Владимир Корчагин - Астийский эдельвейс

- Эпоха Ингрезио? Но ведь это очень древняя эпоха. Мы знаем о ней больше по легендам, чем по документальным источникам. Тогда не было не только Кибера, Системы, не было даже информаториев планет. Система состояла из многих враждующих государств, а люди были сущими дикарями они убивали друг друга. И вот тогда, если верить сказаниям, здесь, на второй планете, был выведен дивный цветок - ингрезио или, на языке древних, "надежда на счастье". Произошло удивительное чудо. Аромат цветка сделал людей мягче, добрее, заставил их забыть вражду, ненависть, позволил слиться в одну дружную семью, какой мы знаем сейчас Систему.

- Если верить сказаниям... А как было на самом деле? Как вы считаете?

- Я считаю, что все это, конечно, сказка. Красивая сказка! Но, как и во всякой сказке, в ней есть своя большая мудрость. Ясно, что то было время борьбы добра и зла. И победило добро...

- Каким образом? - Максим сгорал от нетерпения.

- Об этом тоже можно только гадать. Документов того времени осталось мало, и они противоречат друг другу. Скорее всего правы те исследователи, которые считают, что решающую роль сыграло открытие гравитационной энергии. Группа ученых, которая сделала это открытие и которая отдавала себе отчет в трагических последствиях, к каким может привести использование гравитационного оружия, предъявила нечто вроде ультиматума агрессивно настроенной державе, заставив уничтожить все виды вооружения и сесть за стол переговоров. Представьте, что произошло бы, если бы результаты их трудов попали в руки властолюбивых негодяев, каких достаточно было в то время в мирах Системы. Наступил бы невиданный разгул деспотизма, а может быть, и гибель цивилизации. Но миролюбивые силы спасли планету, умело применив блестящее открытие. Вот где источник сказаний об ингрезио. А народ потом облек все это в поэтичную форму.

- Но ведь такой цветок действительно существует, - возразила Этана. Астийский эдельвейс, - шепнула она Максиму.

- Да, это так, - продолжала Риека. - И мы располагаем уже документальными данными, что специальным решением Высшего директориума ингрезио был запрещен во всей Системе. Исключение предоставили лишь галактическим кораблям. Вот почему я так рвалась на эту встречу. Увидеть живой ингрезио - мечта моей жизни! Да где там! Кибер позаботился, чтобы цветок не попал даже на челночные корабли.

- Но почему цветок запретили? - спросил Максим.

- Потому что он действительно делал людей более эмоциональными, менее рассудочными. Недаром народ именно его взял в сказку. И я до сих пор не могу согласиться с этим. Наши чувства притупились. А я бы засадила сады этими чудесными цветами...

- Зачем? - пожала плечами Этана.

- Чтобы вернуть людям настоящее человеческое счастье. Я уверена, что соотечественники Максима много счастливее, чем мы. Жизнь их богаче, чувства глубже, любовь красивее. Так ведь, Максим?

- Мне трудно судить...

- А вы расскажите нам о вашей любви.

- Любви землян?

- Да, о самой красивой, какую пережили вы.

- Я всю жизнь любил и люблю одного человека, - ответил Максим и тут же засомневался в искренности своего ответа.

Высадив Риеку, гравилет снова поднялся в воздух. Небольшой зеленый островок, где жила девушка-историк, быстро скрылся в туманной дымке, и теперь из бирюзовых волн поднимались роскошные дворцы и громадные спортивные сооружения, предназначенные, наверное, для всепланетных празднеств. Это был, по-видимому, один из самых красивых уголков планеты.

Этана, бледная и задумчивая, сидела, не отрывая взгляда от линии горизонта, не обращая внимания на проплывающие внизу чудеса архитектуры и инженерного искусства. Наконец спросила Максима:

- Что скажете о нашей спутнице?

- О Риеке? Очень милая девушка, - сразу же ответил Максим. - Я рад, что вы познакомили меня с ней. Мне кажется, она непохожа на других, в ней больше своего, что ли. А вдруг за такими людьми будущее Системы Агно?

- Вот как! Едва ли. Но не буду вас разуверять. Кстати, вы ей тоже понравились. И очень. - Она снова замолчала.

- Скажите, Этана, - спросил Максим, желая прервать тягостное молчание. - Как производятся в Системе продукты питания? Ведь на островах и искусственных платформах растут лишь декоративные растения.

- Разумеется. Разве мы можем позволить себе использовать эти крохотные участки суши под поля и пастбища! Белок животного происхождения дает нам океан. Ну а фрукты и овощи... Они тоже выращиваются на дне моря. В океане много отмелей глубиной не больше десятка метров, на них и созданы наши фабрики фотосинтеза. И если хотите взглянуть на них...

- Очень хочу!

- Тогда простимся ненадолго с небом. Это здесь, под нами.

Гравилет резко снизился, заскользил по гребням волн и вдруг стремительно пошел под воду. Внутри гондолы сгустился зеленый сумрак. Но вот показалось дно, покрытое буроватым илом, полого поднимающееся вверх. Этана отжала педаль, и гравилет замедлил ход, тихо приближаясь к огромному прозрачному куполу, под которым можно было различить зеленые кроны деревьев, увешанные золотистыми плодами.

Людей нигде не было видно. Зато Максим заметил роботов, точно таких, к каким привык на корабле Этаны. Они деловито рыхлили почву, убирали сорняки, очищали деревья от сухих сучьев. Больше здесь смотреть было нечего. Гравилет совершил облет купола и начал уже подниматься вверх. Максим увидел какое-то странное зрелище: под другим куполом было нечто похожее на застывший фейерверк.

- О, стоит посмотреть, - оживилась Этана. - Это подводная оранжерея! Редкость даже для второй планеты. Чудо, что мы ее встретили. Посмотрим? спросила она, направляя аппарат к многоцветному куполу.

Гравилет приблизился к зданию и остановился у эллипсоидального шлюза, послушно распахнувшего двери. Невидимые компрессоры в считанные секунды откачали воду. Этана раскрыла люк и выпрыгнула наружу. Максим последовал за ней. Они были окружены морем цветов - красных, белых, синих, фиолетовых, черных; простых и махровых, словно покрытых лаком, и матово-бархатистых, поглощающих свет, - сплошные заросли цветов. Вдоль стены можно было протиснуться внутрь цветочного царства. Впрочем, здесь, в глубине питомника, кое-где заметны были следы тропинок, правда заросших, но пройти по ним все-таки было можно. Максим побрел по одной из дорожек, не переставая восторгаться чудесами флоры. Этана остановила его:

- Подождите, Максим. Мы попали в брошенную оранжерею. Надо вернуться.

- Оттого она так прекрасна, что не ухожена...

- Возможно. Здесь очень трудно ходить...

Резкий щелчок не дал ей договорить. Со стороны шлюза донесся скрежет.

- Максим! Это... - Голос Этаны потонул в нарастающем грохоте: задняя часть стены рухнула, и разъяренный поток хлынул к ним под купол.