Михаил Ахманов - Первый после бога

– Ррр… р-рому…

Питер склонился к нему.

– С такой раной спиртное убьет тебя, Дерек.

– Я… и так… умираю… Р-рому!

– Он хочет что-то сказать, и ром его поддержит, – молвил боцман, доставая флягу. – С вашего дозволения, сэр… пусть глотнет… в последний раз…

Батлер смог сделать четыре глотка и вроде бы приободрился. Его глаза раскрылись шире, голос стал ясным.

– Темно, плохо вижу… Пит… Ты здесь, Пит?

– Да, Дерек, я рядом.

– Наш корабль… не отдавай Таунли… лучше пусть сгорит… сам сожги…

– Я бы сделал это, но еще не знаю, как.

– «Амелия»… близко к берегу… Пит, Пит!.. Я слышал это?.. Или бредил?..

– Ты все услышал верно, Дерек. До «Амелии» полторы сотни ярдов, не больше.

– Дистанция мушкетного выстрела, – отчетливо проговорил Батлер. – У палубных пушек стоят бочонки с порохом. По два у каждой, ближе к корме. Если их не убрали… – На губах умирающего показалась кровь, и он прохрипел: – Рому… еще рому…

Том Белл поднес к его рту флягу, но теперь Батлер пил с трудом и сделал только один глоток.

– В Порт-Ройяле… в церкви… помолитесь за меня… за нас всех… – прохрипел он. – Просите, чтоб не держали нас долго в чистилище… Cто лет… сто лет хватит по грехам нашим… Так я думаю, а прочее… прочее – в воле Господа…

Он вздохнул, закрыл глаза и умер.

Четверо мужчин сидели над его телом в оцепенении, что всегда охватывает свидетелей смерти. Человек, который только что дышал и говорил, мучался, но все же был живым, вдруг превращается в ничто, в мертвую груду костей и плоти. Несомненно, в этом таился секрет, ведомый лишь Богу; лишь Он знал, чем отличается жизнь от смерти и почему люди не вечны, а должны уходить. Но кроме этой тайны имелась и другая: если уж сделал Господь человека смертным, то почему не только старость была причиной гибели?.. Смерть в преклонном возрасте – судьба, а остальное – случай, и им, по недосмотру божества, распоряжались люди, несущие друг другу гибель при помощи свинца и стали, воды, огня, веревки, яда и разными иными способами. Бог был милосерд и всеведущ, однако это допускал. Возможно, хотел проверить, сколь долго и как сильно люди будут тешить дьявола.

В темноте раздался резкий гортанный голос. Молитва или песня была короткой и оборвавшейся так же внезапно, как началась. Подняв голову, Шелтон заметил лишь неясный силуэт во мраке – старый индеец стоял спиной к костру, делая какие-то странные жесты. Будучи мудрецом, посвященным во множество тайн, он, вероятно, мог увидеть, как отлетают души умерших, и разглядеть предстоящую им дорогу. Куда она вела для Дерека Батлера? Вряд ли в рай, но хорошо бы не в ад.

Чувство огромной потери охватило Питера Шелтона. Он наклонился, поцеловал Батлера в лоб и встал, озираясь. Где-то во тьме была Соледад, и скоро он ее нашел, у другого костра, рядом с ее сундучком и ларцами. Она сидела на земле, завернувшись в плащ. Капитан опустился рядом.

– Почему вы не спите, донья Соледад?

– Мне нужно подумать, дон Педро.

– О чем же?

– О ваших словах. Вы сказали: теперь, потом и до самой смерти… Такие речи много значат для женщины.

– Для мужчины тоже.

– Вы правы. Но у вас, наверное, есть опыт в том… в том, что происходит между… – Внезапно она смутилась и спрятала лицо в ладонях. – То есть я хочу сказать, что вы, наверное, не мне одной говорили такие слова. А я… я боюсь вас разочаровать. – Глубоко вздохнув и не отнимая рук от лица, Соледад шепнула: – Дон Педро, я должна признаться… я… я не очень опытна в постели. Дон Орельяна, мой супруг, корил меня за это.

Она не знала любви, понял Питер Шелтон. А женщине соитие без любви не дарит счастья.

– Я не последую примеру вашего покойного супруга и ни в чем вас не упрекну, – сказал он. – Но прошу вас, дорогая, следить за поваром или кухаркой, кто там у нас будет. Я не люблю слишком пережаренного мяса.

– Дон Педро! Вы опять насмешничаете!

– Отнюдь, донья Соледад! Кстати, откуда у вас этот плащ? Он кажется мне знакомым.

– Его дал мне ваш индеец. Что он делает в вашей команде?

– Присматривает за мной. И кажется, вы ему понравились.

Они смолкли, но эта тишина, в которой слышались только треск веток в костре и дыхание Соледад, была целительной. Проходили минуты, и Шелтон все яснее, все отчетливее ощущал, как горечь уходит из сердца, как стихает гнев, как неуверенность сменяется чувством собственной силы. Жизнь предстала перед ним чередой потерь и находок; сегодня он потерял Батлера и многих своих товарищей, но нашел Соледад, и если завтра он распростится со своим кораблем, то, возможно, найдет что-то другое. В сундуках судьбы есть черные камни, но есть и белые.

Соледад пошевелилась, прошептала:

– Дон Педро, это теплый плащ из шерсти ламы, и он очень большой…

– Я рад, леди, что вы не замерзнете этой ночью.

– Его хватит вам и мне, дон Педро. Я не могу уснуть, но если вы сядете ближе… и если вам будет угодно меня обнять…

Костер угас, и Питер не видел лица Соледад. Но ее губы были теплыми и нежными.

– Со мной пойдут лучшие стрелки, – сказал капитан. – Ты, Смарт, и ты, Донелл. Каждый возьмет по три мушкета. Остальные укроются за камнями у бухты. Все, что принесет к берегу, выловить. Разумеется, кроме совсем уж лишнего.

Лица людей озарились мрачными ухмылками.

– Что из лишнего приплывет, на то, сэр, пули не потратим, – сказал Ник Макдональд и провел по горлу ребром ладони.

– Тогда пошли. Мистер Кинг командует на левом фланге, мистер Белл – на правом. Не высовываться, пока не прикажу!

Позиция у камней, откуда Шелтон вчера наблюдал за пляжем и бухтой, его вполне устроила. Слабый ветер рябил поверхность воды, солнце только поднялось над горами и светило в спину, не мешая целиться и стрелять. Вид был отличный, всё, как на ладони: «Амелия» и два шлюпа вблизи берега, моряки на их палубах, открытые пушечные порты и в отдалении большой трехмачтовый барк. Корсаров на «Амелии» было много – должно быть, Таунли перевел на бриг половину своей команды.

Пока Смарт и Донелл заряжали мушкеты, Питер, приподняв подзорную трубу, осматривал борт «Амелии». По словам Батлера, бочонки должны стоять около орудия, ближе к корме – значит, справа… За фальшбортом их не было видно, и капитан всматривался в отверстия шпигатов. От трубы не стоило ждать чудес, но все же он разглядел справа от пушки нечто темное – возможно, бок дубового бочонка.

– Целься в шпигаты, Керти, – сказал он, поворачиваясь к стрелкам. – Я и Смарт попробуем пробить фальшборт.

– Да, сэр. – Остроглазый Керти Донелл был самым метким в команде, мог сбить шляпу с головы на дистанции в сто ярдов. Любовно погладив ствол мушкета, он промолвил: – Пороха засыпано больше, и отдача будет сильная. Зато пуля не застрянет в досках… – Сделав паузу, Керти добавил: – Я надеюсь, сэр.