Коллектив авторов - Полдень, XXI век (январь 2011)

– Вань, очень занят, слушать можешь? Ну ладно, ты работай, а я просто новости расскажу, поделюсь. Женькину английскую любовь отправили, теперь вся семья в конкурсах, одна я вне конкурса… Гуня? Ты знаешь, он, конечно, дичок, но у него хорошие наклонности. Он не ругается матом, не пьет, не курит… Денег нет? Ну, матом можно и без денег, а он… Наслушался в деревне? Вот тебе и влияние среды, да? Ну, Ванечка, ты – совсем другое дело, у тебя призвание. Да и было чем заработать, а ему? Ну, правильно, нельзя же совсем без денег. Хорошо, я не буду, но он и не просит, да сейчас и не ходит никуда, сидит с утра до вечера за машиной. И не играет, а занимается. Женька ему что-то объясняла, я спросила, не надо ли помочь, – нет, не надо. Потом оказалось, что это он ей помогал. Она же тут его выручила, спасла, можно сказать. Под страшным секретом мне рассказала – ты ничего не знаешь! У нас внизу вечно молодежь собирается, увидели чужака, «дяревня», прицепились, и неизвестно, чем бы кончилось, – он уже дубину какую-то схватил, – если бы Женька не выскочила, она же их всех знает. Страшно горда собой, но не забудь, ты ничего не знаешь. Ну, и он, видимо, оценил. Заметил, что она злится, что-то найти не может, и нашел. Она даже не поняла, как нашел; говорит, он все делает неправильно, но у него как-то получается. С Божьей помощью? Да, чему-то эти монахи его все-таки научили. Или сам дошел, он ведь совсем не так глуп, к городу только еще не адаптировался, все время в какие-то истории… Нет, в милицию больше не попадал, теперь его собака какая-то покусала. На милицию, кстати, нисколько не обиделся, проявил высокую гражданскую сознательность – в такой, впрочем, своеобразной форме: «Без собак няльзя: стадо разбрядется». Правда, усмешка его, эти слова сопровождавшая, мне не совсем понравилась; он, по-видимому, все же не в восторге от тех, кто призван охранять стадо… Ой, да, руку почти насквозь; я попыталась погнать на уколы – и слушать не стал. Но, кажется, обошлось, не взбесился. А как говорит Эля, самое страшное – это вещь вне себя. Ну ладно, не буду больше тебя отвлекать, трудись, строитель будущего мира.

– Нет, я ничего, я вообще ничего не понимаю… Витькины фантазии бездорожные, безбашенные, автолеты его! Бред! Чем они там думают? Это ж все блажь, мечты, это просто… да, просто чтобы выкопать снова старый проект и прорубать дублерку, а конкурс якобы проведен… суки!

– Ваня, прекрати! Поезжай домой, я тоже сейчас приеду, и мы всё обсудим.

– Да что обсуждать? Что тут еще обсуждать? С-суки!.. Ладно, всё, хорош, не дергайся.

– Когда ты придешь?

– Приду… когда приду.

– Ваня, ну где ты… Боже мой!

– Ч-чё?.. Ну, ч-чё?.. Я вам такой – И! – не ндравлюсь, да?

– Ты мне любой нравишься. А если еще умоешься…

– Ах-ах-ах… негигиги – И! – еничный! А чё мне умываться, когда меня сёдни уже – И! – умыли… Слушай, я вот тут принес… Давай выпьем, а?

– …Давай.

– В-во – И! – ща, мы… нет, вот уж тут… гиги… гиена – мать наша… мать их… Огу-урчики? – а-атлично!.. Ну, давай, мать! О-ой, тепленькая пошла, да? Ты запей, запей водичкой-то… Ты, Милка, молодец. Ты хоть и белая кость, но ты человек, а они – они разве люди? Так, грязь несоскобленная… наросла везде…

– У Диккенса грязь на улицах нарастала, как сложный процент.

