Оксана Панкеева - Пересекая границы (Судьба короля - 1)

- А отчего это у тебя? - как бы между прочим спросила она, радостно затягиваясь его сигарой. Крепковато немного, но это мелочи...

- С лицом? Да так... добрая память о Кастель Милагро. - неохотно отозвался Кантор. Саэта тут же пожалела, что спросила. Могла бы и сама догадаться. Теперь он еще расстроится, а расстроенный Кантор не лучший собеседник за ужином...

Ужин прошел в молчании. Видимо, Кантор все-таки расстроился, потому что пил чуть ли не каждые пять минут и за ужин прикончил один целую бутылку. После чего предложил ложиться спать. Саэта вздохнула. Тот самый неприятный момент, которого она ждала с таким опасением, наступил. Кровать в номере была одна.

- Как будем спать? - спросила она как можно небрежнее, чтобы Кантор не заметил, как она нервничает. Кантор глянул на кровать и так же небрежно сказал, что она достаточно широкая и на ней можно спать вдвоем, ничуть не мешая друг другу. Делать благородные жесты и спать на полу он явно не собирался. Сама Саэта тоже не собиралась спать на полу, поэтому возражать не стала.

Забравшись под одеяло, она долго лежала без сна, ворочалась и никак не могла успокоиться. Рядом точно так же ворочался Кантор. В темноте его почти не было видно, но слышно было отлично. Он был слишком близко, чтобы она могла спокойно уснуть.

Поворочавшись так с полчаса Саэта поняла, что это не сон, а одно недоразумение, и подумала, что чем лежать и тоскливо ворочаться, лучше хоть поговорить о чем-нибудь.

- Кантор, - тихо позвала она. - Ты спишь?

- Нет, - так же негромко ответил он. - А что?

- А ты хочешь спать?

- Не знаю. По идее, должен хотеть, но что-то мне мешает.

- Это я тебе мешаю?

Кантор минуту помолчал, потом удивленно произнес:

- Ну надо же! Действительно ты. Не надо мне было пить за ужином.

- Что это значит? - негодующе процедила Саэта. - Какое отношение я имею к тому, что ты нажрался за ужином?

- Я вовсе не нажрался. Чтобы нажраться, мне надо выпить три таких бутылки. А дело обстоит так. Ты не можешь заснуть, потому, что тебя нервирует мое присутствие на одной кровати с тобой. Ты понимаешь, что никакой реальной опасности для тебя я не представляю, но все же испытываешь очень сильный дискомфорт. Верно?

Его голос звучал в темноте где-то совсем рядом. В темноте он казался почти волшебным - густой, низкий, с этакой элегантной хрипотцой. Очень приятный голос. Особенно в темноте, когда всего остального не видно.

- Верно, - ответила Саэта. - И что?

- А я врожденный эмпат, и мои способности усиливаются при воздействии любых наркотических стимуляторов, в том числе алкоголя. Так что твой дискомфорт от моего присутствия я ощущаю как свой собственный, и это не дает мне спать.

- Ты действительно эмпат? - недоверчиво переспросила Саэта. - Мне не говорили.

- А зачем тебе это говорить? Я свои способности не контролирую, они работают стихийно и практическому применению не подлежат. Ну, так что, будем спать по очереди? Или бросим жребий, кому ложиться на пол? Или бросим на фиг безнадежные попытки заснуть и займемся чем-нибудь полезным?

- Давай поболтаем, - предложила Саэта. - Может, оно само пройдет.

- О чем?

- Ну не знаю... О чем-нибудь.

- Хорошо. Сейчас я встану, включу свет... Там еще от ужина что-то осталось.

- Не надо. Давай так полежим, в темноте. Мне так удобнее.

Послышался тихий смешок.

- А что, тебе так противно на меня смотреть?

- Да! - раздраженно выкрикнула Саэта и тут же пожалела, что ведет себя откровенно хамски. Как ни странно, Кантор не обиделся. И смеяться не стал. Промолчал. Но в его молчании чувствовалась озадаченность. Они помолчали немного, потом Саэта осторожно спросила:

- Кантор! А ты долго сидел?

- Нет, - спокойно ответил он. - Луны четыре или пять, наверное. А что?

- И за четыре луны ты опустился до того, чтобы есть тараканов?

- Почему опустился? А, ты думаешь, я их ел, совсем обезумев от голода? Вовсе нет. Я это делал совершено сознательно, понимая, что на лагерных харчах я через луну-другую уже ни на что не буду способен. Ни сбежать сил не останется, ни отбиваться от кавалеров. А вопрос был насущный, в те времена я был симпатичнее, чем сейчас, и многим нравился, а козлов везде хватает... Драться приходилось насмерть, в буквальном смысле, несколько раз по утрам из туалета выносили трупы особо настойчивых. Да и мысль о побеге меня не оставляла, я много об этом думал и очень надеялся, что мне выпадет шанс. И вот чтобы к тому моменту, когда он выпадет, не превратиться в обессилевшего доходягу, стал подкрепляться, чем только мог. В том числе, насекомыми. Они, между прочим, очень питательны.

- Они же противные, как их можно есть... сознательно?

- Закрыв глаза и стиснув зубы. На свете много противных вещей. И со многими приходится мириться во избежание еще более противных. Слушай, не надо про лагерь, ладно? Давай про что-нибудь другое.

- Извини. Ну, расскажи что-нибудь. У тебя такой голос... его приятно слушать. Кстати, мне кажется, я его где-то слышала. Мы с тобой не встречались раньше? Ты говорил, что ты меня знал. Где мы с тобой виделись?

- В консерватории, - проворчал Кантор. - Ты что, маленькая - такие вопросы задавать?

- Извини. Я не знала, что ты настолько засекречен. А почему? Ты ведь такой же рядовой, как и я?

- Не совсем. Меня знают. Я уже светился. Моя голова оценена, если ты не слышала. И если бы кто-то узнал, как меня зовут на самом деле, кто я такой и кто у меня есть из родных... Понимаешь?

- Понимаю. Но ты же не сразу засветился, как только к нам пришел. И голову твою оценили всего год назад. А засекретили с самого начала. Почему?

- Странная ты. Как это я не стазу засветился? Я же сидел. На меня же там все документы остались. Мое прежнее имя было уже засвечено так, что дальше некуда. Вот и пришлось сделать вид, что я умер, и жить, как другой человек. И мне совсем не хотелось бы воскресать. Теперь тебе понятно?

Опять повисла тягостная пауза. Потом Кантор невесело заключил:

- Что-то не получается у нас разговор. О чем ни заговорим, обязательно скатываемся на запретные темы. Давай я лучше пойду прогуляюсь, а ты попробуй уснуть. Потом я приду и тоже лягу, тогда ты не будешь мне мешать, и я тоже усну.

- А ты можешь не уходить, а просто пересесть в кресло?

- Ты что, боишься остаться одна? Брось, Саэта, никто тебя не обидит в мое отсутствие. А если кто-то попробует, то я ему даже не сочувствую.

- Я-то, конечно, в состоянии постоять за себя, - хихикнула Саэта. - Но куда мы с тобой труп денем?

- Как - куда? - в тон ей ответил Кантор. - В ванную. Аккуратно разделаем кинжалами и по частям вынесем куда-нибудь.

Видимо, они оба одновременно представили себе эту идиотскую ситуацию и спустя пару секунд дружно хихикали, забыв про неудавшийся разговор.

- Саэта, - спросил Кантор, отсмеявшись, - А правда, что ты в свое время дала пощечину самому Эль Драко?