Джоу Клейтон - Диадема (Диадема со звезд - 3)

- Да. Ну и что? Я слышу этот звук почти каждый день с тех пор, как оказалась вместе с вами.

- Это не просто барабаны, это Найал. - Примерно минуту она молчала, потом ее словно прорвало:

- Я не хочу чтобы мой народ пролил твою кровь.

- Мне и самой эта идея не слишком по душе, - сухо согласилась Алейтис.

- Найал... - Лицо Кхатеят сморщилось. - Ты скоро почувствуешь призыв. Да, нужно было бежать раньше... это моя вина. Прости меня, Алейтис, но я не предполагала, что это случится так скоро...

Она отвернулась, руки ее беспомощно опустились.

Алейтис поморщилась.

- Маа моя, надо беспокоиться совсем о другом. - Она коснулась своего виска длинными тонкими пальцами. Сквозь бой барабанов прозвучала мелодия. Понимаешь? Диадема защищает себя. Она не даст меня убить!

Кхатеят нервно схватила широкий браслет на левом запястье.

- А, хем-хас! - простонала она.

Алейтис ласково провела ладонью по широкому печальному лицу старшей женщины.

- Я буду стараться победить приказы этой Найал! Я не хочу, чтобы умер кто-то из них, даже Миаво, если только он вам будет необходим зимой... Она взглянула на мирно спавшего сына. - Но обещай мне...

- Что, девочка?

- Если я погибну, то ты возьмешь к себе Шарла и будешь любить его, так же как я. Хорошо?

Она прижала ребенка к груди, нежно погладила.

- Он должен жить так, чтобы его любили. Так должно быть! - прошептала она со страстью. - Хорошо? - Она смотрела в глаза Кхатеят. - Обещай мне... Ты же знаешь, как много он значит для меня. Я рассказывала тебе о своей жизни...

Кхатеят коротко кивнула.

- Не волнуйся об этом, девочка. Он станет моим сыном... если понадобится...

Медленный ритм барабанов начал пульсировать в крови Алейтис. Она беспокойно закачалась, переступая с ноги на ногу. Тихо застонав от боли, она протянула ребенка в готовые принять руки Кхатеят. С яростно сверкающими глазами она бросилась бежать вниз, потом заставила себя остановиться через несколько метров.

- Кхатеят, сесматы... Ставвер... Пусть они будут готовы... в случае, если... Хорошо?

Кхатеят кивнула, осторожно прижав ребенка к груди.

- Все будет наготове. Двое сесматов, с ними Ставвер. Вырвись, если сможешь. И не сдавайся, Лейта. Борись. Только пусть не будет крови.

Алейтис охнула, поблагодарила и, спотыкаясь, побежала вниз по тропе, быстрее и быстрее - ее притягивал пульс барабанов.

Ааб и Зеб постепенно подползали к своему апексу.

Алейтис стояла, нетерпеливо ковыряя носком землю, в центре нарисованного круга. Напряженную тишину тревожил лишь редкий ритм барабанщика-тенора. Алейтис повернулась лицом к юноше-барабанщику, осторожно покачиваясь на носках. В круг света от костра величественно вошел Миаво, вызвав своим появлением смешок у Алейтис. Он был обнажен, не считая узкой повязки на бедрах. Тело его с ног до головы было разукрашено узором, похожим на змеиную кожу. Узор блестел и переливался в свете огня.

Холодным током по спине Алейтис пробежала воздействующая сила - она была так сильна, что ощущалась почти физически. Поза и помпа, с которыми держался Миаво, растаяли в огненном блеске той потрясающей силы, которая стояла за его спиной. Алейтис с вызовом смотрела на него.

Миаво остановился всего в шаге от линии, которую он сам начертил на влажной земле час назад. Он улыбнулся ей, с триумфом в глазах, потом медленно пошел вдоль линии, с губ тяжелыми кровавыми каплями срывались слова, вплетаясь в "тинк-тинк" ударов маленького барабана. Ритм ускорялся. Шаги Миаво тоже становились быстрее, переходя в безудержный топающий узор танца, призывавшего к себе темную, бурлящую силу, которой управлял Великий Кольчатый, или Мечениат.