– Во-во… хор-рошо сказал! Уважаю Дик…кенса… А вот когда не на улице, а внутри? Давай!.. Огу-урчик, огурчик бери, похрумкай… От, понимаешь, ну, конкурс, дело такое, можно выиграть, можно не выиграть… ладно. Но вот когда так, чтобы в глаза, ну, чтоб явный бред, – вот, обидно, понимаешь? Четыре года!.. Давай…

– Ваня, ты…

– Ведь ты что думаешь, они там все идиоты? Не-ет, не на-адо! Они на этих фантазиях Витькиных – их и внуки еще ни хрена… – а они уже щас наворуют на сто лет вперед! А что ездить нельзя – какое им на хрен дело? Они-то проедут, с ментами впереди – клином, «свиньей», как псы-рыцари… Давай!..

– Ваня, ты…

– А Витька – гений, конкретно. Это всё так и будет… когда нас не будет… Он же не с бодуна выскочил… Не-ет, он просто так – никогда… И от него, главное, подлянки не ждешь. Это, знаешь, не то что… это редко кто – вот, по жизни…

– Презумпция неблагородства.

– Вво, Элькой твоей потянуло… не люблю. Но – да… Так-то, вроде, ничё и выпить, а коснись – ну падла на падле, с-суки, вот когда еще на стройке вкалывал… А он – не-ет, он… Вот он все выскакивает, вылезает… все он знает, всюду нос сует, везде ему дело… Вот я таких не люблю. Ну не люблю таких! Но он, сука, талант.

– Damn талант of a bitch…

– Давай!.. От, понимаешь, есть что-то такое – вот, или это есть, или нет. И всё. Вот в тебе нет, хоть ты всё прочти, да ты уже и… и во мне нет, а в нем есть. Вот есть, и всё. Деньгами не купишь и задом не высидишь… А он что, землю рыл, жилы рвал?.. Четыре года, как проклятый, не ел, не спал…

– Он шел все прямо и вперед. И все вперед глядел…

– …без отпусков, без выходных, как и не жил…

– Не спал, не пил. Не пил, не спал, Не спал, не пил, не ел…

– Да! А он сидел по двадцать часов у проектора?

– Нет? Не сидел?..

– …Сидел!.. Наверное… А может, нет… не в этом дело… Всё он слыхал, всё видал, и трещит, и травит без конца, Эпиздиль, блин… Дико раздражает, дико… Дико… интересно! А с этими, которые нет, – нет. Вот, это – как? Ты про такое читала?

– Читала.

– Ну, и херня это всё! Давай!.. Где читала?

– Где… Не помню… Давай!

– Давай… Не ел, не пил…

– Не пил, не спал…

– Не спал, не жрал… не срал!

– Ну что, фантаст, принимай поздравления.

– Принимаю.

– Ты словно и не рад. Хорошо фасон держишь.

– А я и не сомневался, конкурентов-то не было. Реально толковой была только твоя этажерка, но у тебя ошибка.

– Нет там ошибок, десять раз выверял.

– Не то ты выверял. Знаешь, Ваня, в чем твоя ошибка? Ты представил им правильный проект. При традиционном подходе он вообще единственно правильный. Ты это аргументировал, рассказал историю, привел данные, расчеты, все верно и убедительно – и проект задробили. Почему?

– Потому что решают идиоты.

– Именно! Но они ведь и всегда у нас решают, так надо же это учитывать. Ты им рассказал, с каким успехом это было сделано в Америке в 1920-х, в Японии в 1960-х, потом в Германии, в Китае, – а они смотрели на тебя, и их маленькие глазки становились еще меньше. Потому что все это разумное и правильное гады американцы поняли и сделали сто лет назад, а потом гады японцы, гады немцы – и все прочие гады. И что ты предлагаешь им, этим хозяевам, этим совладельцам ООО «Россия», которых распирает их жир, их власть, их сознание собственной значительности? Ты посылаешь их в зад! Ты предлагаешь им встать в хвост длинной мировой очереди, в которой последний никогда не станет первым. И каждый из них подумал: это нам, что ли, в такую задницу лезть? Да ты чё, парень? Ты нам давай такой проект, где мы сразу – первые, а американцы с китайцами нас сзаду подробно рассматривают и губы облизывают. Вот какой давай!