Журнал «Если» - «Если», 2011 № 02

Но в одном я оказалась права. Этот гад был умен. Увидеть, как мы приближаемся, догадаться, как с нами разговаривать, как использовать нас в роли оружия, превратить угрозу своему существованию в…

Пожалуй, слово «мухобойка» подойдет не хуже другого.

— Может быть, тут была война, — бормочу я. — Или ему понадобились новые территории. Или же тут просто была… семейная ссора.

— Может быть, оно не знало, — предполагает Дикс. — И полагало, что эти координаты пустые.

Почему ты так думаешь? — гадаю я. Почему тебя это вообще заботит? И тут меня озаряет: это его не волнует. Во всяком случае, волнует не Остров. Не больше, чем прежде. Он изобретает эти розовые альтернативы не для себя.

Сын пытается утешить меня.

Но я не хочу, чтобы со мной нянчились. Я была дурой: позволила себе поверить в жизнь без конфликтов, в разум без грехов. Пусть и недолго, я обитала в вымышленном мире, где в жизни нет эгоизма и манипулирования, где каждое живое существо не борется за существование ценой других жизней. Я обожествляла то, что не могла понять, когда в конце все оказалось слишком узнаваемым.

Но теперь я стала лучше.

Все уже позади: еще одна стройка, очередная веха, очередной невосполнимый кусочек жизни, которые не приближают нашу задачу к завершению. Не имеет значения, насколько мы успешны. «Миссия завершена» — бессмысленная на «Эриофоре» фраза, в лучшем случае ироничный оксюморон. Когда-нибудь у нас может случиться неудача, но финишной линии не существует. Мы будем лететь дальше вечно, ползя через Вселенную, подобно муравьям, прокладывая за собой вашу проклятую супермагистраль.

Мне все еще так много нужно узнать.

Но здесь хотя бы есть мой сын. Он меня научит.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Peter Watts. The Island. 2009. Публикуется с разрешения автора.

«Вот так и кончится мир — не взрывом, а всхлипом». Поэтический образ Томаса Эллиота, пророчествующий судьбу Вселенной, пессимистичен. Однако ученые именно Большому взрыву отводят главную роль в происхождении всего сущего (между прочим, своим названием теория обязана астрофизику и писателю-фантасту Фреду Хойлу). Вселенная, объект вдохновения поэтов и ученых, давно уже стала гигантской игровой площадкой для авторов фантастических романов.

Обращение фантастики к космологическим сюжетам предопределено самой природой жанра. Это понятно. «Природная склонность» к масштабным темам, протяженным во времени и пространстве, и наличие инструментария, способного работать с современными научными представлениями, привели к появлению корпуса текстов, которые условно можно обозначить как космологическую НФ.

Но прежде чем мы перейдем к обзору этого условного направления, необходимо решительно отмежеваться от произведений, к нему никакого отношения не имеющих. Еще в 1979 году в работе «Научная фантастика и космология» Станислав Лем сетовал: «Универсум писателей и универсум ученых все больше отдаляются друг от друга», — и результатом этого расхождения становятся упрощение и фальсификация научной картины мироздания в фантастических произведениях. Опасность искажения научных фактов и теорий, связанная, кстати, не только с огрехами авторов, но и с неуклонным развитием научных представлений, малозначима в сравнении с угрозой упрощения представлений о Вселенной. В результате подобной примитивизации «НФ вынуждена ставить фиктивные проблемы и предлагать их простые решения». Такая подмена «повестки дня» для НФ превращает космологические объекты — галактики, сверхновые, черные дыры — в фон, призванный потрясти воображение читателей глобальными масштабами повествования, но не более того.

Так что к космологической НФ мы относим исключительно те произведения, в которых не только объекты космологии играют сюжетообразующую роль, но и сам сюжет связан с зарождением Вселенной, ее строением и эволюцией. Конечно, мы не пытаемся объять необъятное, тем более что речь идет о Вселенной. Наша задача скромнее — всего лишь попробовать систематизировать «родственные» тексты.

Сама возможность космологической фантастики тесно связана с развитием астрономии и физики и, собственно, с появлением космологии как науки. Создание модели мироздания, раздвинувшегося от «местечковости» звездных систем до Вселенной, стало возможным с открытием Эйнштейном общей теории относительности. Вскоре работы российского ученого Александра Фридмана и наблюдения Эдвина Хаббла разрушили образ статичной и конечной Вселенной, что сделало последнюю не просто сценой, где разворачивается история человечества, а участником (непостоянным и эволюционирующим) грандиозных событий. Одним из первых живописателей этих событий стал англичанин Олаф Стэплдон. В книге «Последние и первые люди» писатель приоткрывает близлежащее и далекое будущее, разворачивая перед читателем широкое полотно, отображающее историю человечества на протяжении двух миллиардов лет. Космология в романе играла второстепенную роль, практически не выходя за пределы одноименной главы, но уже в следующей книге «Создатель звезд» она становится центральной темой. Фантазия писателя населяет Вселенную разумными планетами — молодыми красными гигантами и старыми белыми карликами; описывает рождение туманностей и уничтожение планет. Присутствует космологическая тема и в неоконченном романе Стэплдона «Создатель туманностей».

В числе прочих предтеч космологической НФ можно назвать такие произведения, как дебютный роман Эдварда «Дока» Смита «Космический жаворонок» и рассказ «Проклятая галактика» Эдмонда Гамильтона, в котором впервые в фантастике была отображена расширяющаяся Вселенная.

Несколько особняком стоят произведения, предметом «изучения» в которых является не вся Вселенная, а лишь отдельные космологические объекты: например, черные дыры или «кротовые норы». Загадки черных дыр — центральная тема таких произведений, как «Светозарный» Пола Андерсона, «Он пал в черную дыру» Джерри Пурнелла, «Шаги в бесконечность» Владимира Михановского, «Темная душа ночи» Брайана Олдисса, «Вечный свет» Пола Макоули, «Земля» Дэвида Брина и «Врата» Фредерика Пола, который вернулся к полюбившейся теме в романах «За синим горизонтом событий» и «Встреча с хичи». Упоминается эксперимент по погружению в черную дыру и в «Жуке в муравейнике» АБС. Черные дыры повинны в исчезновении Земли в романе Роджера Макбрайда Аллена «Кольцо Харона» и «гиперионском» цикле Дэна Симмонса.

А «кротовые норы», или червоточины, стали едва ли не излюбленным транспортным средством героев НФ-книг — от «Контакта» Карла Сагана до «Снежной королевы» Джоан Виндж и романов Лоис Буджолд.