Голос его вдруг стал выше, бормотание перешло в пронзительное пение, ритмическую кантилену. Руки его взметнулись, ладони раскрылись, потом сжались, словно хотели схватить пригоршню огня и лунного света. Кажется, это ему удалось. Алейтис показалось, что он начал сплетать их в сияющую огненную ленту. Почти забыв о грозящей ей опасности, завороженная, она следила за ним.

Светящаяся лента тянулась за Миаво, который продолжал, тяжело дыша и топая, танцевать по кругу вдоль начертанной им самим линии. Лента все чаще взлетала в воздух, становясь все длиннее и длиннее, красная с серебром... огонь и луна... серебряная и красная... Все длиннее и длиннее становились ее нити... вокруг... сплетаясь в крут... сплетаясь в светящуюся преграду вокруг Алейтис...

Боль пронзила ее мозг, знакомая тяжесть диадемы надавила на виски. Она содрогнулась, выйдя из полусна. Руки ее начали неметь, пальцы скрючились в подобие когтей. Когда она с трудом подняла руки, чтобы дотронуться до головы, онемевшие пальцы нащупали изгибы лепестков, тепло-холодных даже сквозь одеревенение. Мозг мучила боль. Ее снова отставляли прочь, в сторону от назревающей битвы... как и раньше... Она начала сопротивляться. Миаво, наверное, почувствовал это, так как на лице его возникла зловещая ухмылка.

Теперь она боролась за контроль над собственным телом - пальцами, ногами, руками, мускулами. Но это напоминало бой с облаком тумана бесполезное, болезненное при этом, занятие. Потом боль пронзила каждый нерв ее тела - ее пальцы коснулись линии круга.

Она почувствовала, как влияние диадемы уменьшается, отодвигается куда-то вверх и наружу, словно она, Алейтис, выползла, как змея, из своей старой кожи.

Открыв глаза, она увидела, что стоит лицом к лицу с Миаво, который теперь пританцовывал на одном месте, славно лепесток трепещущего на ветру огня. Хвост огненной ленты, по кругу опоясывающей пространство, где была заключена Алейтис, коснулся ее плеча, оставив горящую болью линию. Она застонала в агонии от этого прикосновения.

Потом диадема снова выпустила облако подчиняющей энергии, и так стремительно это было на этот раз, что у Алейтис не оставалось времени на борьбу. Теперь она вновь была пленником внутри тюрьмы собственного черепа ей оставалось сейчас только как бы выглядывать наружу сквозь отверстия для наблюдения, которые были когда-то ее собственными глазами. В ужасе увидела она, как руки ее поднялись, направленные прямо на Миаво. Она с ужасом чувствовала, как маслянистая сила начала литься сквозь ее тело, концентрируясь в ладонях. Она металась внутри своего черепа, как микхмикх в клетке, пытаясь вырваться из тюрьмы собственного тела. Но пути наружу не было.

Световая лента снова хлестнула ее по плечу. В момент боли прикосновения ей удалось заставить руки опуститься. Напрягаясь, она отчаянно продышала: - Кхем-ско... держись... от меня... если я коснусь... тебя... то не смогу... их удержать...

Песня Миаво прервалась, он вцепился в распадающую ленту света и уставился на Алейтис.

Она, спотыкаясь, шатаясь, делала шаг за шагом внутри круга - ее тонкие смуглые руки напряглись в усилии, которым она старалась их удержать под своим контролем. Она оказалась рядом с линией, резко отшатнулась, едва не упав, снова оказалась у линии, снова рванула свое тело назад... шаг... шаг... ноги, как палки... твердые, как дерево... руки, вытянутые вперед, как древки дротиков... кукла на проволоке, управляемая ненормальным кукольником. И снова пальцы ее, растопыренные, одеревеневшие, пересекли огненную линию круга.