Джек Макдевит - Берег бесконечности

– В чем дело? – спросил пораженный Солли.

Глаза были того же изумрудного цвета, но с золотыми блестками. Вертикальные зрачки. Кошачьи глаза. Холодные, бесстрастные, как у хирурга. Как те глаза на вилле Кейна. Но в этих не было безумия, только злоба.

Глаза были без тела.

Солли глядел на нее, но она придержала его рукой, чтобы не двигался, потом нашарила пульт и включила свет.

Солли поглядел на нее, поглядел в коридор.

Там было пусто.

– Ким? – позвал Солли. – Что случилось?

Она не могла шевельнуться от слабости.

– Это было там, за дверью.

– Что это? Что было за дверью?

Он вышел в коридор и поглядел в обе стороны.

– Ничего нет. Что ты видела?

Она попыталась описать, но выходило похоже на галлюцинацию.

– Ладно, – сказал он, когда она сравнила это с тем, что было на вилле. – Пойдем выясним.

Она оделась. Солли натянул шорты и взял стойку от лампы в качестве оружия. Они осмотрели все каюты третьего этажа – осматривал Солли, а Ким стояла в коридоре, следя, чтобы ничто не проскользнуло мимо.

Он заглядывал в шкафы, в ящики, под кровати. Они целеустремленно искали, и Ким было приятно, что он, несмотря на абсурдность ее заявления, отнесся к нему серьезно, а не стал сразу доказывать, что у нее галлюцинации.

Спустившись на второй этаж, они повторили процесс, и потом обыскали нижний этаж корабля. Длинные окна показывали все кладовые и ангары. Солли даже спустился в посадочный модуль через открытый кокпит. Модуль был закреплен внизу «Хаммерсмита». Осмотрели зоны систем утилизации, водяных танков и грузовые трюмы. Заглянули в машинное отделение. Когда обыск был закончен, Солли обернулся к ней.

– Ким, здесь негде спрятаться.

– Я это видела, – ответила она. Это было невозможно, и Ким хотела бы забыть об этом, поверить, что это иллюзия. Сон. Вино, выпитое накануне вечером. Но она была уверена. И Солли это видел.

– Оно там было. Оно исчезло, когда я включила свет.

– Как отражение.

– Но это не было отражение.

– Не было. И не могло быть.

Имелись люки, ведущие к внутренней проводке и системным отсекам. Но снимать их, а потом ставить на место было бы долго. Солли осмотрел их – они были крепко заперты.

– Я это видела!

– Я тебе верю.

Они вернулись к себе, тихо ступая по застеленному ковром полу, выключили свет и вернули освещение корабля в ночной режим. Ким глядела в полутьму, на полоску ночников, автоматически включившихся вместе с ночным режимом корабля. Нет, ничего нет такого, что она могла бы принять за пару глаз.

Больше всего пугало сходство этого видения с тем. Может быть, что-то оттуда последовало за ней сюда?

Она тогда отмела это видение, заперла где-то в уголке подсознания, уговорила себя, что это была игра света или результат перенасыщения кислородом.

И вот ей снова пришлось его увидеть. И впервые за всю свою взрослую жизнь Ким усомнилась в том, что видит мир адекватно, усомнилась, что вселенная устроена рационально, что ею правят непротиворечивые законы. Что в ней нет места сверхъестественному.

– Ты как, Ким?

Солли наклонился над ней, одеваясь, явно обеспокоенный.

– Нормально.

Вероятнее, справедлив был бы другой ответ.

Ким села к консоли и прокрутила записи с нашлемной камеры Солли, остановив показ, когда появилась рябь на корпусе и в шлюзе.

То, что она видела, было связано с седлом. Это не была бомба, это был транспорт.

Если так, то могут ли они с Солли даже говорить друг с другом без опасения быть подслушанными? Что если инопланетяне уже достаточно овладели языком?

Она поделилась этими мыслями с Солли.

– О'кей, – согласился Солли. – Будем вести себя так, будто у нас на борту нежелательный пассажир. Это, кстати, объясняет и что случилось с Хэмом.

– Другого объяснения и нет. Зато эта штука хотя бы не попытается убить нас во сне.

– Не хочу накаркать, но почему ты так думаешь?

– Потому что она хочет проследить нас до дома.

– Ким, мне неприятно это говорить, – он понизил голос, – но курс уже задан. Если бы он хотел нас устранить, потом ему осталось бы только сидеть спокойно и ждать, пока старина Хэм довезет его до порта.

Они сидели на кровати, глядя в коридор, вдруг ставший чужой территорией, коридором в другой мир.

– Нет, – сказала она. – Он вряд ли знает, какой у нас участок маршрута. Он хочет, чтобы мы функционировали, пока не попадем домой. Пока он не будет уверен.

– Будем надеяться.

Наутро они снова обследовали корабль, все три уровня, машинное отделение, посадочный модуль, все внешнее пространство, которое только могли вспомнить. Солли снимал служебные панели и вглядывался в схемы и провода. Ничего не нашли.

– Трудно поверить, будто на борту есть что-то, чего не должно быть, – сказал он.

Ким неохотно сказала то, о чем не могли не думать оба:

– Может быть, нам не следует лететь домой.

Они сидели в креслах в комнате совещаний. Был конец дня, оба устали от долгой охоты и были огорчены ее безрезультатностью.

– Ким, – сказал Солли, – мы можем в любой момент прервать полет и позвать на помощь. А что делать потом? Если оно могло залезть на борт так, что мы и не заметили, оно может перелезть и на спасательный корабль. – Он потер глаза. – Мы сделали все, чтобы проверить: захватчика на борту нет. Так что мы либо летим домой, либо сидим здесь, пока продукты не кончатся.

Во время поиска Ким почувствовала, что Солли относится к ее рассказу все более скептически. В полном свете дня каюты и коридоры «Хаммерсмита» казались менее угрожающими, а опасность отодвигалась. Возможности действий, если удастся действительно найти захватчика, очень невелики. Лучше списать инцидент на плохое освещение, накал страсти и избыток алкоголя.

– Послушай, – сказал Солли, – в худшем случае нам надо только держать контроль над гиперсвязью, не давать ему ничего передавать, и волноваться не о чем. И без разницы, что дальше будет.

– И ты уверен, что мы это можем?

– Я при случае могу даже гаечным ключом связь развинтить.

Но путешествие домой тянулось мрачно. Ким держала дверь спальни закрытой, хотя смысла в этом было немного. Она жаловалась Солли, что будто спит в доме с привидениями. Шли дни, и ничего не происходило, но Ким знала, что это создание на борту скользит среди проводов и коридоров, только его не видно. Иногда оно мелькало в поле зрения, из света лампы, из пара в душе складывались глаза. Бывало движение в темноте, ощущение холодного тока по лодыжке, звук шепота в переборках. Даже жужжание корабельной электроники иногда звучало зловеще.

Если Солли и видел что-нибудь из этого, он ничего такого не говорил.