Джек Макдевит - Берег бесконечности

– Высоту. Орбиту, если возможно.

– Не вижу, как это можно было бы определить, – сказал Солли. – На одном из кадров видны кольца, но планета вообще не видна.

– Но мы знаем точное время события, – возразила Ким. – С точностью до минуты. – Контакт произошел 17 февраля в 11:42 по бортовому времени. – У нас есть снимок колец в этот момент и звездный фон.

– Звезды выглядят одинаково из любой точки системы, – заметил Солли.

– Звезды — да, – согласилась Ким.

Но не луны. А наверняка на снимке есть хоть одна луна.

Их было две. Они снова прогнали запись. «Охотник» плыл на фоне ночного неба, открывался люк трюма и зажигался свет, выплескиваясь в пустоту. Ким подумала, каким теплым и гостеприимным кажется трюм, особенно когда Йоши на экране улыбается и приглашает зайти. В этом было что-то почти откровенно сексуальное, и невольно подумалось, как это должны были воспринять инопланетяне.

Промоделировав движение спутников, Ким и Солли посмотрели, где они находились в 16:12 17 февраля, когда пошла передача картинки с открытым люком, и согласовали положение спутников с наклоном колец.

– Вот так. – Солли вывел картинку на вспомогательный монитор. – Чтобы все это было так, как мы видим, «Охотник» должен был находиться вот здесь. – Он показал на точку в одиннадцати градусах к северу от экваториальной плоскости на высоте 45 000 километров. – Но у нас всего двухминутная запись, а этого мало, чтобы отследить орбиту.

– У нас есть вторая картинка, – напомнила Ким. С изображением Эмили, снятая через два часа.

Солли вывел запись на экран, нашел луны, на этот раз три, повторил процесс и победно улыбнулся.

– Кажется, есть, – сказал он.

Ким обрадовалась не меньше его:

– Давай тогда выходим на ту же орбиту. Только я хочу двигаться чуть быстрее, чем «Охотник».

– Зачем?

– Чтобы догнать все, что движется со скоростью «Охотника».

Солли нахмурился.

– Сделай, ладно?

– Хорошо, Ким.

– И давай обследуем все, что можно.

– Что ты конкретно ожидаешь найти?

– Я ничего не ожидаю, – сказала Ким, ощущая себя Вероникой Кинг, которая всегда так говорила. – Но может быть что угодно.

Она не хотела высказывать вслух надежду, что инопланетянин еще здесь, болтается, брошенный командой. Это была одна из возможностей.

Солли передал инструкции ИРу.

– Выйдем на орбиту сегодня вечером, – сказал он. – А полный поиск на орбите займет часов двенадцать.

Что-то непонятное прозвучало в голосе Солли.

– Тебе что-то не нравится? – спросила Ким.

– Я об этом подумал еще до старта, но тогда было вроде бы не время поднимать этот вопрос.

– О чем, Солли?

– Мы безоружны, – сказал он. – Тебе не приходило в голову, что эта штука, если она здесь, может оказаться недружелюбной?

– Мне это кажется маловероятным.

– Почему?

Она глядела на облака звезд.

– Солли, даже если это агрессивный вид, им абсолютно не будет смысла стрелять в незнакомца в такой пустынной глуши. Что им это даст?

– Может, они просто не любят чужих. Ведь что-то с «Охотником» случилось.

– Следует полагать, что они разумны, Солли. Иначе они вообще сюда бы не добрались. – Ей было радостно оказаться с Солли в этой безграничной пустоте. Совсем по-другому себя чувствуешь, когда глядишь в окна и знаешь, что видишь то, что там на самом деле есть. – Они не стали стрелять в «Охотника». А если и стали, то они не опасны, потому что «Охотник» вернулся домой целым и невредимым.

– Допустим возможность, – сказал Солли, – что они ведут войну с нашим родом. Может, Бен Трипли угадал, назвав корабль «Доблестный». Может быть, это действительно военный корабль.

– Солли, – терпеливо напомнила она, – они добрались домой целыми и невредимыми.

– Ты так думаешь? А кто его знает? Может быть, их захватили. А домой вернулось что-то совсем другое. – Он состроил страшное лицо и прогудел мотивчик из старого сериала ужасов «Полуночный экспресс».

Ким расхохоталась, но по спине у нее пробежал холодок.

Вскоре после ужина корабль вышел на орбиту «Охотника», отклоняющуюся всего на несколько градусов от экваториальной.

Кольца занимали почти все небо, выгнувшись широкой дугой, под которой нескончаемо клубились медно-золотые облака. В их глубинах сверкали молнии, иногда пролетал огненной звездой метеор.

Это было место вечного покоя и вечной красоты. Можно было подумать, что оно специально создано для услаждения ума и глаз человека.

Ким подумала, что уже одно это стоило бы путешествия среди звезд. Даже если мы действительно одни во вселенной, само существование этого мира и его величественных звездных облаков могло бы привлечь сюда нашу расу из дома предков. Был какой-то декаданс в том, что сейчас происходило, в отступлении к комфорту, обыденности, знакомой обстановке. В убывании интереса ко всему, что считалось когда-то благородным и достойным усилий.

Мы стали жить виртуальной жизнью.

Работать никому не надо было, и мало кто поэтому предавался другим занятиям, кроме приятного безделья. Ким всегда считала себя честолюбивой. Но даже она никогда в жизни не испытывала тяги (даже когда предоставлялась возможность) лететь за пределы родных планет. Люди жаловались на долгие недели в спартанской обстановке, на болезнь во время прыжка, на дороговизну межзвездного полета. Всем хватало воображаемых картинок, прекрасных технологических фейерверков, создаваемых в теплых и удобных гостиных. Подкинь полено в камин и побывай на Бетельгейзе.

Ким стала объяснять это Солли, глядя на сияющие в окнах колыбели звезд, на Лошадиную Голову, на кольца. Присутствие иного разума казалось уже не таким важным, как было несколько часов назад.

– Вступай в клуб единомышленников, Ким, – сказал Солли, когда она договорила. – Мы, те, кто зарабатывает здесь на жизнь, знаем это давно. И действительно, не так уж важно, есть ли в Орионе инопланетяне. Слишком многое нужно увидеть, чтобы копаться во всех подробностях. И если окажется, что мы – единственная часть вселенной, которая умеет смотреть вокруг себя, нас это устроит.

Ким всегда чувствовала, что Солли склонен игнорировать более интеллектуальную сторону жизни. Он читал куда меньше, чем ему бы полагалось, и слишком интересовался практическим и обыденным. Этого человека редко занимали философские вопросы. Несколько раз он ее удивил в этом полете, особенно замечанием о медленной молнии. Спроси Солли, в чем смысл жизни, и он вполне мог бы ответить, что в хорошем обеде или в хороших друзьях. Или в хорошей бабе.

А у Ким было смутное понятие, что жизнь – это что-то вроде расширения своего интеллектуального горизонта. И стремления к достижениям. Сейчас, глядя в окно, она решила, что в чем бы ни была ее цель, она достигнута прилетом сюда.