни о чём. Выслушав его просьбу, он только хмурит брови и закусывает седой ус. Подумав немного, он идёт к старшему конюху. Тот тоже обязан некромантиссе жизнью своих детей и тоже бился когда-то плечом к плечу с Королевским Лесничим.

Втроём они отправляются в конюшню. Молодой конюх прикорнул на сене. Его не будят. Старики запрягают в лёгкую коляску пару самых быстрых лошадей. Ухватывая поводья, Кодор печально усмехается: ещё лет десять назад он поскакал бы верхом, но теперь такие приключения уже не для его спины…

Ему нужно беречь силы — беречь для схватки, которая, возможно, станет для него последней. Но он не может сидеть смирно. Он Лесничий, и с ранней юности его долг — сражаться с воплощённым кошмаром.

Тевер и Экан, старший конюх, глядят на него сумрачно и твёрдо. Они понимают, и они верят. Никто не произносит ни слова.

Женщина по имени Ивена уехала из города совсем недавно. Она попросилась попутчицей на телегу селянина, и смирные усталые лошадки вряд ли успели увезти её далеко.

Кодор знает, что настигнет её. Чутьё старого воина ведёт его вперёд.

По следу ведьмы.

Быстро бегут свежие, сытые кони. Громыхают копыта по сухой пыльной земле. Алое солнце впереди опускается к зазубренному горизонту. Кромка Королевского Леса в его свете кажется чёрной и напоминает Лесничему стройные и страшные ряды вражеских пик.

Так оно и есть. Там, в Лесу, враг.

Кодор нахлёстывает коней и зычно гикает, привставая.

Перед тем, как отправиться в путь, он поднялся в спальню младшей дочери и долго смотрел на её измождённое, будто бы старческое лицо. Геллена спала. Его доченька теперь казалась старше, чем он сам… «О Дева, — думает отец, — за что ей такое? Почему она?! Это я виноват, во всём виноват, старый дурень. Доверил дело Айдару, а сам разлёгся на перинах, болтал в совете, спал с женой. Я предал долг Лесничего. Я должен искупить свою вину».

Всхрапывая, мчатся кони. Сотрясается на кочках коляска, и немеет больная спина Лесничего.

— Нет, — говорит Кодор вслух, говорит алому равнодушному солнцу и чёрному Лесу, — нет, не сейчас. Я должен убить ведьму. Она умрёт. А прочее — в воле Девы.

Он думает, что в воле Девы и судьба Айдара. Молодого Лесничего давно не видели в городе. Конечно, он мог забраться очень далеко в Лес. Кодор, бывало, месяцами не спал на кровати, выслеживая порченые волчьи стаи или обезумевших медведей. Разделаться с заражёнными зверями было, пожалуй, труднее, чем с настоящими воплощёнными кошмарами. Демоны сами набрасывались на Лесничего, а звери искали добычу слабее себя и бежали от охотников… Кодор думает, что нет среди людей непобедимых, и просит у Девы сил — для Айдара и для себя.

…Лореаса вернулась раньше, чем он ожидал. Не прошло и недели. Некромантисса была бледна. Целый час, всё время, пока она рассказывала о том, что узнала, Кодор держал жену за руки, но её пальцы так и не согрелись. Словно гиблая вода чёрных болот текла в её жилах, а не кровь, хотя бы и ледяная кровь некромантиссы.

И от слов её сердце Кодора леденело.

«Сам Король мёртвых принял жертву», — так сказала она. Король мёртвых взял жизнь и любовь девочки, и, по всей вероятности, уже за них расплатился. Ведьма дала ему залог. В его костлявых руках вынутый след Геллены, и потому рано или поздно он придёт за своей невестой.

— Что можно сделать с этим? — горячечно спросил её Кодор. — Нельзя же смириться. Это против всех законов мира, против воли Дев и Величайшей Любви…

Он запнулся, вскочил и с минуту мерил шагами гостиную.

Старшие дочери стояли у дверей, одинаково скрестив руки на груди: Лореана у дверей столовой, Лореада — у выхода в коридор. На их бескровных скулах играли желваки. Глянув на лица близнецов, Кодор вдруг испытал незнакомое прежде чувство. Судьба не дала ему сыновей. Он и не думал сетовать на это, ведь его дочери были лучшими в мире. Но в тот час он понял, что чувствует отец, видя своих сыновей вооружёнными и готовыми идти за ним в бой…