Многократор - Художник Её Высочества

Между двойными солнцами появился знакомый диск. Одно солнце — лысина Бадьяна Христофоровича, больно смотреть, другое солнце — старый гривенник и его ОЛО, опознанный летающий объект, такой уже обжитой, а самое главное, переливающийся всеми цветами радуги, что раковина-жемчужница.

Бумажный пошёл купить своего любимого «Рокфора» с плесенью. Головатый сопровождает, семафоря руками. Головатый в шоке.

— Знаешь, как теперь будет называться твоя одиссея?!

Степан благоразумно промолчал, подходя к магазину сыров. Во все времена размер кулака совпадал с размером глаза. Понятия же раз в году, и то по обещанию.

Муха, отчаявшись попасть внутрь, включила пятую скорость и полетела от издразнивших витрин. К углу магазина подходил Бумажный. Муха пулей долетела до угла, художник впритирку к стене вывалил из за своего угла. Тут они и встретились лоб в лоб. Щелчок можно было услышать на другой стороне улицы. Степан в это мгновение размышлял по-китайски: «Лучше с хорошим потерять, чем с плохим найти.» Муха в тоже мгновенье, наверное, негодовала о том, что кольца Сатурна состоят из такого вот вредительски засушенного сыра. Хорошо, хоть муха (0,1гр.), слава Богу. А то, не дай Бог, шёл бы Бумажный, посвистывал, а навстречу какой-нибудь штангист в тяжёлом весе нёс стопку тарелок от колен до подбородка. Вот было бы музыкальное произведение, когда б они встретились!

— Степаниадой, называться! Дикарь, ты и есть дикарь, я даже извиняться не буду! Дикарь с, пультом управления всем миром,

Вспыхнул пурпурный рожок. Звонит Абигель, интересуется где конкретно его носит, дозвониться не может? Если конкретно — надо спрашивать. Прикрыл трубку ладонью, поднял бровь на чичероне. Пусть смотрит на свои (одну секунду, сейчас подглядят) на свои салатовые туфли, плюс нулей столько, что если бы они превратились в серьги — хватило бы всем цыганкам нашей галактики. Ни к чему женщине такие операционные множества.

— В Северной Короне был. Я ж Степан, что переводится с латинского как «корона» или «венец».

— В ресторан что ли ходил, славный художник?

Слава единственная эмоция ощущаемая художниками после смерти? Лично Бумажный скорее будет ощущать сожаление о том, что не успел поесть свежих огурцов с малиновым вареньем. Огурцы есть, варенья вот нет, только мёд — отрыжка пчёл. Тоже можно, раз народ употребляет, не заражённый имунитетом.

— Ну там тоже рестораны есть. Даже картофельный салат в них дают. Но картошка ползает.

— Если узнаю, что в Северной Короне за девками ухлестывал, получишь туфелькой по щеке, когда приеду.

За теми девками не захотел бы ухаживать даже слепой. Ихнему цирку от правительства дана бумага, разрешающая распиливать женщин и так оставлять. И она звонит, чтобы сообщить этот благоприятный прогноз? Она звонит потому, что пусть готовится. Такими туфельками примоднилась ах, ах, ах! Специально для него покупала, чтобы обратил внимание на женщину. Всё, целует и спокойной ночи. Степан точно так же целует во все сахарные места. И еще в одно сладенькое местечко, о котором она не догадывается. Спокойной ночи.

Абигель перезвонила, не прошло десяти минут.

— Я мозги сломала, пытаясь догадаться о сладеньком местечке, о котором ты проговорился.

Об этом ей знать ни к чему.

— Ну зайчик, ну кутёнок, ну мурмысечка-а-а!

— Значит, так: берешь отрощенными ногтями за ресницы и выворачиваешь веко. Так вот эта вывернутая, открывшаяся в красных прожилках и смоченная…

Бросила трубку. Перезвонила через минуту.

— Скажешь или нет?!

— Что уж теперь скрытничать? Подстригаешь ногти, аккуратно выворачиваешь ноздрю наружу, предварительно соскоблив…

Отключилась и тут же перезвонила. Последний раз спрашивает — где?!

— Засовываешь язык в ухо так глубоко, что кончик высовывается в другом, облепленный мыслями…

— Приеду — укушу!

Женщине не обязательно знать, где в ней живет искушение.

На Гжимултовском туника, скрепленная фибулой на плече. По сравнению со степановой футболкой так чистая архаика. Художник в магазин зашёл, его лазером обсканировали и подобрали цвет футболки, один в один соответствующий цвету тела, аж совестно до чего человек в такой одежде кажется голым. Здесь высокая мода, у зиц-главрежа пыльная костюмерная.

Честно говоря, Бумажный думал, они уже не увидятся.

— Нельзя выбрить голову человеку, когда его здесь нет. Здравствуй, Степан-свет-Андреевич. Я поговорил с Иисусом и Мухаммедом, они согласны тебя принять. Насколько знаю: тебя еще волнует вопрос — есть ли бог?

Боги, испытывающие сердца и утробы, есть, и прописаны на А-Центавра, ближайшей к Земле системе. Четыре целых тридцать пять сотых световых года или сорок один биллион километров. В двух шагах. В свое время существовал частный проект, целью которого была коррекция исторического процесса варварской цивилизации. Когда открылось, что это даже не проект А-Центавра, а всего лишь группы ученых, последовало наказание, но дело было сделано. Ученые решили потихоньку проверить свои унитарные теории, а заодно облагодетельствовать дикарей. Основные религии мира — христианство, ислам и буддизм — привиты. Христианство привили на мессианские аберрации иудаизма, ислам на авраамитические представления, буддизм грамотно использовал добрахманистскую культуру. Разумеется, Иисус, Мухаммед и Будда, принц Сиддхартха Гаутама являлись носителями Х-объекта и неограниченно применяли всё, что считали полезным для воплощения бога. Он же сам летал перед бедным Папой. Помнит ли?

Святая простота! Чтобы соблазнить дикарей, не нужно раз подпрыгнуть на пять метров, достаточно попрыгать пять раз летка-енькой. Миклухо-Маклай покидал Папуа в звании посланца с Луны и в чине прапрапредка. Ко всему, этнографа признали правителем всех племен побережья, построили ему в каждой деревне хижину и зарезервировали по жене.

— Феноменально!

Конечно же Степан с удовольствием потолковал бы с тремя богами за жизнь.

К сожалению, Будда уже умер. Но Иисус с Мухаммедом старички хоть куда. Точнее, Мухаммед — старичок, Иисус — старушка.

Стоп! Как это старушка..? Ах, да, женщину в те времена слушать бы не стали.

На прощание Гжимултовский сообщил ещё приятную новость. Они подправили громадный метеорит, подкрадывающийся к Земле.

— Слушайте, Влчек… — после приятных информационов о богах и метеоритах в степановой голове беспорядок. — Но могли бы не подправить что ли?

Могли. Но надо же живописцу где-то картинки живописать? А художник без мастерской, берета и длинного шарфа, символизированного Бидструпом, что свадебное путешествие одному.

Степана так спёрло, что он вбежал и сразу подарил всё равно кому совершенно располагающюю улыбочку, при всём при том, подразумевая серьёзно поцапаться. А то, понимаешь, люди звонят в колокола, оглохнуть можно, а бог трубку не берёт. Интересно, чем сейчас занимается Христос?