Стивен Кинг - Твари

Люди стали оборачиваться. Нортон поднял руку с раскрытой ладонью над головой, словно политический деятель, произносящий слова присяги.

- Выходить на улицу сейчас опасно!

- Почему? - выкрикнула какая-то женщина. - У меня дома дети. Мне нужно к ним.

- Там, на улице, - смерть! - вылезла в проход миссис Кармоди. Она встала рядом с уложенными у окна двадцатипятифунтовыми мешками с удобрениями. Ее лицо показалось мне припухшим, словно его раздуло изнутри.

Какой-то подросток толкнул её, и она, удивленно хрюкнув, осела на мешки.

- Заткнись, ты, карга старая! Несешь всякую чушь собачью!

- Прошу вас! - продолжал Нортон. - Если мы немного подождем, туман развеется и мы увидим...

Ответом послужил шквал противоречивых возгласов.

- Мистер Нортон прав, - поддержал я, стараясь перекричать шум. Давайте наберемся терпения.

- Я думаю, это было землетрясение, - сказал мягким голосом мужчина в очках. В одной руке у него были сверток пирожков с мясом и пакет с булочками, другой он держал за руку маленькую девочку, может быть, на год моложе Билли. - Честное слово, землетрясение.

С какого-то стеллажа, видимо, откинутая на самый край ударом, землетрясением или чем бы это там ни было, упала запоздавшая банка, громко и неожиданно загремев на полу. Билли расплакался.

- Я хочу домой! Я хочу к ма-а-аме!

- Будь добр, заткни ему пасть, - рявкнул Бад Браун. Глаза его быстро, но бесцельно метались из стороны в сторону.

- А в зубы не хочешь? - осведомился я.

- Дэйв, ну пожалуйста... Лучше от этого не будет... - проговорил Нортон, думая о чем-то другом.

- Очень жаль, - сказала женщина, кричавшая про детей. - Мне очень жаль, но я не могу здесь оставаться. Мне надо домой, к детям.

И она медленно обвела нас всех взглядом. Блондинка с привлекательным лицом.

- Ванда должна смотреть за маленьким Виктором, понимаете? Ванде всего восемь, и она иногда забывает... Забывает, что ей положено смотреть за ним, знаете?.. А маленький Виктор... Он любит включать конфорки на плите; там загораются такие маленькие красные лампочки... Ему нравятся лампочки...

А иногда он выдергивает вилки из розеток... А Ванда... Ей надоедает смотреть за ним... Ей всего восемь... - женщина замолчала и вновь посмотрела на нас. Должно быть, мы казались ей шеренгой безжалостных глаз, не людей, а одних только глаз. - Неужели никто не поможет мне? - вдруг закричала она.

Губы её задрожали. - Неужели... Неужели никто не проводит женщину до дома?

Никто не ответил. Женщина переводила взгляд своих несчастных глаз с одного лица на другое. Какой-то толстяк шагнул было к ней, но жена рывком дернула его назад и крепко схватила за запястье.

- Вы? - спросила блондинка Олли.

Тот отрицательно покачал головой.

- Вы? - обратилась она к Баду.

Бад накрыл рукой калькулятор, лежавший на прилавке, и промолчал.

- Вы? - повернулась она к Нортону, и он начал что-то говорить своим сильным адвокатским голосом о том, что нельзя, мол, так, сломя голову... Женщина махнула на него рукой, и он смущенно замолк.

- Вы? - спросила она меня, и я снова взял Билли на руки, держа его как щит, будто пытался отразить этот ужасный взгляд сломленного бедой человека.

- Чтоб вы все сгорели в аду... - прошептала она. Не выкрикнула, а именно прошептала смертельно усталым голосом.

Потом подошла к двери и оттянула её двумя руками.

Я хотел было окликнуть её, но у меня пересохло во рту.

- Э-э-э, леди, послушайте... - произнес парень, накричавший на миссис Кармоди, и схватил её за руку.

Женщина поглядела на руку. Парень, покраснев, отпустил её, и она вышла на улицу. Туман поглощал её, делая бесплотной, оставляя вместо человека лишь размытый набросок фигуры на самой белой в мире бумаге, и никто не произнес ни слова. Какое-то время она была как надпись "Держись правой стороны", плавающая в воздухе: её руки, ноги, светлые волосы стерлись, осталось только пятно красного летнего платья, казалось, танцующего в белом пространстве. Потом исчезло и оно, и никто не проронил ни слова.

ГЛАВА 4

БИЛЛИ расплакался, сквозь слезы требуя маму, и я повел его по одному из проходов, обняв за плечи. Мы остановились у длинного белого холодильника с мясом, расположенного вдоль всей задней стены магазина.

Я сел на пол, посадил Билли на колени, прижал лицом к себе и стал успокаивать. Я говорил неправду, которую родители обычно держат про запас для тяжелых случаев, ту самую неправду, которая так убедительно звучит для ребенка.

- Это не простой туман, - прохныкал Билли, взглянув на меня потемневшими, полными слез глазами. - Да, папа?

- Да, думаю, это не простой туман, - здесь я лгать не хотел.

Билли начал клевать носом. Я не шевелился,~опасаясь, что он может снова проснуться, но вскоре он заснул по-настоящему.

Возможно, Билли плохо спал этой ночью, когда мы легли все вместе в первый раз с тех пор, как он вышел из младенческого возраста. А возможно при этой мысли внутри у меня будто пронесся холодный вихрь, - возможно, он предчувствовал что-то еще.

Я положил Билли на пол и пошел искать, чем бы его укрыть.

Почти все, оставшиеся в магазине, до сих пор стояли у витрин, вглядываясь в плотный покров тумана. Нортон собрал небольшую группу слушателей и продолжал что-то говорить. Бад Браун твердо стоял на посту, но Олли Вике уже покинул свое место у кассы. Несколько человек с испуганными лицами отрешенно бродили в проходах.

Через большую двойную дверь между рефрижераторным шкафом для мяса и охладителем пива я прошел в складское помещение, где за фанерной перегородкой ровно гудел генератор. Что-то здесь было не так. Сильно пахло дизельным выхлопом. Я двинулся к перегородке, старясь дышать неглубоко, потом расстегнул рубашку, задрал её и закрыл нос и рот скомканной тканью.

Узкий длинный склад скудно освещали два ряда аварийных лампочек. Повсюду стояли штабеля коробок: пачки отбеливателя с одной стороны, ящики с безалкогольными напитками - с другой, дальше - упаковки макарон с мясом и коробки с кетчупом.

Я открыл задвижку на дверце генераторного отсека и прошел внутрь. Машину окутывали маслянистые клубы голубого дыма. Выхлопная труба выходила на улицу через отверстие в стене, и, очевидно, что-то забило её снаружи. Я щелкнул выключателем: генератор чихнул, плюнул дымом, закашлялся и умолк, издав напоследок серию затихающих маленьких хлопков, напомнивших мне упрямую бензопилу Нортона.

Аварийное освещение погасло. Оставшись в темноте, я испугался и тут же потерял ориентацию. Выходя из отсека, я ударился носом о хлипкую фанерную дверь, и сердце у меня екнуло. На входных дверях, ведущих на склад, имелись окна, но по какой-то причине их закрасили черной краской, отчего темнота была почти полной. Я сбился с пути и наткнулся на штабель коробок с отбеливателем, которые тут же посыпались на пол. Одна из них пролетела у самого моего лица. Невольно шагнув назад, я споткнулся о другую, растянулся на полу и так сильно ударился головой, что перед глазами у меня засверкали яркие звезды. Хорошенькое представление!