Журнал «Если» - «Если», 2011 № 03

Шаттл сбросил скорость, высоту и нырнул прямо к причалу. Вокруг взлетали и садились другие корабли, в темноте мерцали огни. В наушниках время от времени раздавался треск помех, переговаривались между собой пилоты и диспетчеры — нормальный транспортный поток, нестройная симфония в исполнении портового оркестра. Дэв особо не прислушивался: его внимание внезапно привлекло происходящее на экране. Впереди, нависая над зазубренным внешним краем станции, двигался такой огромный корабль, каких ему еще не доводилось видеть. Дэв присвистнул от восхищения.

— Красавец, правда? — заметила диспетчер, готовая поддержать восторг Дэва. — Пару часов как вышел из N-пространства.

— Откуда он? — спросил Дэв.

— С Порциуса. Везет беженцев.

— Вот как? — машинально отозвался Дэв. Было в этом массивном судне что-то манящее, проникшее в самые глубины его души и разбудившее желания, которые он старательно в себе усыплял. Корабль рос на экране, из-за блестящего белого корпуса он больше напоминал мифическое морское животное, нежели обычную конструкцию из углеродного волокна и титана. Когда шаттл прошел мимо, Дэв с трудом подавил желание переключиться на задний обзор: его тянуло к гигантскому судну, будто магнитом.

Злясь на себя, Дэв выудил из нагрудного кармана телефон. Пока Дэв ожидал ответа от Леты, экран светился жизнерадостным голубым светом. Несколькими секундами позже он был вознагражден размытым изображением их маленькой квартиры. Наконец в кадре появилась сама Лета: она уселась перед экраном и наклонилась поближе к камере.

— Привет, пилот. — Даже на крошечном экранчике было видно, как сияют ее глаза цвета горячего шоколада. Улыбка сменилась надутыми в притворном недовольстве губами, отчего на ее пухлом лице появились ямочки. Темные волосы Леты были собраны сзади в короткий хвостик. — Домой собираешься сегодня?

— Через пять минут причаливаю. Сейчас пройду шлюзы, по-быстрому залезу в душ и уже через час — дома.

— Хотелось бы верить. — Она говорила, забавно растягивая слова, на местном наречии, таком же многоязычном, как и население станции. Улыбка вернулась на место, а потом исчезла: это Лета опустила камеру и направила ее на свой живот. Свободной рукой она похлопала весьма заметную выпуклость. — Мы тебя ждем.

Экран погас, и Дэв захлопнул телефон. Вздохнув, он сунул его обратно в карман. Одного взгляда на очаровательную беременную женушку оказалось достаточно, чтобы выбросить из головы образ белоснежного корабля, плывущего куда-то вдаль за его спиной.

С еще мокрыми после душа волосами Дэв шагал из ангара, где он поставил на стоянку свой шаттл, немного наклоняясь в сторону вращения станции. В глубине огромного комплекса, где они с Летой снимали свою конуру, вращение Оазиса было не так заметно — центростремительные силы создавали тяготение чуть ниже стандартного земного, — но здесь, близко к поверхности, даже от резкого движения могла так; закружиться голова, что не выдержала бы и самая опытная станционная крыса. Дэв отыскал ожидающий пассажиров вагон трансрэйла, протиснулся внутрь и ухватился за поручень, когда платформа устремилась вперед.

Тысячи звуков и запахов проносились мимо, пока они спускались все ниже и ниже: острый запах горячего масла из придорожных кафе, озон от перегретой электроники и неизбежный дух от большого скопления человеческих тел в маленьком пространстве. Порой то здесь, то там мелькали клочки зелени — лимонные деревца в горшках или чахлые вьюнки на стенах, но в целом станция имела весьма технологичный вид: стены цвета оружейного металла и крикливо оформленные витрины, лабиринты коридоров и переходов в состоянии вечного ремонта. Дэв не обращал на это внимания. По сравнению с кораблем, где он провел первые двенадцать стандартных лет жизни, Оазис казался настоящим раем.

Вагон повернул по широкой плавной дуге. Пассажиров качнуло, Дэв нечаянно толкнул кого-то, стоявшего позади, и, почему-то смутившись, извинился. Обычно он почти не обращал внимания на попутчиков, но сегодня никак не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Ему стало не по себе, но он списал это на усталость. Последнее время он работал в две смены, без выходных, решив, что когда появится ребенок, он позволит себе провести несколько недель дома, с семьей, пока скука или недостаток финансов не заставят его вновь взяться за работу грузчика.

Вагон затормозил, и Дэв ухватился за поручень, когда вагон накренился к центру станции, к ее оси. Еле волоча ноги, он сошел с платформы, в лицо ему ударил прохладный ветер от установленных под потолком вентиляторов. Внезапно его скрутил приступ боли в желудке, такой сильный, что он чуть не взвыл сквозь стиснутые зубы. Он остановился посреди тротуара, дожидаясь, пока боль утихнет. Людской поток обтекал его с двух сторон. Несмотря на прохладу, на лбу выступил пот.

— Какого черта? — пробормотал Дэв себе под нос. Вообще-то здоровье у него было железное — модифицированные гены защищали его от большинства недугов, кроме самых экзотических. Нахмурившись, он обернулся и замер с открытым ртом. На противоположной стороне платформы, на один уровень выше, стояла, держась за перила, стройная женщина с короткими светлыми волосами. Судя по ошеломленному выражению лица, их встреча была для нее таким же шоком, как и для него. Он вдруг почувствовал внутри такую пустоту, словно от него осталась лишь оболочка, заполненная пеплом. Дэв шагнул к женщине и свалился бы с платформы, если бы не ограждение. Он закрыл глаза и досчитал до десяти, затем снова посмотрел наверх.

Женщина, если она там была, исчезла.

Дверь обнюхала его ладонь и отъехала в сторону. Стоило Дэву шагнуть за порог, как его окутало голубоватое свечение — прохладная лазурь от настенных фресок с густыми зарослями толстых ветвей, колышущихся где-то в джунглях Серафима. Этот фон был у Леты одним из любимых — не только потому, что она действительно интересовалась инопланетной флорой и фауной, но и в результате пристрастия к приключенческим играм. Жена взглянула на него из-за кухонной стойки и улыбнулась.

— Привет, малыш.

Она обошла вокруг стойки (беременность делала ее движения какими-то преувеличенными) и встала на цыпочки, чтобы поцеловать мужа. Он обхватил ее руками, и в него уперся тугой круглый живот. Дежурный поцелуй затянулся несколько дольше обычного — Дэву необходимо было почувствовать ободряющее прикосновение ее тела. Наконец, успокоившись немного, он осторожно поставил Лету на выстланный мягкой плиткой пол.

— Bay, — она сделала большие глаза. — Это ты к чему?

— К тому, что я балдею от моей красавицы-жены.