Марина Дяченко - Одержимая (Авторский сборник)

На трассе скутер, такой удобный в городских пробках, казался слабым и жалким. К превеликому счастью, трасса оказалась загружена, и разгоняться было негде. Если бы Ирина верила в приметы — сочла бы это хорошим знаком.

Приятель Алисы ехал неумело и скверно. То и дело менял ряд безо всякого смысла, подрезая чужие машины. Движение было плотным, по встречной полосе грузно катились самосвалы; сжав зубы, Ирина следовала за серым Пежо, благо велосипеды на крыше делали его приметным.

Демон у Ирины за спиной молчал.

Пошел дождь. Тормозной путь моментально увеличился. Холодные капли били в лицо; склонившись к рулю, щурясь от ветра, она проклинала демона, его вдову, художника с Алисой-свиненком, а пуще всего — себя.

Господи, если это мой последний день — то почему он такой паршивый?!

Попса в динамиках сменилась рекламой, и Вова раздраженно выключил радио. Щетки-дворники на ветровом стекле смахнули дождевые капли — и замерли на несколько секунд.

— Вовка, ты сам все видел — когда мне было с ним говорить?! Толпа кругом, журналисты, сумасшедший дом…

Алиса сидела расстроенная, глядя на дорогу впереди. Щетки-дворники снова качнулись, как два метронома; Алиса всегда пристегивалась в машине. Это ее за границей научили.

— Вова, пристегнись.

— Иди на фиг.

Она замолчала, теперь надолго. Вова прикусил язык; посылать подальше человека, от которого зависит твое спасение, может только круглый идиот.

Или паникующий неудачник; он сам, только что, вложил ей в руки святой повод отказать ему в помощи.

Он перестроился, случайно подрезав какую-то Ладу. Сбавил скорость, молча щелкнул ремнем. Снова попытался разогнаться, но впереди шел грязный медленный фургон, а слева не давал обогнать его сплошной поток машин.

— Прости, — сказал он как мог жалобно. — Я просто, ну, не спал сегодня. Голова болит.

Она молчала.

— Алиска, ну прости меня. Я больше не буду.

— Детский сад…

— Честное слово.

Он дождался просвета слева и обогнал фургон. И обогнал старую Тойоту. Перестроился в крайний левый ряд; встречный грузовик обдал ветровое стекло веером грязи. Щетки-дворники размазывали ее по стеклу, и мутные потеки мешали смотреть.

— Честное слово, — снова заговорил Вова. — Я завязал, теперь совсем. Витька берет меня обратно на работу. Я верну эти деньги до цента. До копеечки. Еще теткину квартиру продам в Твери…

Алиса молчала.

— Только мне надо их отдать завтра, самое позднее, — его голос дрогнул. — Понимаешь?

— Нет, — сказала Алиса. — То ты говорил, что другу должен, а теперь выясняется, тебя чуть ли не на счетчик поставили?

— Да нет, — он попытался рассмеяться. — Что ты. Там нормально, пацаны свои… Просто надо вернуть. Обязательно.

— Вечером, — сказала Алиса. — На банкете. Я найду правильное время, чтобы попросить.

— Да он хоть раз тебе в чем-то отказывал?! — от облегчения Вова готов был смеяться в голос.

— Отказывал, — сказала Алиса очень взрослым, отстраненным голосом, и Вова сразу же ей поверил.

Сзади стал сигналить навороченный черный Мерседес. Вова дождался просвета справа и снова поменял ряд. Обиженно мяукнул серый Фольксваген.

Дождь сделался сильнее. Дворники замотались туда-сюда без остановки.

— А велики наши на крыше, — сказала Алиса.

— Ну и что?

— Дождем помоет…

Вова ткнул пальцем в кнопку радиолы. В салоне завертелась бессмысленная песенка без начала и конца.

— Круто сейчас на скутере, — Алиса смотрела боковое в зеркало.

— Что?

— Да вон, тетка безумная на скутере отжигает…

— Хрустики, — пробормотал Вова. — Ненавижу их.

Что он творил на трассе! Что этот идиот творил! Обгонял, притормаживал, ему сигналили со всех сторон, и видимость сокращалась с каждой секундой, и кислотная городская вода пенилась под колесами. Дождь лил, брея поздние белые одуванчики на обочине.

Любой маневр Пежо заставлял ведьму подпрыгивать на сиденье. Зато когда машина с велосипедами на крыше наконец вливалась в ряд и несколько минут шла спокойно, Ирина начинала мерзнуть; пальцы ее на руле задубели и потеряли чувствительность.

Сама того не желая, она думала о женщине, несколько лет назад сфотографировавшейся на пикнике, с мужем и детьми. И муж еще был жив.

— Ты опасно едешь, — сказал в затылок демон.

— А что ты предлагаешь? Что, что?!

Демон снова замолчал.

— Что тебе сделала эта бедная тетка, твоя вдова? — Ирина не могла успокоиться. — Почему нельзя отпустить человека с миром? Она бы замуж вышла второй раз, у детей был бы отец! Так нет, надо глумиться. Надо запомниться, заполнить своей смертью ее жизнь, пусть поседеет раньше времени…

— Ничего она не поседеет.

— Да она уже седая!

— Ну, покрасится, невелик труд.

— Скотина ты, Олег.

— Она при живом муже распрекрасно жила с другим мужиком, и все было о-кей.

Дождь бил ведьму по щекам:

— А, так ты ревнуешь…

— Ведьма, — сказал демон ей в самое ухо. — Помолчи, я тебя очень прошу. А то ведь убьешься на этой тарахтелке. Костей не соберешь. Я тебе обещаю.

Ирина нашла за пеленой дождя очертания велосипедов на крыше машины — и, сжав зубы, добавила оборотов.

— Надо было тебе с ним остаться, с дедом, в смысле. Задобрить.

— И выйти к банкетному столу в потной майке? Идеально. Все в восторге.

Дождь хлестал по ветровому стеклу Пежо.

— Да не переживай, — сказала Алиса, глядя на дорогу. — Я сказала, что возьму сегодня — значит, возьму.

— Наличными?

— Да. Я знаю, он карточкам не очень-то верит.

— Спасибо, — голос у Вовы дрогнул. — Я знал, что ты настоящий…

В кармане у него задергался телефон. Заиграла ретро-песенка: «Мы в блеске спиц летим быстрее птиц, кругом мельканье лиц…»

— Не бери трубку! — Алиса с беспокойством посмотрела в зеркало на плывущий сзади самосвал. — Дай, я…

Но Вова уже вытащил телефон из нагрудного кармана рубашки.

— Алло, — теперь он держал руль одной рукой. — Да… Ну, помню, — голос у него изменился, слегка охрип. — Завтра будут… Нет, Славик сказал, можно завтра. Нет, Славик… ну я же не вру! Славик так сказал, что можно, я завтра поднесу… Я не кормлю завтраками, я…

Он замолчал. Резко ушел направо; сзади взревели одновременно два или три гудка, а потом послышался удар, от которого волосы у Алисы встали дыбом.

Ведьме случалось переживать и страхи, и ужасы, но этот момент был одним из самых жутких.

Завизжали тормоза. Заскрежетало железо. Задымились следы покрышек на мокром асфальте. Три или четыре машины столкнулись, перегородив трассу. Ирина вильнула направо, и маленькие колеса скутера пересчитали все выбоины на обочине.

— Все, — скрипуче сказал демон.